После американского ответа на применение режимом Башара Асада химического оружия в Сирии вся внешнеполитическая повестка дня изменилась и уже никогда не будет прежней. Не только для Соединенных Штатов, но и для всего остального мира.
На протяжении последних лет монополия на применение силы была у России. Именно эта монополия – вернее, нежелание Соединенных Штатов вмешиваться подобным образом – и превратила российского президента Владимира Путина в человека, способного повлиять на судьбы мира. Путин нарушал международное право в Крыму, оккупировал Донбасс, бомбил Алеппо – а в Вашингтоне уверяли, что санкции рано или поздно дадут необходимый эффект и заставят Путина уйти с украинских территорий и добиться компромисса по Сирии. В Кремле же американскую администрацию стали воспринимать как клуб беспомощных болтунов, способных, конечно, навредить Путину и его окружению – но явно не готовых к кардинальным мерам по изменению ситуации. Эта уверенность только усилилась после избрания президентом США Дональда Трампа – в Москве поверили, что новый американский президент готов к «большой сделке» с самодовольным «хозяином полумира» и вообще мало интересуется внешней политикой – благо, высказывания кандидата на пост президента США Дональда Трампа давали возможность сделать такой вывод отнюдь не только Владимиру Путину.
Атака «Томагавков» поставила ситуацию с головы на ноги. Можно долго обсуждать причины решения американского президента, но факт остается фактом – Трамп поднял планку и сам очертил ту самую «красную линию», переход за которую будет означать немедленное американское вмешательство в ситуацию. И заявления о том, что мы имеем дело лишь с единичной операцией, а не с массированным вмешательством, не должны никого дезориентировать. Вмешательства не будет, если не будет поводов. Но если Путин – или Асад, или Ким Чен Ын или прочие патентованные безумцы не будут давать поводов лидеру сверхдержавы – это означает, что они проиграли.
Обаме своими санкциями удалось заставить Путина остановиться в Украине – но не в Сирии. Трампу с помощью силы необходимо заставить кремлевского хулигана отползти повсюду, где его политика является важнейшим триггером дестабилизации. Только в этом случае американский президент сможет ощущать себя победителем. Только в этом случае разговоры о связях сотрудников его предвыборного штаба с Москвой так и останутся разговорами. Удар по Сирии продемонстрировал, что американский президент это уже понял. У него были все возможности просто осудить злодеяния Асада в собственных заявлениях и на заседании Совета Безопасности ООН. Американцы, знающие подходы Трампа, вряд ли были бы удивлены. И уж тем более вряд ли был бы удивлен весь остальной мир. Но Трамп предпочел идти по совершенно другому пути. И поднял планку отнюдь не только для Путина и Асада, он поднял ее сам для себя.
Зато теперь президент США имеет возможность насладиться произведенным эффектом. Во-первых, оказалось, что столь серьезные действия со столь серьезными последствиями – в отличие от целого ряда внутриполитических решений – не могут быть заторможены ни конгрессом, ни судьями, а информационный их результат просто ошеломителен. Во-вторых, Трамп убеждается в том, что приходится понять любому политику рано или поздно – силу в мире уважают куда больше, чем благие намерения. Поддержка его действий практически полная – за исключением открытых союзников Асада, россиян и иранцев. Ну и КНДР конечно. Заигрывавший с Кремлем турецкий президент Эрдоган, не раз критиковавший США в последние месяцы, сориентировался в новой ситуации буквально за несколько часов – вот что значит опыт. В Пекине предпочли выступить с вежливым нейтральным коммюнике – вот что значит уважение. Трамп буквально за несколько часов стал настоящим лидером свободного мира – и не говорите мне, что ему это не понравилось. Ну и в-третьих, нельзя не заметить, что подобные решительные действия выглядят куда убедительнее, чем имитации предвыборных митингов, которые организовывал Трамп, чтобы уменьшить эффект от внутриполитических неудач. Потому что предвыборные митинги может организовать каждый – но не каждый может ударить «Томагавками» по «плохим парням». По идее, с Трампом происходит то, что происходило практически с каждым американским президентом последних десятилетий. Любой из них приходил к власти, обещая быстрое решение внутриполитических проблем и уверяя граждан, что совершенно не обязательно столь плотно заниматься внешней политикой, как это делал его предшественник. Но вскоре внешнеполитический вес страны и текущая ситуация в мире вынуждали нового президента Соединенных Штатов заняться именно внешней политикой. Потому что это насущная необходимость – и потому что на этом поприще куда проще добиваться успехов, чем в решении внутриполитических проблем. Другое дело, что эту предсказуемую эволюцию Трамп совершает в привычной для себя манере «бури и натиска» – и готовности к быстрой смене, казалось, наработанных и прочувствованных позиций. Именно поэтому многие российские комментаторы, еще недавно собиравшиеся разъезжать по Москве с американскими флагами в честь победы «нашего Дональда», смотрят на происходящее в буквальном смысле раскрыв рот – сказать нечего и незачем.
Что все это означает для тех, кто воспринимается в Америке как угроза? Что все это означает для российского президента Владимира Путина? Ничего хорошего. Россия ничем не может ответить Соединенным Штатам на силовые действия. Это было известно и раньше, просто силовых действий не было. И когда в эфире Российского телевидения прожженный пропагандист Владимир Соловьев с ужасом говорит, что Америка «переходит от слов к делу» в стремлении «восстановить свою мировую гегемонию», с первой частью его фразы хочется согласиться. Да, в восстановлении миропорядка, нарушенного наглыми действиями российского президента и его приспешников, Вашингтон переходит от слов к делу. А что Кремль?
А Кремль ожидает приезда государственного секретаря Рекса Тиллерсона. В этом ожидании тоже скрывается растерянность. Просто хочу напомнить, как реагировали в Москве, когда считали, что могут обойтись без нормализации отношений с Соединенными Штатами. Ну вот хотя бы знаменитый «разворот над Атлантикой». 24 марта 1999 года премьер-министр России Евгений Примаков, узнав о начале операции НАТО против режима сербского диктатора Слободана Милошевича, развернул свой самолет над Атлантическим океаном и отказался от визита в США. И это тогда, когда ни о каких высоких нефтяных ценах нельзя было и мечтать, а Россия отчаянно нуждалась в поддержке Запада. Сейчас ситуация отнюдь не столь плачевна, однако никому в Москве даже и не приходит в голову заявить об отказе принимать Тиллерсона. Более того, после отказа британского министра иностранных дел Бориса Джонсона посещать российскую столицу из-за происшедшего в Сирии, приезд американского государственного секретаря может восприниматься чуть ли не как прорыв изоляции. Но дело не только в этом.
В Кремле могли еще позволить себе роскошь игнорировать администрацию Обамы, рассчитывая на скорую смену власти в Вашингтоне. Но оскорбить администрацию, с которой придется иметь дело в ближайшие годы, в Москве просто боятся. И в этой боязни – залог будущих поражений Кремля.
Виталий Портников
