Многим, и мне в том числе, показалось, что от недавнего путинского пассажа из "прямой линии" про «черненьких» евреев, которые даже из Африки в Израиль переселяются, дохнуло чем-то антисемитским. Однако от многих мне приходилось слышать и другое: мол, чего-чего, а вот антисемитизма за Путиным не водится. У него, мол, и тренер по дзюдо, который стал будущему президенту чуть ли не вторым отцом, был еврей Анатолий Рахлин, у него и братья Ротенберги – ближайшие друзья. Вообще-то, впрочем, это хрестоматийный аргумент завзятого идейного юдофоба: «Да как же я антисемит?! У меня лучший друг – еврей!» Но я вдруг вспомнил, одну истори., которую мне когда-то рассказал симпатичный интеллигентный человек, преподаватель Ленинградского университета, заставший то недолгое время, пока Путин там был помощником ректора. Не буду называть его фамилию по понятным причинам. Скажу лишь, что его рассказ показался мне непридуманным ни на йоту. А смысл состоял в следующем. Этот человек в 1990 году работал в приемной комиссии ЛГУ. И, оказывается, даже в "перестроечном" 1990 году действовали негласные ограничения на прием в ЛГУ абитуриентов-евреев - однако существовал и порядок, как их обойти. Если приемной комиссии попадался абитуриент, демонстрировавший на собеседовании, на экзаменах и т.д. особые таланты, то можно было добиться его (или её) зачисления в университет, невзирая на эти самые антиеврейские квоты. Для этого нужно было вынести вопрос на рассмотрение парткома ЛГУ и получить его формальное согласие. Так вот, мой собеседник рассказал, что в том самом 1990 году ему, как члену приемной комиссии, пришлось заниматься судьбой одной девочки-абитуриентки, еврейки. По его словам, в области той науки, которой она хотела заниматься, девочка явно обладала необыкновенными способностями, просто-таки на грани гениальности. Но - подпадала под эти самые подлые квоты. Мой собеседник обратился в партком, чтобы получить формальное
согласие зачислить эту девочку в ЛГУ, долго спорил, доказывал, что сделать это необходимо, и пробил-таки в итоге соответствующее решение. Для девочки все закончилось благополучно. "Но я никогда не забуду, - сказал мне он, - как помощник ректора (имеется в виду Путин), присутствовавший при обсуждении в парткоме, потом отвел меня в сторону и с нескрываемым раздражением долго читал мне нотацию про то, какой мудрой является на самом деле политика партии в вопросе о регулировании национального состава абитуриентов и как недальновидно и даже безответственно мое поведение".
А про "прямую линию" и другой памятный пассаж, что русские и украинцы - "один народ", смотрите в последних "Итогах".
