Верховный представитель ЕС по иностранным делам Боррель, выступая на конференции Европарламента, назвал Россию фашистской. Правда, тут же дал заднюю. Его пресс-секретарь разъяснил, что он всего лишь процитировал одного из депутатов, спросившего, как победить фашистскую Россию и ее фашистский режим. Боррель ответил депутату, что это не входит в его задачу. Его задача скромнее - помочь Украине.
Безвольная бюрократия Евросоюза действительно ни за что не отвечает. Поэтому ее представители могут легко себе позволить как назвать Россию фашистской, так и сразу отказаться от своих слов. И делать вид, что они просто погулять вышли. Ну, или гуманитарку подогнать. Ничего большего они все равно не решают. Принципиальные решения принимают по-прежнему лидеры отдельных европейских государств. А они открыто называть Россию фашистской по-прежнему избегают. Даже те из них, кто открыто говорит о нынешней войне как о глобальной войне между свободой и тиранией. Несмотря на то что случай с Боррелем показал: мысль о фашистском характере путинского режима уже достаточно широко распространилась в европейском истеблишменте.
В гражданском обществе - тоже. Изображения Путина в виде Гитлера - обычное дело на многочисленных акциях солидарности с Украиной. И все же значительная часть как истеблишмента, так и общества гонит от себя мысль, что мир столкнулся с реинкарнацией зла, побежденного в 1945 году. Не хочется думать, что все настолько серьезно.
Характерно, что статья историка Тимоти Снайдера "Пора назвать Россию фашистской" большинством экспертного сообщества (в первую очередь русскоязычного) была встречена крайне негативно. Каких только аргументов не приводят оппоненты Снайдера и других авторов, настаивающих на фашистском характере режима Путина!
Говорят об отсутствии общепринятого определения фашизма и о произвольности подбора его признаков. Вот ведь некоторые описания классического фашизма идеально подходят ко многим режимам, установившимся в слаборазвитых странах после их освобождения от колониальной зависимости. Например, к режиму Нкрумы и режиму Сукарно.
Говорят и о том, что в принципе неправильно рассматривать новые исторические явления через призму явлений прошлого. Вот люди XX века понимали, что и большевизм, и фашизм - принципиально новые явления. И не пытались описывать их в старых терминах как повторение чего-то ранее известного. В истории ничего не повторяется. Сходство не означает тождества. В конце концов, войну Путина можно сравнивать не только с войной Гитлера, но и с войной Франции в Алжире или с войной сербов в Югославии.
Некоторые даже утверждают, что само использование слова "фашизм" - это подыгрывание Кремлю. Это согласие играть в предложенную Путиным игру "провалимся в 1940-е". Надо ли соучаствовать в этом костюмированном представлении и помогать ряженым реконструкторам реально сталкивать нас в прошлое?
Вот на этом стоит остановиться подробнее. Констатация имитационного характера путинского режима и всего, что он делает, давно стала общим местом его либеральной критики. Из этих в значительной степени верных оценок выросло, между прочим, отношение к путинщине как к чему-то несерьезному.
Вот настоящий фашизм XX века - это было серьезно. А что путинщина? Одни имитации. Клоунада. Кривляние ряженых реконструкторов. Нет в путинщине ничего настоящего. Ни большой, вдохновляющей идеи, ни реального механизма массовой политической мобилизации. Нет исступленного восторга миллионов. Нет драйва. Имитационный фашизм импотентов.
Вот только десятки тысяч погибших мирных жителей Мариуполя не были имитацией. Они погибли по-настоящему. Кремлевские "импотенты" реально столкнули мир в 1940-е. И как бы наше сознание ни сопротивлялось признанию этого факта, признать его придется.
Режим Путина реально вернул в мир тот уровень и те формы государственного насилия, которые уже много десятилетий считались недопустимыми и попросту невозможными. Преодоленными. Навсегда ушедшими в прошлое. Режим Путина разрушил международный порядок, который и удерживал мир от скатывания к этому уровню и этим формам государственного насилия. Опрокинул выработанные цивилизацией правовые и моральные барьеры на государственное насилие.
Путин не просто выбил из-под ялтинско-потсдамской международной системы ее краеугольный камень - запрет на ведение агрессивных войн и осуществление территориальных захватов. Он давно, последовательно и системно атакует все ее принципы: верховенство права, равенство народов, коллективную ответственность за поддержание общих для всех правил. Начав с остервенелой защиты "суверенного" права диктаторов совершать любые преступления против собственных народов, Путин вполне логично пришел к защите "права" сильных и волевых государств отказывать другим государствам в полном суверенитете и исторической субъектности.
Наивно убаюкивать себя рассуждениями о том, что режим Путина не "ревизионистский", а всего лишь "реваншистский". Он, мол, стремится не изменить весь мировой порядок, а всего лишь вернуть то, что ранее принадлежало империи и было потеряно. Эти вещи неразделимы. Вернуть силой утерянную зону господства империя может лишь полностью сломав международный порядок, основанный на силе права. И утвердив на его месте новый, свой мировой порядок. Основанный на праве силы. На праве хищника.
Утвердить такой новый-старый мировой порядок режим Путина может не иначе, как добившись собственного доминирования в мире. Возможности диктовать миру свою волю. То есть по сути - мирового господства. Режим Путина последовательно борется за мировое господство, какими бы новыми политкорректными словами его сейчас ни называли.
Развитие цивилизации - это процесс последовательного ограничения власти человека над человеком. Господства одних людей над другими. Возможности диктовать другим свою волю. Делать с ними что захочется. Подавлять их. Это расширение и углубление представлений о свободе и равенстве людей.
Фашизм - это мятеж архаики против развития цивилизации. Против процесса модернизации. Это утверждение неравенства между людьми и народами, вечной борьбы за доминирование всех против всех без правил как закона природы. Это отрицание силы права и утверждение права силы. Права сильного на насилие, не ограниченное ни законом, ни моралью.
Фашизм приходит, чтобы разрушить уже выстроенные цивилизацией ограничения на насилие человека над человеком. В отличие от традиционных правоконсервативных автократий в еще не прошедших индустриальную модернизацию странах, которые всего лишь пытаются тормозить выстраивание этих ограничений. По этой же причине с фашизмом нельзя отождествлять постколониальные режимы, вдохновлявшиеся примерами "развивающих диктатур" советского образца.
Фашизм приходит, чтобы силой вернуть общество в прошлое. Чтобы вернуть свободу подавлять, на которую цивилизация надевает узду. Наиболее законченное (нацистское) выражение фашизма - идея мирового господства группы, возомнившей, что она обладает исключительностью и превосходством над всеми остальными и на этом основании призвана ими повелевать.
Фашизм приходит тогда, когда цивилизация завершает очередной качественный модернизационный переход и потому особенно уязвима: старое уже не работает, новое еще не укрепилось и не укоренилось. Первая волна фашизма была реакцией на завершение индустриального модернизационного перехода. Сегодня поднимается его вторая волна. Как реакция на завершение перехода постиндустриального.
"Автократии нового поколения" постиндустриальной эпохи во многих деталях очень отличаются от диктатур эпохи индустриального модерна. Но топливо восхождения и тех и других одно и то же: стремление правящих элит сбросить любые ограничения своего господства. Стремление одних людей к абсолютной власти над другими людьми.
Реализовать свои сокровенные устремления правящие элиты автократий могут лишь устранив главное препятствие на этом пути: лидирующую в современном мире цивилизацию, базирующуюся на принципах права, свободы и равенства. Повторю уже не раз высказывавшуюся мною мысль: в условиях современного глобализированного и информационно прозрачного мира сколько-нибудь длительное мирное сосуществование демократий и автократий невозможно в принципе.
Автократии будут стремиться обезопасить себя от разлагающего влияния демократий путем уничтожения демократий. Или хотя бы подчинения их своему диктату. Режим Путина, принявший на себя роль боевого авангарда мира автократий, ведет экзистенциальную, идеологическую, священную войну против западного либерализма как такового. Точно такую же войну вел Гитлер.
Критики отождествления путинского и гитлеровского режимов часто говорят, что такое отождествление носит не научный, а пропагандистский характер. Оно призвано обосновать необходимость борьбы с путинской угрозой теми же средствами, какими мир поборол угрозу гитлеровскую. То есть путем бескомпромиссного полного военного разгрома агрессора. По странному стечению обстоятельств отрицают тождественность путинского и гитлеровского режимов, как правило, те, кто склонен к поискам некоего компромисса с Кремлем. Кто готов откупаться от него свободой других народов.
Откупиться не получится. Эта война не закончится компромиссом. И в ней действительно необходимо иметь "идеологическое обеспечение". Из Преисподней вырвалось зло, победа над которым лежит в основе нашего мира. И мир должен осознать: либо он опять загонит это зло в Преисподнюю, либо погибнет.
