Есть расхожее и наивное мнение, что в начале девяностых российские спецслужбы потеряли былое влияние, офицеры были растеряны, не знали что и как делать, кому служить и испытывали огромные трудности с агентурой. Часто и мои читатели комментируют: «Вы, Дмитрий, преувеличиваете роль чекистов после развала СССР. Они подняли голову снова только к середине нулевых. Я общался с многими, мне говорили…»
В том-то и парадокс, что КГБ был объединением совершенно разных и независимых друг от друга структур-сообществ, работавший на совершенно разные «вертикали», противоречащие «идеологии» и разными «аудиториями». По сути, эффективная спецслужба так и должна строиться, но уже к середине восьмидесятых КГБ был самой неэффективной структурой государства, конечно, после аппарата КПСС: это было поле конкуренции трех сил - тупых выходцев из комсомола, отрабатывавших свои квартиры-дачи-машины-пайки и мечтающих о пенсии, «бойцов» и «спецов», задницей чувствующих скорый конец СССР и тот прискорбный факт, что начальство чуть что случится кинет их на произвол судьбы (хорошо, если не на растерзание толпы) и они должны сами найти себе места в будущем, то есть организовать пути отхода. Кооперативный движ, запущенный Горбачевым в 1987 году сразу создал «занятость» для десятков тысяч офицеров КГБ, которые знали главное - где есть сырье и где спрос. И могли в нарушение всех инструкций продавать эту информацию друг другу. Начальство (те самые «комсомольцы 70-х», выбравшие кагебешные погоны вместо партийной номенклатуры) на это закрывало глаза и в какой-то мере помогало: нужно же внедряться в возникающие процессы, чтобы иметь информацию, а то потом спросят - что там и как, а мы что ответим? «Не было команды! Не можем знать!» Нет, так недопустимо: мы - глаза и уши партии!
Но была и третья сила. Бобков построил систему тайных лож, пятерок, в которых только главный мог получать указания от члена вышестоящей пятерки о том, что требовалось делать. И система стала саморазвиваться: те, кто не спивался и не намеревался после увольнения по сокращению штатов выращивать пчелок на дачах, те нащупывали пути вхождения в этот «внутренний секретный орден» внутри самого секретного советского ордена - КГБ.
Сейчас спорят: не было ли это вообще задумкой Андропова? Не берусь судить определено. Но допускаю теоретически, хотя на практике скорее всего сама структура сложилась примерно во время прихода Горбачева в Кремль.
Система - это нечто работающее, взаимодействующее в едином механизме. А тайные общества, налаженные в масштабах государства, которое вообще-то прямым ходом летит в тупик, - это не система. Это операционная среда, в которой возникают и решаются интересы кланов, групп, «семей» и объединений. Это гораздо эффективнее и проще традиционных «вертикальных» схем, которые устойчивы только в одном случае - если увенчаны легитимным и устойчивым правителем (или незыблемым институтом, как в англосаксонском устройстве). На перепутье истории и перекрестках времен (сегодня мы называем это турбулентностью) вертикальные системы рушатся самой операционной средой. В остатке остаются «семьи», к которым примыкают «свои силовики» в погонах и без. В центре семьи - сосуд с философским камнем, в котором возникает золото. Вокруг - старейшины, носители княжеских ярлыков, пожалованных ханом или выкупленных у него. Рядом - стража и глашатаи, постельничьи и стремянные, гувернеры-ректоры для детишек, колдуны, шуты и юродивые. И жрецы.
Кошки думают, что это мы живем в их домах. И наше предназначение - их кормить и очищать лоток для какашек. Разве они не правы? Члены «пятерок» тоже уверены, что семьи, которые они обслуживают, существуют специально для этого. И это сложный вопрос - кто из них важнее. Но друг без друга они уже не могут. Этот архитектурный проект воплотился в жизнь. Здание построено и защищено от всяких стихийных бедствий. Крепкая конструкция. Надолго возведена. На века, если вовремя ремонтировать и обслуживать.
В конце восьмидесятых телевидение, радио, в газеты, журналы и издалельства оказались вне советской государственной системы. Волшебное слово «гласность» и ликвидация цензуры преобразили интеллектуальное и культурное пространство агонизирующего СССР. Партийные чиновники за считаные месяцы потеряли влияние на человеческие умы. Но операционная среда развивалась и действовала - не КГБ, как институт, а совершенно новое явление, которое я назвал «диктатура пятерки». Напомню, что идеолог Бобков, запустив систему в начале восьмидесятых, вырастив себе смену, сам начал постепенно отходить от дел, уступив свое место Борщяковым, которые ухватили суть и продолжили дело.
Надо немного отступить от сути рассказа: Первое главное управление КГБ СССР, внешняя разведка жестко конкурировала с Пятым управлением. И начальники там были не менее амбициозны, чем сам Бобков. У них были совершенно другие ориентиры и ресурсы, причем огромные финансовые потоки, выделенные на «поддержку» социализма за рубежом, по сути «Коминтерновское золото». И у них была совершенно другая идеология, более жесткая и профессиональная в силу сложности самих задач. И другие группы лидеров. Арабист Евгений Максимович Примаков вышел из тени афганиста-индолога Шебаршина в самом конце восьмидесятых. Они были ярые открытые враги Бобкова и шли другим путем - создавали не операционные среды, а свою гвардию. В «Путинбурге» я затрагивал эту тему, вскоре расскажу подробнее.
Бобков обслуживал процесс «транзита» власти от Горбачева к Ельцину, через операционную среду своих «пятерок». Концепция была проста и красива - активная часть населения России должна быть полностью втянута во «внешний» процесс, но при этом собственность и потоки контролироваться его «пятерками». И уже не важно - кадровые офицеры КГБ состоят в них, их вчерашние агенты, писавшие расписки или совершенно новые люди, осознавшие свои возможности и способности через возникшие связи: все ресурсы должны течь по прорытым каналам. И если вдруг плотину прорывает, требуется оперативно вмешаться, навалиться и либо перекрыть источник, либо построить новые арыки, ведущие к полям, где прорастает власть будущего.
Борщякву достался, как мы знаем, Ленинград. «молодой талантливый экономист-диссидент» Чубайс быстро оказался возле старого московского агента Гайдара. Тут надо сделать важное отступление: главный редактор журнала «Коммунист» Егор Тимурович по должности входил в номенклатуру идеологического отдела ЦК КПСС и регулярно участвовал в совещаниях на Старой Площади, в которых обсуждалась информация о состоянии дел в стране, поступающая от КГБ. Естественно, он имел соответствующую форму допуска и обязан был информировать своих кураторов обо «антисоветских и антикоммунистических» проявлениях, которые ему становились известны. То есть штатным агентом КГБ он, возможно, не числился, но по сути им являлся, как и все остальные сподвижники: Бурбулис, Авен, Чубайс и Гавриил Попов. Эту «ячейку-пятерку» возглавлял Анатолий Чубайс, завербованный в свое время Борщяковым.
В Ленинграде шли и другие процессы - создавались объединения гангстеров. КГБ участвовал в этом не по приказам из центрального аппарата, а по велению души: бизнесменам требовалась «управляемая защита», а регионам - отсутствие полного беспредела на улицах. «Свои» гангстеры требовались, как гарантия от «вторжения» пришлых. Причем не просто уличных банд, а организованных и управляемых традиционными ворами, имевшими «горизонтальную» и «вертикальную» систему управления и взамодействия. И с самого первого дня «Бандитского Петербурга» на полях гангстерских сражений банда Кумарина плотно сцепилась с группировкой Кости-Могилы. Я уже много раз писал, что легендарный Константин был сотрудником ГРУ, а его окружение состояло из штатных офицеров военной разведки. Формально ГРУ не имело право действовать внутри страны, поэтому для Кости-Могилы изобретались «международные операции» - в Узбекистане, Таджикистане и Финляндии. В моем архиве десятки очень интересных досье на эту тему, интервью с участниками событий и воспоминания некоторых действующих лиц с большими звездами на погонах. Когда-нибудь напишу…
Борщяков контролировал контакты тамбовских с властью и элитами. Кумарин спонсировал редакции журналов и телеканалы, оплачивал избирательные кампании депутатов и губернаторов, создавал и содержал коллегии адвокатов, продвигал «своих» тележурналистов и публицистов. При этом общался напрямую с Борщяковым и без его одобрения не предпринимал никаких «общественно-значимых» шагов. Костя-Могила не отставал, так же управляя медиа-холдингом, создавая глянцевые журналы, открывая и скупая телеканалы, но не под эгидой Борщякова, а с почти прямым выходом на самого Примуса.
Девяностые годы - это не беспредел и катастрофа. Это турбулентность была управляема и направляемы операционными средами, в которых без санкции «пятерок» не могло возникнуть ровным счетом ничего, кроме пьяного мордобоя в ночном баре пансионата «Репино», где базировалась бригада отморозков некоего гангстера Комара, который впоследствии плюнул на все и уехал жить в Таиланд.
Если все восьмидесятые годы были временем «транзита» власти от старой гвардии партийных мудаков, уверовавших в торжество марксизма-ленинизма-брежневизма, то девяностые стали «новым транзитом» - от «бобковской диктатуры пятерок», фасадом которой был Ельцин с боярами к «вертикали» Путина, а точнее правящего конгломерата из остатков «пятерок», остатков гангстерского капитала им подконтрольного» к чему-то новому и неизвестному нам пока. Нулевые и десятые путинские годы - время ухода Борщяковых, уставших и выполнивших свою миссию, которые по сути наняли Путина, чтобы он качал нефть-газ и продавал ее в пользу народившегося нового класса «внучат Денисыча».
Меня спрашивают - а ведь начали мы с главного вопроса - об оппозиции в России. И я отвечаю - ее нет. Система Борщякова - полное тотальное замещение реальной общественной жизни симулякром. Нет в России никакой оппозиции. Все, кому удалось поднять голову - продали ее еще до того, как влезли в кадр. Нет ничего, кроме агентуры. Уже не обязательно официальной, в девяноста процентах случаев - самосозданной, зародившейся в мутном бульоне мертвого вареного тела территории, на одной стороне которой Курилы, на другой - Кантоберг, сверху Новая Земля, а снизу монгольско-китайская пьяная Тыва.
Никто не признается, что работает в связке «с товарищами». Мы плаваем в информационном дерьме, где то и дело возникают сенсации в виде откровений каких-то старых чекистов, служивших с Путиным в Дрездене и знавших о том, что тот финансировал террористов. Мы слышим бесконечные разоблачения агентов в советской интеллигенции и прочую коммерческую ахинею. Ну хватит уже!
Агентами КГБ были все, кто вылезал в общественное поле в 80-х, агентами ФСБ - все, кто функционировал в 90-х. И агентами операционной среды нулевых и десятых являются все, кто сейчас на виду.
Есть вы, мои читатели в ФБ. Вы ищите причинно-следственные связи. Но операционная среда - это просто код. Он пишется, правится, усложняется, развивается.
В России нет оппозиции. Потому что вместо политики там «О/С Пятерка», первая версия которой была создана коллективом разработчиков под руководством Бобкова, Примакова, а усовершенствована их наследниками Борщяковыми. Сурков только тестер. Как и Щедровицкий, Вайно, Кириенко - операторы.
Операционная среда работает для любого пользователя, купившего лицензию. И для активистов «Единой России» или «Справедливой мироновской». И для Каспарова с Ходорковским. И для кураторов американских фондов поддержки демократии.
Она просто работает. И Путин - просто эмблема. Можно сделать ребрендинг, новый дизайн, сменить логотип или цветовую гамму, нельзя только заменить двоичный код на другой: принципы железа этого не позволяют.
Это трудно принять. Но нужно. Агентура КГБ не просто взяла под контроль все общественные процессы еще в конце восьмидестяых годов, но спроектировала новую очень подлую реальность нулевых и десятых. Все, абсолютно все (!), что может представлять интерес для жителей страны МОДЕРИРУЕТСЯ спецурой. Жириновский и Зюганов, Миронов и Касьянов - их можно смело сдавать в парижскую палату мер и весов, как эталоны политического блядства. Но тогда рядом с ними должен быть отлитый из платины Явлинский. И Хакамада, Чубайс, Немцов…
И Навальный, и Дудь, и все так называемые «независимые медиа» находятся под контролем, не потому что созданы «конторой», а потому наследуют уже существовавшим институциям. Это платное удовольствие. Раскрутка канала на Ютубе обходится в 100-200 тысяч долларов, если кто не знал. Проект Дудя обошелся намного дороже. Деньги платят кэшем или в биткоинах. Навальный платил по 50 тысяч в месяц, пока вышел на свои первые миллионы просмотров. Вы об этом не подозревали? Или думаете, я клевещу? Ну отпишитесь: я не обижусь. Навальнизм головного мозга неизлечим.
Еще в девяностых Борщяков сформулировал этот концепт: нужно оседлывать любой инфоповод, любое событие, способное вызвать ответ аудитории. Лучше всего, если это «трогает» женскую аудиторию, - мужчины-интеллектуалы зависимы от женщин, хотят им нравится и подсознательно мыслят феминными категорями. Например, в России больная тема - смерть. Мужская. Особенно видного и красивого мужчины-героя-мачо. Я не циник, я реалист. Смерть Рохлина, Федорова (окулиста-политика), Лебедя - все это отрабатывалось, но не очень удачно. А гибель Немцова стала успехом.
Смерть и тюрьма - два русских архетипа, работающих на самых глубинах бессознательного.
Давайте вспомним русские ужасы: тюрьму и суму. О нищите отдельно - сейчас о неволе. Нет, не о той современной нам каторге, где опускают, мучают и пытают: о лайтовой версии административного ареста. Навальный в изоляторе. 10 суток, 15, 30. Суд. Уголовное дело. Условный срок. Снова административный арест. Ну как не почувствовать человеку в камере.
Сесть после митинга на полмесяца в изолятор - хайп. Быть судимым и получит условно - супрхайп. А вот быть убитым - это тоже хайп, но уже не для тебя.
Я не считаю Немцова героем. Мне стыдно, что я родился и вырос в стране, где запросто убивают людей. Немцова, Старовойтову, Политковскую и сотни других, нераскрученных, неизвестных.
Мне просто противно. Но еще противнее пляски на гробах: фонды, премии, гранты имени убитых участников этого позорного театрального действа под названием «русская политика». И мне стыдно за тех, кто зарабатывает на этих плясках. Агентура состоит не из тех, кто писал расписки о сотрудничестве, это вовсе даже не обязательно по инструкциям. Агент и сотрудник, резидент и содержатель квартиры-кукушки (или соответствующего интернет-ресурса, блога, автор книги или эксперт фонда) - тот, кто играет по нотам, понимая (или не понимая) свою роль, но играет.
Мне просто как-то брезгливо жить в мире, где они - рукопожаты; я всем нутром своим ощущаю зашквар. Они приятные ребята с прекрасными лицами, я толерантен до невозможности, но как, кому и где прокричать - я не твой, Саша Борщяков!
Россия скурвилась не при Путине. Наша когорта образованцев-интеллектуалов никогда не отличалась идеологической нравственностью, но среди нас все-таки были НРАВСТВЕННЫЕ мыслители. И где они? Самоизолировались в своем алкогольном бреду, сгинули от голода и болезней, запуганы, убиты? Прозябают в нищите, всеми презираемые под усмешками сытых блядей-грантоедов, долдонящих антипутинские мантры и мечтающих о демократических выборах? Я верю: вы на них одержите победу. И даже прекратите порочную практику распила бюджетов, разгоните ФСБ и переименуете мост возле Кремля.
Но что вы сделаете с операционной средой?
