Дождь, то начинаясь, то снова прекращаясь, стекает грязными капельками по окнам Офиса президента. Фырчат машины в пробках, люди спешат по Героев, привычно-недоуменно посматривая на мокрый и одинокий каток.
На четвертом этаже, в Самом Главном Кабинете Страны, энергичными, но слегка нервными шагами меряет помещение президент Украины. Он одет в привычный, но слегка тесноватый темный костюм и белую рубашку, в руке – айфон, на который он поглядывает. Иногда президент замирает, широко и неискренне улыбается и с разными интонациями повторяет один и тот же текст.
Возле длинного стола со следами пепельницы стоят цинковое ведро и баба Люба. Баба Люба тщательно протирает столешницу, что-то напевая под нос, а ведро, само собой, таинственно безмолвствует. В ушах у бабы Любы – белые наушники, из которых громко играют «Антитіла».
Владимир (в очередной раз замирает): Любі українці! У цей святковий день…
Баба Люба (напевает): … тримай мене міцно… бо раптом на висоті… (резко, громко) НІЧ!
Владимир (недовольно оборачивается): Что, простите?
Баба Люба: Ніч. «У цю святкову ніч». Ви ж ноччю поздоровляти людей будете.
Владимир: Хм. И ведь и правда! Так, как там надо… «Любі українці! У цю новорічну ніч хочу привітати вас зі святом я, президент України! На жаль…»
Баба Люба (перебивает): Точка!
Владимир: Что?
Баба Люба: Я говорю – точка. «У цю новорічну ніч хочу привітати вас зі святом я, президент України, на жаль». І все, точка.
Владимир: Эээээ… но тут еще текст есть, тут семь минут экранного времени!
Баба Люба: На жаль… (продолжает протирать стол) … Забуду коріння… Нагадай, ким я був, ким є…
Владимир (нервно отворачивается): Фу, блин, сбила меня… Де я остановился? Так, ага… Любі, ага… новорічну ніч…
Баба Люба (пшикает полиролью на столешницу): Це був непростий рік.
Владимир (почти кричит): Да что опять-то?!
Баба Люба (снова пшикает): «Це був непростий рік». Не забудьте це сказати, так всі говорять, на кожне привітання з Новим Роком.
Владимир (смотрит в текст): Ээээ… А это точно надо? Тут в тексте этого нема.
Баба Люба (уверенно): Точно, точно. Це традиція така президентська – сказати «це був непростий рік». Переходить від президента до президента, це як… ну як булава, я не знаю, оцей кабінет та долгі перед МВФ.
Владимир: Тьфу, блин, вы меня совсем уже запутали! Вы там вытираете? Ну так это… вытирайте там себе молча! Советует она!
Повисает угрожающая пауза. Баба Люба бросает тряпку на стол и медленно поднимает глаза. Владимир некоторое время пытается смотреть прямо, потом тушуется, начинает дергаться, отводит взгляд и наконец начинает усиленно тыцать в телефон. За окном опасливо замирает огромный город.
Распахивается дверь, и появляется Верочка. На фоне слышны негромкие аплодисменты. Верочка одета в камуфляжные брюки и убакс, волосы свободно падают на плечи. На бедре – кобура с «глоком», а в руке – тридцатипятилитровый рюкзак с привязанным спальником, который она небрежно держит на отлете.
Баба Люба (восхищенно): Яка краса!
Владимир (оторопело смотрит на Верочку): Эээээ… А вы чего в форме? День Независимости же еще нескоро!
Верочка: Ну как же, Владимир Александрович. Мобилизация же. Всеобщая. Всех, так сказать, мужчин и женщин.
Владимир (наконец-то соображает): Аааа! То есть – нееет! Ну блин, Верочка, ну что вы так все буквально понимаете, а? Это ж я не вам! Это я… ну чтоб инициативы мои ээээ миротворческие пипл попроще воспринимал – хотел его чутка того… напугать.
Верочка (бросая громко стукнувший рюкзак и опершись бедром о стол): Не напугали.
Владимир: Как это?
Верочка: Ну понимаете… вы, конечно, когда представляете себе «всеобщую мобилизацию» - то наверное у вас в голове картинки из фильма «Враг у ворот», да? Бронепоезд с клубами дыма, мессершмиты летают, солдатики в хэбэшной форме получают по очереди хто винтовку, хто патроны… и такой Джуд Лоу из трехлинейки – «бах»! И фриц такой – хлоп на бетон. И вы такой, в фуражке с околышем и в галифе, по карте указкой: «Пускайте танки! Ни шагу назад»!
Владимир (тушуется): Ээээ… Ну да. Примерно. Ну может не в галифе, это же не модно, в этом уже никто не воюет.
Верочка (усмехаясь): Все будет не так, Владимир Александрович.
Владимир: А как?
Баба Люба (со скрипом проводя пальцем по столешнице): Батальон «Варшава». Полк «Лодзь».
Верочка: И это тоже. И те, кто откровенно страшится россии. И стороннику русского мира, откровенные сепарюги, куда ж без них.
Баба Люба (скручивая тряпку): … я знайду сили… стану стіною за тебе на зламі світів…
Верочка: Но. Всегда, Владимир Александрович, есть это важное «НО», и сейчас это - несколько сотен тысяч мужчин и женщин, которые, как и все, могут бояться. Бояться, например, заразиться коронавирусом, или попасть в аварию, или что что-то случится с ребенком, или… Ну вы поняли. Этих людей может напугать многое…
Владимир (перебивая): Вооот!
Верочка (разворачивается к двери и, ловко обогнув ведро, подхватывает рюкзак): Но только не мобилизация.
