Производительность труда - повысить. Барьеры, препятствующие формированию рынков будущего, - снять. Обновление материальной базы образовательных учреждений - продолжить. Численность работников (это очень важно, что я сейчас скажу), занятых в малом и среднем бизнесе, с сегодняшних 18 миллионов человек должна возрасти...
На самом деле неважно, что он сейчас скажет. Важно, что он скажет потом, чуть позже, когда от стилистики отчетного доклада перейдет к делу. Когда заговорит о том, что его и всех по-настоящему интересует. Это и станет важным политическим высказыванием, которое стоит обсуждать.
Так называемая экономическая часть всех выступлений Владимира Путина в эпоху санкций служит целям чисто терапевтическим. Приободрить народ. Притормозить бег иностранных инвесторов. Себя успокоить. Им всем, включая самого докладчика, и адресованы речи насчет производительности труда. А также поздравления победителям социалистического соревнования. То есть регионам, занявшим первые строчки в таблице "ежегодного национального рейтинга инвестиционного климата".
Однако климат в России отпугивает западных бизнесменов, сколько ни вручай передовикам-губернаторам переходящих вымпелов, кубков и знамен, и Владимир Владимирович об этом догадывается. Какие уж там "рынки будущего". Тем не менее поучаствовать в работе Петербургского международного экономического форума необходимо, сам Юнкер приехал, шутка ли, и президент РФ делится с публикой разными своими мыслями.
Сперва рассказывает про материальную базу, и это очень скучно. Но потом в рамках запланированной дискуссии специально выписанный из-за океана журналист Фарид Закария начинает задавать ему политические вопросы, и тут сюжет обретает динамику. Путин наконец заговаривает о том, что волнует всех: о Трампе и Америке, о минских соглашениях и Украине, о Сирии и о спорте.
С первых слов становится ясно, что Владимир Владимирович раздражен. Он указывает ведущему, что тот "передергивает" его речи про Трампа, хотя Закария цитирует их близко к тексту. Он привычно пытается стравливать Старый Свет с Новым: мол, Обаме "наплевать на санкции", а вот несчастные европейцы от них страдают. Он вступается за Асада, что на фоне весьма серьезных разборок Пентагона с Минобороны РФ звучит довольно зловеще. Он, не скрывая злорадства, обсуждает футбольную тему и типа не понимает, как это "двести наших болельщиков отметелили несколько тысяч англичан".
Не обходится и без сенсаций. Так, в ходе пленарного заседания Путин сообщает, что "Америка - великая держава, сегодня, наверное, единственная супердержава", но смысл этого заявления не вполне понятен. То ли Владимир Владимирович делится с публикой своим печальным открытием, то ли усыпляет бдительность потенциального противника. То ли мягко вербует его, как пару месяцев назад, когда называл Обаму "сильным и порядочным человеком". А про Украину мы узнаём, что если бы не "госпереворот" в Киеве, поддержанный Западом, то "скорее всего оппозиция... демократическим путем с помощью выборов пришла бы к власти. И все. Мы работали бы с ними..." Тогда, вообразите себе, и Крым наверняка остался бы у соседей, и Донбасс.
Все это страшно интересно и даже трогательно, если прибавить к сказанному еще и фразы, посвященные Биллу Клинтону. С ним Путин "работал" в начале своей президентской карьеры и "благодарен ему за некоторые моменты того, как происходило... вхождение" будущего нашего нацлидера "в большую политику". Более того. "Несколько раз он (Клинтон) проявлял знаки внимания, уважения ко мне лично и к России". Да станет примерный муж образцом для жены, грядущей президентши Америки, - так можно расшифровать послание, которое Владимир Владимирович направляет Хиллари. Пусть она тоже зауважает Путина и Россию, если победит, и вы не узнаете этот мир, господа, так он изменится к лучшему.
В целом выступавший в родном городе президент РФ пытался решить задачу заведомо нерешаемую. С одной стороны, доказать собравшимся и отсутствующим западным гражданам, прежде всего американцам, что он не прочь с ними помириться. Все-таки санкции действуют, причем весьма эффективно, что бы он там ни пел про экономические успехи и счастливые времена, настающие для малого бизнеса. "Мы... как у нас в народе говорят, зла не держим и готовы идти навстречу нашим европейским партнерам", - извещал публику Путин, прощая всех, кому должен, и объявляя виноватыми кого угодно кроме себя самого. И если учитывать личность выступавшего, то следует признать, что до таких высот добронравия он до сих пор практически не поднимался. Ну да, выше головы не прыгнешь, и на призыв Саркози первым отменить контрсанкции гарант реагирует робко, опасаясь кидалова, но и на готовность к такому шагу тоже намекает. Как бы склоняясь к мысли, подсказанной Кудриным и Грефом, что "геополитическая напряженность" сулит катастрофу российской экономике.
Правда, в силе остается и его обещание драться за суверенитет России до последнего патрона, и это означает, что президент мучительно пытается постичь главный парадокс эпохи. Ни Крым, ни Донбасс отдавать нельзя, но и политическая изоляция, и экономические тяготы применительно к тому, что он называет суверенитетом, - явления малоприятные. Поэтому в поисках пятого угла он постепенно сдвигается куда-то в сторону, внезапно обнаруживая в себе способность отпускать на волю явных врагов, шпионов и убийц. Натуру не переделаешь, но и реальность, с которой Владимир Владимирович утратил связь весной позапрошлого года, все настойчивей и громче напоминает о себе, и в раздраженных его ответах на каверзные вопросы проскальзывают какие-то новые слова.
Они тонут в море пустой болтовни и привычно глумливых шуток, и массовка обеспечивает смех и аплодисменты, но самому оратору, кажется, не очень весело. Да и трудно ему выговаривать новые слова, и он прячет их за словами ветхими. Выплескивая свои обиды, злость, ненависть. Не вполне представляя, что ему дальше делать и о чем с ними со всеми говорить.
Илья Мильштейн, 20.06.2016
