«Я могу забыть многое, - сказал бывший раб и аболиционист Фредерик Дуглас в 1894 году, - но никогда не забуду разницу между теми, кто боролся за свободу, и теми, кто сражался за рабство». Дуглас отлично выразил формирующееся национальное мнение в отношении того, что Гражданская война была вызвана расплывчатыми философскими разногласиями о федерализме и правах штатов, а не основной проблемой - рабством. По этому утверждению, в этой войне не было ни правых, ни виноватых, и конфедераты должны почитаться наравне с солдатами Союза.
У Дугласа были основания для беспокойства. Пусть южане и проиграли Гражданскую войну, но между 1890 и 1920-ми годами они выиграли первую большую битву за память. Они сражались не только в популярной литературе, книгах по истории и школьных программах, но и на ступеньках ратуш и городских площадок, где возводили памятники ветеранам и мученикам Конфедерации.
Теперь, спустя полтора века после Гражданской войны, американцы, наконец, усомнились в уместности чествования людей, совершивших измену во имя сохранения рабства. Необычно уже и то, что эти статуи вообще существуют. Когда армии терпят поражение на собственной земле, особенно когда они воюют за пропаганду расистской или геноцидной политики, они обычно теряют свои символы и материальную культуру. Здесь полезно вспомнить Германию в 1945 году. «Флаги были убраны еще тогда, когда побежденные города все еще горели, пока граждане, выползающие из-под обломков, начинали понимать, что властей, их представлявших, уже не существует», - пишет один из репортеров издательства McClatchy. Большинство материальных реликвий нацистского режима были убраны подальше от публики. В этом смысле пример послевоенной денацификации Германии может быть полезен Соединенным Штатам.
И все же, уроки истории не так просты. В первые годы «чистка» имела лишь ограниченный эффект. Потребовалось время, смена поколений и внешние события, чтобы сделать Германию той страной, которой она является сегодня, - демократией, которая, в частности, менее терпима к расизму, экстремизму и фашизму, чем Соединенные Штаты. Уничтожение символов нацистского террора было необходимым первым шагом, но не дало почву для мгновенных политических или культурных преобразований. Потребовался более длительный процесс примирения с историей. Лишь много лет спустя немцы признали свою общую ответственность за наследие нацизма.
Подавляющее большинство американцев давно согласились с тем, что отмена рабства была справедливым результатом Гражданской войны. Но, продолжая чествовать лидеров Конфедерации и закрывать глаза на их преступления, мы даем понять, что Соединенные Штаты еще не полностью пришли к осознанию своей коллективной ответственности за двойные грехи рабства и Джима Кроу.
***
В конце 19-го века ветераны-южане пришли к выводу, что им нет смысла упорствовать в споре о том, что рабство было справедливой социально-политической системой. Этот аргумент просто не был правдоподобным в глазах большинства северян.
Вместо этого Конфедеративные организации, в частности, Союз ветеранов Конфедерации, Коалиция дочерей Конфедерации и Сыны ветеранов Конфедерации, чьи местные главы финансировали и организовывали строительство многих памятников, ставших предметом нынешних споров, - сделали упор на идеологическом происхождении войны и способствовали мощному, но расплывчатому культу южного рыцарства, военной доблести и региональной гордости. Они изобразили войну как битву за принципиальные права штатов и честь южан. Сотни городов в США заказали памятники своим военным, которые были установлены прямо на городских площадях или в окружных судах. Они отдавали дань уважения мужчинам, которые сражались, а иногда и умирали, чтобы сохранить рабство - учреждение, которое вице-президент Александр Стивенс назвал «краеугольным камнем» Конфедерации.
Эти организации не только стерли из повествования упоминание о рабстве, но и закрасили темы восстания и измены. Во время войны многие солдаты Конфедерации с радостью носили ярлык «мятежники», но новые надзиратели местной памяти попытались подогнать Конфедерацию под конституционные нормы. «Был ли твой отец повстанцем и предателем? – вопрошала типичная брошюра. - Он сражался на службе Конфедерации с целью победить Союз, или он был патриотом, боровшимся за права, предоставленные ему в соответствии с Конституцией, за защиту своей родины и того, что он считал правильным?». Крупнейшие организации отвергли некогда популярное обозначение конфликта - «Войну восставших» - и вместо этого выдвинули альтернативное обозначение: «Война между штатами». С тех пор так Гражданскую войну называли несколько поколений школьников.
Эти южные ревизионисты снискали поддержку многих северян, которые к 1890-х хотели оставить разногласия войны и Реконструкции позади и чей мимолетный расовый либерализм окреп перед лицом массовой иммиграции и научного расизма, укоренившихся в конце 19-го века. На встречах ветеранов бывшие враги делились воспоминаниями. Даже бывший аболиционист Оливер Уэнделл Холмс-младший, который несколько раз чуть не погиб на поле битвы, позже стал говорить, что «истинна и достойна преклонения та вера, что заставляет солдата отдать свою жизнь за слепо взятый на себя долг, за дело, которого он не понимает, за боевую кампанию, о которой он ничего не знает, за тактику, в которой он не разбирается».
На самом деле, Холмс прекрасно понимал, за что он сражался; как и большая часть страны - Севера и Юга - он просто решил об этом забыть.
***
За годы, последовавшие после капитуляции союзным войскам во Второй мировой войне, Германия пережила совершенно другой процесс.
Хотя подавляющее большинство гражданских и военных чиновников Конфедерации не подверглись большему наказанию, чем конфискация имущества и временная утрата права голоса, в Германии высокопоставленные военные и правительственные чиновники были осуждены и приговорены к тюремному заключению или казни. В западной зоне американские и британские власти установили личности 3,5 миллионов бывших нацистов, многие из которых были уволены с правительственных должностей.
Из библиотек убрали нацистские книги и периодику, фашистские газеты были закрыты, и все материальные остатки старого режима были уничтожены. В 1949 году Федеративная Республика Германия (Западная Германия) ввела уголовную ответственность за изображение свастики; символ был снят со зданий, иногда даже с помощью взрывчатки. Федеральное правительство систематически уничтожало статуи и памятники, сносило многие нацистские архитектурные сооружения и хоронило казненных военных и гражданских чиновников в общих могилах без опознавательных знаков, чтобы места их успокоения не стали нацистскими святынями.
Если физическое денацинирование Германии было абсолютным, духовного очищения от недавнего фашистского прошлого страны добиться было не так просто. Союзные силы обнаружили, что практически невозможно найти компетентных немцев, которые каким-то образом не были связаны с нацистским режимом. В Кельне 18 из 21 сотрудников городской водопроводной станции были бывшими нацистами; Американские власти столкнулись с тяжким выбором – оставить граждан без воды или позволить нацистам работать дальше.
Ответ был очевиден. Города нуждались в правительстве. Судебная система должна была работать. Полицейским департаментам требовались сотрудники. Детям необходимо было ходить в школу. Хотя половину всех баварских учителей изначально уволили за нацизм, к 1948 году большинство вернулись к преподаванию.
Хотя статуи были взорваны, а флаги сожжены, многие немцы в 1950-х годах сопротивлялись политическому перевоспитанию. Чиновники союзных сил иногда требовали, чтобы взрослые смотрели съемку освобождения концлагерей перед получением талонов на питание. Один мемуарист вспоминал, что большинство людей, с которыми он сидел в театре во Франкфурте, отвернулись и просто отказались смотреть фильм. Через пять лет после войны опросы показали, что треть страны считала, что Нюрнбергский военный трибунал был «несправедливым». Большинство полагало, что нацизм был «хорошей идеей, лишь неудачно примененной». Только в 1960-х и 1970-х годах Германия полностью осознала моральные последствия своего нацистского наследия. Прошло несколько десятилетий жесткой саморефлексии, но воссоединенная Германия восстала из пепла Холодной войны одной из величайших сторонниц демократии и прав человека.
***
Простой снос статуй и символов не заставит поменять мировоззрение. В Германии вы не увидите неонацистов, собирающихся у памятника Гейдриху или Гитлеру, потому что таких статуй не существует.
