За полгода до президентских выборов Алексей Навальный остается единственным оппозиционным кандидатом с перспективами. Настолько единственным, что впору задавать вопрос, подражая кремлевской пропаганде: если не Алексей, то кто? Насколько такое состояние оппозиционной политики хорошо для граждан России? Ответ зависит от того, чего эти граждане хотят. Хотят ли они заменить одного единственного президента на другого? Или они хотят разрушить систему единственных, чтобы не следовать за ними, как библейские овцы за козлищами, а выбирать лучшего из лучших?
Если граждане хотят заменить единственного на единственного, они должны помогать Навальному. Если получится, их ждут еще восемнадцать лет единоличного правления. Практика показывает, что единственные, оказавшись в Кремле, предпочитают одиночество.
Как ни странно, если граждане хотят разрушить систему единственных, они тем более должны помогать Навальному. В сложившейся ситуации Навальный — единственная возможность смены власти с использованием стандартных демократических процедур. На данный момент голос не за Навального — это голос за нынешнюю власть и затем, в свое время, за одобренного ею преемника.
Что делать на следующий день после воображаемой инаугурации Навального? Атаковать его, разумеется. Ведь недостаточно просто привести в Кремль нового человека. Чтобы раз и навсегда сломать систему единственных, чтобы этот вождь оказался последним вождем в истории России, нужно избавиться и от вождя, и от того, кто победит вождя. Возможно победитель победителя вождя или даже победитель победителя победителя вождя в самом деле будет просто президентом — каким он описан в Конституции.
Нам следует помнить историю России и осознавать, что чудовищно затянувшееся правление нынешней российской элиты не является для нас исключением. История России сплошь состоит из затянувшихся правлений. Вообще Россия имеет склонность к затянувшимся правлениям единственных и неповторимых, как алкоголик имеет склонность к запою. Помня об этом, нужно следить за Россией: как алкоголик, твердо решивший порвать с пьянством, следит за тем, чтобы не оказаться в окружении пьющих.
Следует понимать и то, что самому Навальному будет чрезвычайно полезно оказаться не единственным. Отсутствие конкуренции привело нынешнюю власть к санкциям и двухчасовым погоням за щуками. Чтобы Навальный и впредь оставался Навальным, чтобы Навальный стал лучше Навального, он должен перестать быть единственным и вернуться на землю. Чем ближе Навальный к земле, чем больше у него конкурентов, не ныряющих за щуками, тем дальше он от нынешней власти, санкций и щук.
Логично задаться вопросом: если Навальный, подчиняясь общему правилу, превратится в вождя, где искать замену? Вряд ли имеет смысл искать среди российских политиков с обрюзглыми старческими лицами. Старики показали, что не умеют и не хотят делать политические ставки. Лучше искать среди молодых, живущих в тени единственного президента и единственного кандидата на пост президента.
Молодыми в России числятся несколько политиков одного с Алексеем возраста. Им пока не везет, но шанс есть. Как пишут в толстых книгах, стабильность политической системы зависит от благосостояния граждан. Российская экономика тает у нас на глазах. Санкции разрушают ее. Это значит, что в обозримом будущем российские граждане будут вынуждены наступить на горло апатии и обратить внимание на плачевное положение дел в стране. Когда граждане начнут вспоминать, что они — граждане, и когда Навальный сместит Путина, у молодых российских политиков появится шанс.
Пара-тройка молодых политиков, сохранивших лицо в условиях нарастающего авторитаризма — уже много. Но ведь будут и другие. Глупо полагать, что среди россиян нет никого, кто бы не видел себя на месте Алексея. До санкций Россия была пятой экономикой планеты. Российские паспорта есть у нескольких тысяч менеджеров мирового класса. Наверняка среди них есть и те, кто не прочь сделать политическую ставку. Будет интересно наблюдать за Навальным, когда он лоб в лоб столкнется с дюжиной ему подобных разгневанных буржуа, обличающих великодержавных коррупционеров не хуже него.
Максим Горюнов Новая Газета
