Если бы не цивилизация – мы бы не сталкивались с вирусами и инфекциями. Не знали бы гриппа и оспы. Не умирали бы от туберкулеза и коронавируса.
Эпидемия была невозможна в первобытном обществе. Чтобы прокормить одного человека требовался квадратный километр, а потому охотники и собиратели редко сбивались в большие группы. Низкая плотность населения делала пандемию невозможной.
Более того. Инфекции и вирусы стали следствием аграрной революции. Когда человечество приручило скот – оно получило в довесок еще и болезни. Именно животные служат переносчиками большинства инфекций. Мутации позволяют патогенам переходить с животных на людей. Если бы человечество не приручило коров, коз и овец, то проблемы бы не было.
Если бы люди отказались от прогресса – мы бы не жили в городах. Избавились бы от скученности. Не пересекались с незнакомцами. Нам не было бы нужды прививаться от болезней, потому что у них не было бы шанса до нас добраться. Все зло от революций. В первую очередь, неолитической.
Критики современного уклада абсолютно правы. Прогресс действительно все испортил. Если бы десять тысяч лет назад мы бы не освоили ячмень, пшеницу и рис – то болезни бы нам не угрожали. Если бы мы не привязали себя к сельскому хозяйству, наша зависимость от стихийных бедствий была бы на порядок ниже.
Мы были бы крепкими и выносливыми. Жилистыми и внимательными. Питались бы разнообразнее и не злоупотребляли бы углеводами. Нам реже приходилось бы воевать друг с другом, просто потому, что вероятность столкновения одного племени с другим была статистически маловероятной.
В конце концов, нас учат этому священные книги. Даже изгнание Адама и Евы из райского сада напоминает переход от собирательства к земледелию. Итоги грехопадения налицо: рацион стал скудным, инфекции разнообразными, а труд – тяжелым. Плюс коронавирус.
Я думаю об этом всякий раз, когда встречаюсь с пророками светлого прошлого. Их нетрудно узнать. Они ищут в нашем коллективном вчера отзвуки золотого века. Ругают современную цивилизацию. Находят в происходящем признаки заговора и пробуют разгадать, кто за этим всем стоит.
У меня есть для них ответ. Всему виной неолит. Тот самый, что подарил нам земледелие и обработку металлов. Оседлый образ жизни и города. Социальное расслоение и теистические религии.
Если бы не он – у нас не было керамики и топоров. Рыболовных сетей и межплеменного обмена. Письменности и живописи. Скученности и вирусов. Мы бы не умирали от нынешних диагнозов просто потому, что не доживали бы до них.
Эти люди абсолютно правы. Прогресс обрек нас на частную собственность и войны. Создал неравенство имущественное и социальное. Его плодами стало насилие и иерархии. А еще он сделал человечество доминирующим видом на планете и позволил тратить время на социальные сети.
Именно прогресс в итоге создал мир, в котором от ожирения погибает втрое больше людей, чем от недоедания. В котором на долю насилия приходится один процент всей смертности. В котором дорожно-транспортные происшествия уносят вдвое больше жизней, чем войны и преступность.
Мы живем в лучшем из миров, хоть и убедили себя в обратном. Весь наш ропот – это следствие короткой памяти. И вот мы уже не хотим вспоминать о том, что бабушкин рецепт лечения простуды (теплое молоко и мед) – это всего лишь отголоски жизни в условиях недоедания, когда заболевшему давали все самое калорийное, что только было в крестьянском доме.
Золотой век не спрятан от нас под гущей веков. Народная медицина была актуальна лишь до изобретения пенициллина. Но те, кто торгуют неврозами, обычно предпочитают об этом не вспоминать.
В четырнадцатом веке чума выкосила четверть населения Евразии. В шестнадцатом – черная оспа убила треть аборигенов Мексики. Всего лишь сто лет назад испанский грипп унес жизни каждого двадцатого жителя планеты. Довольно сложно рассуждать на фоне этих цифр о том, что “сегодня – это испорченное вчера”.
Впрочем, все это не отменит новых луддитов. Они и дальше будут бороться с вакцинами и технологиями, прогрессом и научным знанием. Мир слишком сложен для них – и они пытаются его упростить.
Хотя именно сложность нашей реальности позволила каждому из них дожить до совершеннолетия.
