Так называемый «Список Путина» не исчезнет из российско-американских отношений никогда. Даже когда ситуация совершенно изменится, он будет существовать в историческом контексте ровно так же, как «длинная телеграмма Кеннана», как санкции после вторжения в Афганистан. Никуда и никогда он не денется. Не может быть напрасных ожиданий на этот счет.
Персональные санкции, как и при прошлой администрации, рассчитаны на то, что «кто-то одумается».
Все услышали слова Грефа, сказанные в начале января незадолго до объявления этого списка: надо бы снизить «геополитические риски», жалко Касперского, жалко, что глобальным планам Сбербанка теперь конец. Пишут: а почему там заслуженный и благородный ветеран российской IT-индустрии Богуславский? Понятно почему: его компания в США и занимается безопасностью, в том числе. И вот теперь он «токсичен», так же как и Касперский. Почему в списке Волож? А ведь он два года назад, как выяснилось, купил семье мальтийские паспорта. Все понимают, куда идет дело.
Верхний «русский мир» разделился на три части: на тех, кто «вовремя» соскочил — гораздо раньше, чем начался конфликт. Поэтому «страдалец» Евтушенков в списке, а Пугачева нет.
И на две части списка, которые еще предстоит установить ходом истории: в первой части те, кто реально составляют «банду Путина» и собираются пойти с ним до конца, и те, кто «не успел соскочить» вовремя, но должны как-то покинуть лодку с безумцами.
Главная проблема «списка Путина» очевидна: «либо/либо». Либо какая-то часть этого списка «одумается» и возьмет на себя историческую ответственность за будущее — и в таком случае эта часть становится «субъектом истории». Либо это список исторических «самоубийц». Тут нет «третьей опции».
Сейчас мы видим, что та часть российской верхушки, которая понимает, что Путин Украиной, а затем скандалом на американских выборах завел дело слишком далеко, пребывает в сомнамбулическом состоянии и не в силах взять ответственность за будущее. Хотя это и очень умные, квалифицированные люди, с большим опытом в глобальной экономике. Они прекрасно понимают, что никакой отдельной исторической опоры у той «токсичной» России, которую конструирует Путин, нет. Она не может быть альтернативным Западу проектом.
Эти люди должны отчетливо отделиться от того «фланга безумия», на котором находятся Патрушев, Глазьев и подобные им
Российской элите пора «раскалываться». Не надо ждать пока часы пробьют полночь и все превратится в тыкву. Нет никакой исторического смысла и никакой разумной цены в том, чтобы этот список «токсичности» дальше расширялся. Нет никакой перспективы «эволюции общества», которая привела бы сама к возврату доверия между Москвой и Западом. Нет разумного стратегического расчета в том, чтобы одновременно вступить в долгосрочный конфликт углубление недоверия — и с демократами, и с республиканцами, с Берлином, Лондоном и Парижем. Нет смысла радоваться тому, что «список Путина» не означает немедленного ареста активов или подобных мер. Эти люди должны отчетливо отделиться от того «фланга безумия», на котором находятся Патрушев, Глазьев и подобные им.
Мы сейчас хорошо видим, что у таких людей как Чубайс и Авен, которые привыкли публично брать на себя ответственность за успех «спасения России от коммунистов», настал биографический момент, когда ни один из них или подобных им людей, больше не является держателем какого-то знания о разумном коллективном будущем. У них нет никаких карт ни в руках, ни под столом. И каждый теперь — независимо от масштабов его состояния или богатой биографии — стоит один на ветру. И сам принимает решение.
А «само» ничего не решится, и дрейфовать по реке как зайцы на бревне — бесполезно. Эта река идет к порогам.
Александр Морозов
