Артист Ефремов Михаил,
Заслуженный, но не народный
Сидел в гримёрке и не пил,
Могу поклясться чем угодно!
Он с виду был как будто пьян,
Но это – грим, на самом деле.
Кино «Планета обезьян»
Вы все, я думаю, смотрели?
Так вот, о гриме… там – абзац:
Весь в синяках, с мечтой о пинте…
Терпи, дружок, терпи, паяц,
Таким героя создал Пинтер.
Ефремов весь обмяк, поник,
Хрипит, как будто выпил виски,
Ведь он – пропойца и мясник,
К тому-же – старый и английский.
Спектакль (длится три часа)
Ему хромать по сцене с палкой,
Рвать с бакенбардов волоса.
Тут зритель должен быть с закалкой.
Но иногда из темноты,
Из зала, что прекрасным дышит,
Вдруг раздаётся: «Слышишь, ты!
Погромче там, я тут не слышу!»
Актёр очухался едва,
Как после подлого удара.
И где б вы думали? Москва?
Нет, не угадано. Самара!
Талант там чтится и игра,
Куда Большому и Ла-Скале!
Там те же люди, что вчера
Коровкиной рукоплескали!
Актёр Ефремов в том, в чём был –
В подтяжках, в бакенбардах жалких,
Спектакль приостановил,
И помахал со сцены палкой.
- Слышь, я?!! - он возопил в сердцах,
- Иди сюда, клюкою тресну!
Смотрели грустно на отца
Три сына, персонажи пьесы.
Вот это, братцы, поворот!
Вот это, блин, раскрытье темки!
И бабки приоткрыли рот,
Те, что метут в проходах семки.
Прикрикнув, как пастух на гурт,
Актёр пустил колечко дыма.
Театр, Самара и абсурд
Пока, увы, несовместимы.
- Он пьян! Он жутко опоздал!
Глядите, под себя пописал! -
Раздался голос через зал
Мадам Коровкиной, актрисы.
С античности заведено:
Горшки не обжигают боги,
А здесь в Самаре, и давно,
Актрисы жгут и пишут блоги.
Бумага терпит, но не всё,
Что интернет порою терпит,
И вот уже курьер несёт,
В Москву несёт запрос в конверте.
В запросе (подпись и печать)
Есть предложенье извиниться,
Есть фраза «Не могу молчать!»
И вызов на ковёр явиться.
Вот я с Ефремовым дружу,
Сводили нас по жизни тропы,
И за него сейчас скажу:
- Товарищи, пойдите в жопу!
Вы не расслышали? Ах, да,
Я позабыл, вы глуховаты.
Идите, в жопу, господа,
Пока в театр рановато.
Ефремов всё переживёт,
Там кожа, как броня у танка,
А сплетни пусть себе жуёт.
Недобрая самаритянка.
P.S. В конце хочу сказать одно:
Своё вам объясняю мненье,
Что пьеса Пинтера – говно,
Но это – личное сужденье,
И несмотря на склоки эти,
Ефремов – лучший на планете,
Актёрское светило мира
После Машкова и Де Ниро.
