Представьте, что вы прыгаете с парашютом. В одном случае вам укладывает его на земле опытный инструктор с многолетним стажем, с вами проводят подробный инструктаж, перед прыжком получена благоприятная метеосводка и вы приземляетесь на заранее подготовленную площадку. В другом случае вам укладывает парашют человек, который пару раз видел, как это делают другие; сам парашют сшит гнилыми нитками из местами истлевшей ткани; метеослужбы на любительском аэродроме нет и вы прыгаете за борт с высоты 2 тыс. метров при скорости ветра 20 м/сек, а внизу у вас провода высоковольтной линии электропередач. Какие шансы выжить у вас в первом случае и во втором?
Примерно то же самое происходит и с парентеральным питанием у голодающего Олега Сенцова. Теоретически на таком питании можно жить достаточно долго, но что в действительности?
Стандарты российской медицины далеки от западных, а стандарты тюремной медицины – от общероссийских. То, что на Западе считается передовой медицинской технологией, в России зачастую опускается до критического уровня, а в колониях и тюрьмах превращается в пародию.
Парентеральное питание, которое якобы получает Олег Сенцов, – это внутривенное введение питательной смеси аминокислот, минералов, витаминов, углеводов и других необходимых для жизнедеятельности препаратов. Только на первый взгляд кажется, что все так просто. Вот что говорит врач-анестезиолог реанимационного отделения больницы Хадасса в Иерусалиме Владимир Бродский: «Это по-настоящему очень сложная проблема – лечить больного парентеральным питанием. Такие больные находятся у нас на постоянном биохимическом контроле. Как правило, раз в два-три дня делается рентген, раз в неделю – компьютерная томография, это очень сложные больные. Я слабо представляю, как в условиях тюрьмы можно это делать».
О недостаточной оснащенности лагерных медучреждений говорит и юрист московского фонда в «В защиту прав заключенных» Надежда Раднаева: «Оснащение медицинских учреждений уголовно-исполнительной системы определенно хуже, чем в гражданских больницах».
Какие лабораторные анализы, тем более биохимические, могут быль в лагерной санчасти? Какие консультации специалистов? Какая компьютерная томография – ее и в городах-то надо ждать в очередях неделями!
Что такое лагерная санчасть трудно объяснить человеку, не побывавшему в тюремном мире. Но доктор Бродский не просто профессионал высокого класса, в советские времена он был политзаключенным, сидел в лагере. «Ну, невозможно, это нужен персонал подготовленный, – говорит он. – Невозможно давать парентеральное питание больному в таком остром состоянии, в котором находится сейчас Сенцов, в условиях лагерной санчасти. Невозможно. То что происходит, это просто безответственное отношение к человеку».
Что на самом деле получает Сенцов под видом парентерального питания не знает никто, кроме тех, кто делает ему эти вливания. Подобной информацией администрация колонии не делится, ссылаясь на врачебную тайну. Надежда Раднаева говорит, что это общераспространенная практика, колония «Белый медведь» в Лабытнанге в этом смысле не уникальна.
В прессу попадают сведения, что Сенцову переливают до 3-4 литров жидкости ежедневно. Между тем, полулитровый флакон парентерального питания среднего качества стоит в России около 4-5 тысяч рублей. Кто поверит, что администрация колонии тратит на своего заключенного 30-40 тыс. рублей в день?
Владимир Бродский говорит, что настоящее парентеральное питание для одного больного обходится их клинике примерно в 5 тыс. долларов ежедневно, а с консультациями специалистов, ежедневными анализами и обследованиями, ежедневным подбором на компьютере сбалансированной питательной смеси – вдвое больше. Ничего подобного не может позволить себе даже средняя российская больница, уж не говоря о лагерной санчасти.
Неправильное применение парентерального питания влечет грозные осложнения. Даже не выверенная точно скорость внутривенного введения препаратов может привести к тяжелым последствиям. А выверяться она должна ежедневно с учетом обновления смеси в зависимости от показаний анализов. До таких ли тонкостей лагерному медперсоналу?
Известна лагерная байка о том, что тюремный врач от головной боли дает одному зэку пол таблетки, а другому, от боли в животе – оставшуюся половину. И таков в действительности уровень лагерной медицины. Парентеральное питание Олега Сенцова – это убаюкивающий миф для международной общественности и последняя возможность для палачей лицемерно заявить: «Мы сделали все возможное, чтобы спасти его жизнь».
Александр Подрабинек
