Патриарх Русской православной церкви (РПЦ) Кирилл формально не относится к репрезентантам российской власти. Но он является одним из главных ее представителей. И не удивительно: РПЦ была и остается идеологической структурой России.
Русская церковь и российские власти
Не будем заглядывать в далекое Средневековье, когда благодаря переносу резиденции митрополита из Киева в Москву состоялся подъем последней. Именно православие санкционировало экспансию Московии на восточноевропейских территориях. А во времена Российской империи РПЦ, будучи синодальной, фактически стала частью государственного аппарата. «Православная идея» способствовала продвижению России на Балканы. И хотя эта экспансия не дала ожидаемых результатов, все же в балканских странах, особенно в православных средах, и сейчас остается много друзей России.
Даже во времена Советского Союза РПЦ стала инструментом в руках власти, вытесняя нежелательные конфессии, например, греко-католиков в Западной Украине, а также проводя на международной арене нужную для СССР политику «борьбы за мир».
С распадом СССР РПЦ вернула себе место ведущего идеологического института в Российской Федерации. В то же время эта церковь через подконтрольные ей структуры обеспечивает «духовное единство» на просторах бывшего Советского Союза, действуя в интересах России. Не зря она в последнее время пропагандирует идею так называемого «русского мира». Российское православие сохраняет свое влияние и в Украине, где действует так называемая Украинская православная церковь Московского патриархата, которая фактически является филиалом РПЦ. И пока будет действовать такой филиал, Украина в значительной мере будет привязана к России.
Значимость РПЦ в системе российской власти определяет значимость и ее руководителя ‒ патриарха Кирилла. И его заявления, высказывания ‒ это не только заявления духовного пастыря. Это заявления политика. Достаточно проанализировать его выступления, чтобы увидеть, что за «духовными» словесами здесь прослеживается откровенный политический подтекст.
Предвидит ли патриарх Кирилл революцию в России?
Уже поэтому следует обратить внимание на то, что сказал патриарх 20 ноября, в день, когда ему исполнился 71 год: «Надо быть слепым, чтобы не видеть приближения грозных мгновений истории». Что за «грозные мгновения», глава РПЦ не уточнил. Но в этих словах есть и страх, и предостережение. Не является ли это намеком на то, что у российских властей есть проблемы? И проблемы серьезные. Ее «запас прочности» заметно уменьшился. А в ближайшее время может стать критическим.
«Запас прочности» российских властей заметно уменьшился. А в ближайшее время может стать критическим
Возможно, западные санкции пока не такие эффективные. Но мощным ударом для российской экономики стало падение цен на нефть и газ. Изматывают ее и военные конфликты, и содержание оккупированного Крыма, «республик»-марионеток, руководство которых осуществляется из Москвы. Как долго с таким балластом и экономическими проблемами сможет продержаться Россия?
Однако россиянин – существо не столько экономическое, сколько идеологическое. Интересную историю мне рассказал знакомый. Был декабрь 1981 года. Мой приятель путешествовалпоездом из Украины в Москву. Где-то в районе российского Нечерноземья к нему подсел мужичок, ехавший за продуктами в Москву. В магазинах «глубинки» ассортимент товаров был очень беден ‒ не то, что в столице СССР. Вот люди и ездили в «белокаменную» закупаться. Мужичок скромно молчал. Но вдруг по радио передали в новостях, что в Польше ввели военное положение. Он радостно потер руки и сказал: «Ребята, Польша наша». В то время действительно Польша начала выходить из-под советского влияния, но ситуацию «спасло» введение военного положения.
Российский обыватель считает, что бывшие советские пространства ‒ это Россия
Сомнительно, что этот мужичок когда-либо бывал в Польше, знал жизнь поляков. Но считал, что Польша должна быть «нашей», советской. Так и рядовой российский обыватель сейчас верит в имперское величие России, считает, что Крым должен быть «нашим», то есть принадлежать России, и вообще бывшие советские пространства ‒ это Россия. Ради этого имперского величия он готов терпеть материальные лишения. Хотя здесь есть предел...
Российская власть боится этого предела. И именно эту боязнь продемонстрировал патриарх Кирилл, говоря о «грозных мгновениях истории». При этом он намекнул на события столетней давности, когда в России произошла так называемая «Октябрьская революция», как некоторые называют, «Октябрьский переворот».
Действительно ли в России может начаться революция?
Кирилл, а вместе с ним и российский политический истеблишмент, боится, что «простого россиянина» могут свести с «пути истинного» деятели культуры, искусства, «несущие народу соблазн и грех, сбивающие людей с толку». Патриарх указывает, что многие представители российской интеллигенции «повторяют ошибку предшественников, доведших страну до гибели ‒ революционных событий 1917 года».
И здесь видим еще одну фобию российского политического истеблишмента ‒ боязнь революции. Его представители считают, что российские интеллектуалы могут выйти из под «идеологического контроля». И при определенных условиях, когда народ начнет проявлять недовольство, повести его «не туда».
Действительно ли в России может начаться революция? Казалось, там все спокойно и тихо. Но кто мог подумать в Украине в начале осени 2013 года, что в конце ноября народ поднимется? Конечно, Украина ‒ не Россия. Однако...
Может, ко Дню Достоинства и Свободы в Украине Кирилл предсказал революцию у себя, в России? Поживем увидим…
Петр Кралюк
