1.Позволю самоцитату недельной давности, от 15.05:
«Не озвучено только политическое решение по западным самолётам. Это решение нам крайне необходимо для следующего цикла. И оно будет. Думаю – скоро».
Теперь озвучено.
Это политический прорыв. «Письмо Резникова к Санте» - политически отработано полностью.
Воплощение этого решения нам поможет не сейчас, а на следующем этапе боевых действий (не раньше осени-зимы).
Добывание Ф-16 – это результат коллективных усилий: политико-дипломатических и военных. Во взаимосвязи.
Финализация по Ф-16 – это результат политико-дипломатического ралли Президента Украины. Маршрут все видели. Даже с чисто технической точки зрения – это неслабый вызов. В целом нагрузка – запредельная.
До этого был тур премьер-министра в Европе и за океаном.
Министр иностранных дел делает свою работу.
Министр обороны – свою. Всё дико интенсивно.
Сумма контактов на всех уровнях – невообразимая. В истории украинской внешней политики ничего подобного и близко не было.
Ряд общественных инициатив обеспечили дополнительный охват.
Вся эта активность базируется на стойкости народа и сил обороны. Без этой основы ничего не было бы.
В общем, это взрослое коллективное достижение. Тот случай, когда шанс создали и использовали, а не как всегда.
Теперь, как я уже отмечал, на какой-то отрезок времени первая скрипка - у военных. Чтобы мы как страна взобрались на новый уровень, нужен результат. Но в спешке, без должной готовности результата не будет.
Поэтому – военные решения примет Генштаб. Тогда когда.
Работа на этот результат уже идёт. Задача политико-дипломатической составляющей – наигрывать по ходу, ловить окна возможностей для усиления обороны и готовить следующие результаты (осень – конец года).
2. Чем будут заниматься военные – мы скоро увидим.
Уже нападало вопросов – а на чём после самолётов политически сфокусируется Минобороны?
Крупноблочно выглядит так (не в порядке приоритетности).
Во-первых, никуда не девается задача поддерживать горение и нагнетать температуру в отношениях с партнерами.
Политические решения надо воплотить. Надо увеличивать объёмы. Надо обеспечивать устойчивость (ремонт, обслуживание, производство, подготовка войск). Не от хорошей жизни у нас межгалактический зоопарк вооружений и техники. И т.д.
Ближайшая неделя в этом плане – безумная. Помимо очередного Рамштайна (онлайн) будет очень интенсивная двусторонка.
Сюда же – телодвижения по НАТО. Контекст я описывал ранее. Если окончательное судьбоносное решение примут не в Вильнюсе-23, а в Вашингтоне-24, драмы не будет. Но при условии: если после Вильнюса будет ясность и рост практической помощи. Атмосфера недосказанности и топтание на месте принесут вред Альянсу.
Во-вторых, сейчас миллиард текущих контрактов, надо сопровождать и развивать. В том числе – особый упор на украинское производство. Задача – везде перерасти от точечного включения на уровень создания и реализации политик. Настолько, насколько возможно во время войны.
Плюс гуманитарное разминирование в тылу, которое ранее касалось лишь вскользь. А сейчас работает 200 команд "деминёров" в системе Минобороны. И готовится масштабирование. «Мировой опыт» последних десятилетий нам не подходит по причине несопоставимых масштабов. Мы не можем разминировать территорию 100 лет. Встанет экономика. Оптимальный подход – творческая адаптация опыта после Второй мировой войны. Это крайне непростая и небыстрая история.
В-третьих, растёт блок социально-гуманитарных вопросов. Сложность в том, что формально они большей частью вне прямой компетенции Минобороны, но МО заинтересовано в результатах.
В-четвёртых, стоит задача пересмотреть и отстроить все процессы через призму защиты жизни военнослужащего. Это становится главным приоритетом.
Защита жизни - это комплекс всего. От формы, которая не плавится, медицины, ситуационной осведомлённости на поле боя, подготовки солдат и её качества, логистики и т.д.
Звучит как банальность, но втиснуть это как интегральный критерий – эпически сложно. Потому что где-то нужен критерий «скорость», а у тебя гвоздями (законом!) на уровне процедур вбиты сроки. Тебе нужно качество, а критерий – самая низка цена. Тебе нужны цифровые решения, но регулирование такое, что проще какую-то полезную вещь не замечать, чем пытаться легализовать во время войны. Работа с кадрами – это отдельная пестня. И т.д.
Ну, и прикладных задач масса. Например, министр обороны на встречах со всеми коллегами просит медэваки.
Война многому учит и направляет. Самый лобовой урок войны – война у нас в государстве на уровне регулирования не предусмотрена. Поэтому многое работает через усилие воли. Либо не работает там, где воли нет. Потому что проявление воли в интересах армии – это билет в тюрьму (доказано историей Славы Шаповалова).
Смежный урок – если у тебя в стране война, это не значит, что партнёры резко начнут входить в твоё положение. Может быть как раз наоборот. У них-то войны нет. И в этом надо как-то барахтаться. Потому о этого может зависеть чья-то жизнь.
В-пятых, починяя на ходу горящий автомобиль, несущийся по краю пропасти, стоит задача не только вырулить, но в процессе движения осмыслить желаемый образ сектора обороны после победы. И, ведя полномасштабную войну с ядерной державой, подготовить изменения.
Это касается всех сфер – от подходов к воинскому учёту, формированию резерва, военному образованию до военно-патриотического воспитания и др.
Нереально творческая задача, ибо масса неизвестных и переменных, в условиях избытка активных доброжелателей с гениальными взаимоисключающими идеями.
Один из самых творческих компонентов – найти (хотя бы смоделировать) деньги. Чтобы творчество не осталось на уровне тупиково-благих намерений.
3. Что по деньгам.
Денег нет.
Во-первых, собственных денег вести войну нет.
Заявления о том, что «на оборону в апреле выделили полтриллиона!» - это полуправда.
Правда в том, что бюджет 2023 года утверждался с пониманием недостатка ресурсов на оборону. Это не секрет. Это нормально для войны. Спланировать доходную часть бюджета до конца года по понятным причинам можно было только приблизительно (как минимум - надо было ещё зиму под обстрелами пройти).
Поэтому исходили из того, что бюджет будет пересматриваться. Вот его и пересмотрели (и ещё пересмотрят) на основе актуальных данных. Гигантская недостача средств стала чуть менее гигантской. Но ситуацию концептуально не меняет.
Ибо если посмотреть на потребы, которые генерирует Генштаб, то бюджет выглядит декоративным. Нам не то, что всего бюджета страны - нам нескольких ВВП не хватит, чтобы закрыть имеющиеся пожелания Генштаба.
Вся эта дефицитная халабуда не накрылась медным тазом потому, что есть очень компетентная поддержка премьера и конструктивная работа Минобороны с Минфином, лишь изредка переходящая в мордобой (не со зла, по объективным причинам – Минфин делает свою работу, помогает).
Также, за исключением отдельных альтернативно одарённых персонажей, есть тесное взаимодействие с профильным комитетом ВРУ.
В общем, система настраивается, но выруливать часто помогает квалифицированное ручное управление. Это не повод для гордости, но так есть.
Во-вторых, внутренних ресурсов строить будущую оборону тоже нет.
Я регулярно читаю специалистов, которые дают рекомендации относительно денег. Но у многих есть методологический порок – они не знают цифр и/или не понимают масштаба. А также не в состоянии прислонить эти цифры к шкале времени.
Для иллюстрации.
В конце 2021 года на 2022 год Минобороны получило самый большой (!) бюджет за все годы Независимости – 133,5 ярда грн. (порядка $4,7-4,9 ярда).
На цели развития (закупка, разработка, модернизация ОВТ) + капитальное строительство + боевая подготовка в бюджете было порядка $1,1 млрд.
Три четверти расходов – социалка-коммуналка.
Плюс можно было выгрызть порядка 15 ярдов грн госгарантий на производства. Плюс мы ставили цель собрать на ярд долларов помощи (тогда колебалась на уровне порядка $300+ млн.).
Итого в самом победном варианте на задачи развития мы бы наскребли порядка $2,5 млрд. На год!
И это был бы локальный прорыв. Ибо параллельно надо было решать вопрос увеличения денежного обеспечения военнослужащих, квартир и т.д.
Под это был сверстан план, который начал потихоньку катиться. Ориентиром был выход в 2022 году на чистые 3% ВВП на оборону плюс ряд допмер (реформа закупок, наведения порядка с активами и т.д.) …
А теперь для сравнения. Могу ошибиться в деталях, но с февраля 2022 года на цели околоразвития мы уже собрали военной помощи как примерно за 30-35 лет при самом большом бюджете. Чувствуете разницу?
30-35 лет.
Если посчитать косвенную помощь (получаем в бюджет зарубежный грант – платим учителям зарплату – учителя потребляют – платятся налоги – налоги тратим на оборону), то поступления за год с этим мультипликатором значительно превзойдут финансирование развития за весь период Независимости.
Т.е., с одной стороны – объемов помощи крайне недостаточно для войны, мы боремся за большее.
С другой стороны – это невообразимые по нашим меркам объёмы.
Поэтому с самого начала львиная доля усилий Минобороны была направлена на расширение вот этого потока извне. В противном случае мы бы закончились ещё прошлой весной.
И вот тут нас ждёт суровая реальность.
После победы у нас не будет денег, чтобы 1) самостоятельно модернизировать свою оборону 2) сообразно вызовам 3) в адекватные сроки.
Да, расходов будет меньше, чем в активную фазу войны. Но их должно быть на порядок больше, чем ранее.
Чтобы выделять какой-то сносный объём ресурсов через бюджет, нам нужна экономика раз в 5 больше. Как увеличить – понятия не имею, для этого есть специально обученные люди. Но вряд ли это можно сделать быстро.
Как будет устроен поток ресурсов на оборону в общем потоке послевоенного восстановления – пока вопрос перспективы. НАТО, двусторонки, многосторонки – предмет творчества.
Так или иначе, приоритетом № 1 будет сохранение сопоставимого с задачами объема внешней помощи. Задел для этого диалога очень неплохой. Но предстоит показать и защитить модель сектора обороны, которую мы хотим, вплести её в европейский контур безопасности.
Не факт, что наше видение и видение партнёров совпадут.
Например, могут кардинально отличаться воззрения на роль украинского ВПК или структуру сил обороны. Или подходы к оптимизации зоопарка ОВТ. Или общее видение совпадёт, а очерёдность шагов и приоритетность – нет.
Далее. Мы понимаем, что у государства резко возрастут социальные расходы, связанные с преодолением последствий войны.
Например, далеко не все демобилизованные ветераны смогут вернуться на своё рабочее место. Ибо самого места может не быть, а новое создать не успеют. Это не вопрос Минобороны, но это долгосрочный интерес Минобороны. И на это (другим ведомствам) понадобятся ресурсы и/или структурно-нормативные изменения.
Мы понимаем, что после победы будет вопрос сокращения уже созданных военных организмов. Ибо в горячке войны срабатывает подход «есть задача – создай структуру/воинскую часть». Происходит утроение-учетверение функций.
После победы Рада установит законом численность ЗСУ и других сил обороны, и начнётся оптимизация. А с ней – конфликты. Потому что нередко будут оптимизировать настоящих героев.
Всю эту красоту надо разобрать и собрать в какую-то приближённую к реальности модель с поправками на неизвестность. Например, что будет, когда откроются границы? По какую сторону границы воссоединятся семьи? И снова – это не вопрос Минобороны, но долгосрочный интерес…
Это придётся разгребать независимо от фамилии министра или главкома…
Но для начала надо 1) выжить и 2) выиграть войну.
Надо удерживать концентрацию, нельзя сбить фокус на размышлизмы о светлом будущем.
В то же время нельзя совсем без видения. Ибо отсутствие видения и просчётов под него (динамики) – это резкая потеря темпа после победы, переход в статику и утопание в болоте дискуссий без малейшего шанса из них выйти. В том числе - по причине дикого популизма, который обрушится лавиной…
Это не замкнутый круг и не тупик.
Это – непростая задача, которая требует интеллектуального напряжения, умения не только анализировать, но и синтезировать. Собирать из букв А Ж П О слово «вечность».
Так что направления для проекции усилий есть.
Что-то уже осмыслено. Что-то в процессе.
Лето будет горячим везде.
