В эксклюзивном интервью «Дню» опытный государственный деятель отвечает на острые вопросы, главным образом, — почему он согласился принять участие в переговорах
- Евгений Кириллович, известно, что вы, как и многие эксперты, скептически оценивали эффективность Минских договоренностей. Почему вы согласились принять предложение Порошенко и возглавить одну из рабочих групп, в частности по вопросам безопасности?- С самого начала было понятно, что «нормандский» формат (Украина, Германия, Франция и Россия), который привел к Минским договоренностям, был более выгоден России, чем Украине. Нам тогда не удалось выйти на «женевский» формат с участием Украины, России, США и ЕС. Сейчас уже трудно сказать, почему так получилось. Не хотели или не могли.
Германия и Франция - это давние политические и экономические партнеры России. В этих странах есть мощное российское лобби. В экономическом смысле у Европы было якобы больше механизмов давить на Россию, но санкции были связаны и с собственными экономическими потерями, которые со временем начнут трансформироваться и во внутренние политические недовольство. Это большой бизнес, рабочие места, электорат. Как известно, в России есть медийный механизм значительно большего влияния на европейскую аудиторию, чем на американскую. Это хорошо известные телеканалы Russia Today и Lifenews, многочисленные агенты влияния в различных политических сферах, влиятельные партнеры крупного бизнеса, не говоря уже о газовом факторе. Думаю, если бы Запад сразу же применил в отношении России широкоформатные чувствительные экономические санкции и начал наращивать их диапазон, тогда нормандский формат, возможно, мог бы быть более эффективным. Ведь мы знаем, что Минские договоренности не работают главным образом потому, что их не придерживается Россия, а фактически их игнорирует.
Но сегодня другого согласованного международного механизма для прекращения российской агрессии нет. Создание четырех профильных рабочих групп в рамках Минских договоренностей, на чем настаивали Германия, Франция и ОБСЕ, и, что важно, согласилась Россия, возможно, это не единственный сегодня шанс добиться хоть какого-то прогресса в рамках этого формата. Хотя бы удалось договориться о всеобъемлющем прекращении огня, отвести на согласованные расстоянии все виды тяжелого вооружения и запустить реализацию гуманитарных, социально-экономических и политических программ. Удастся ли это сделать - сейчас трудно сказать. Но не использовать такой шанс было бы неправильно. Особенно сейчас, когда, к сожалению, ситуация приобретает очень угрожающий характер. Именно поэтому я и согласился возглавить рабочую группу по вопросам безопасности.
- Но вам теперь придется сотрудничать, сидеть рядом с Кучмой, который приложил немало усилий, чтобы вас дискредитировать, с одиозным Медведчуком...
- Да, я ничего не забыл и все помню. Мое отношение к ним не изменилось. Но знаете, хотя в стране де-юре и не введено военное положение, я его еще в прошлом году ввел для себя лично. А это значит, что в условиях реальной военной угрозы я принимаю решение на основе логики военного, а не мирного времени. Я, возможно, как никто понимаю, какая чрезвычайно серьезная опасность надвигается сейчас на страну. Мои прогнозы 2014-2015 годов по развитию событий вокруг Крыма и Донбасса, как вы знаете, к сожалению, сбывались. Поэтому личные отношения при принятии решения я переместил на задний план.
Мне звонили несколько моих друзей и тоже выражали непонимание: «…Зачем тебе подключаться на такой запущенной фазе и в такой компании, ведь кроме неприятностей тебя там ничего не ждет. К твоим своевременным профессиональным предостережениям и рекомендациям в самые критические моменты никто не прислушивался... Что тебе это дает...» Действительно, мне лично это ничего не дает. Никаких должностей, никаких зарплат… Я, фактически, волонтер, который уже 11 лет не имеет никакого отношения ни к власти, ни к государственной службе. Я хорошо понимаю, что добиться положительного результата будет невероятно трудно. А если не удастся - представляю будущие комментарии. То есть с бытовой точки зрения и с точки зрения личной репутации лучше было бы не соглашаться. Но сегодня нарастает реальная угроза и появившийся малейший шанс ее предотвратить является для меня главной доминантой. Я убежден, что нужно этот шанс использовать.
- Вы говорите о какой-то новой нарастающей угрозе?
- Я имею в виду два обстоятельства. Во-первых, у нас на глазах практически завершается формирование на востоке Украины того, что называется замороженным конфликтом. Только он у нас будет не замороженный, а «зажаренный». Это будет горячий и длительный конфликт в Европе - самая опасная стратегическая угроза для будущего Украины. Если мы опоздаем, запутаемся и наши зарубежные партнеры не осознают того, что это потом станет опасностью для них самих и не задействуют весь арсенал противодействия этому процессу, то в ближайшее время может произойти завершение формирования такого горячего агрессивного новообразования на территории Украины. Не хочу сейчас объяснять, что это значит. Скажу только, что это станет для нас самым тяжелым вызовом для будущего Украины.
Во-вторых, Россия сегодня практически завершает формировать на оккупированной украинской территории Донбасса и в своем пограничные огромное военное соединение, которое по своей структуре свидетельствует, что оно может быть использовано для наступательных операций. По некоторым данным, там сейчас танков больше, чем в Германии и Великобритании. И насыщение этого района тяжелым вооружением и военным персоналом продолжается. Количество обстрелов украинской территории увеличивается. То есть де-факто происходит серьезная эскалация конфликта.
Эти два фактора и еще многое дают мне основания предвидеть возможное серьезное развитие событий.
