Арест Виктора Ишаева – бывшего губернатора Хабаровского края и бывшего полпреда президента на Дальнем Востоке – заставил нас снова обратить внимание на этот один из самых удаленных от Москвы регионов России. "Снова" потому, что не так давно – полгода назад – Дальневосточный федеральный округ "прославился" на всю страну неожиданными для наблюдателей итогами губернаторских выборов. Тогда жители Хабаровского и Приморского краев отвергли ставленников "Единой России" и выбрали их конкурентов, которые, по всеобщему мнению, были лишь "техническими кандидатами" и не рассчитывали на победу. В Приморье итоги голосования признали недействительными, и после повторных выборов победителем все-таки стал "фаворит" от "партии власти". А вот в Хабаровском крае отставание действующего главы региона единоросса Вячеслава Шпорта от члена партии ЛДПР Сергея Фургала оказалось настолько огромным – 70 против 28, – что не оставило "Единой России" надежд на перевыборы.
Историк и антрополог из Хабаровска Алексей Филимонов рассказал изданию Newsader о том, что эта ситуация – признак не столько поражения кандидатов от "власти" и победы "оппозиции", сколько показатель общего "банкротства" нынешнего российского истеблишмента. В этих политических событиях – пока еще малочисленных в масштабах страны – наш собеседник усматривает призрак неизбежного краха всей путинской системы. В ней, по мнению Филимонова, все чаще просматриваются аналогии с теми процессами, которые предшествовали крушению Советского Союза. Речь идет не только о разрушении модели управления: наш эксперт не исключает, что из-за кризиса народного доверия к Путину и "Единой России" в российских регионах – особенно в удаленном от столицы Хабаровском крае – со временем пробудится "дремлющий вулкан" сепаратизма. В этом случае Россия, которая ранее захватила чужие территории, может начать лишаться своих собственных.
Интервью доступно в текстовом виде и в формате видеозаписи. Для тех, кто предпочитает смотреть и слушать Алексея Филимонова, который был с нами на связи из Хабаровска – запускайте видео!
Александр Кушнарь – Newsader (NA): Алексей, я предлагаю начать наше обсуждение с нашумевшей темы – ареста Виктора Ишаева. Его обвиняют в хищении средств у "Роснефти". Действительно ли уголовное дело – это именно уголовное дело? В чем подоплека?
Алексей Филимонов (А.Ф.): Все, что мы имеем – официальная информация. Можем ли мы доверять информации, которая исходит от Россий таких властей? Я думаю, что – нет. Проблема, если смотреть шире, в том, что у нас нет никакого способа проверить. Абсолютно за любым представителем современной российской номенклатуры есть какие-то вот такие грешки – не этот, так какой-то другой. Виноват ли в чем-то Ишаев? Да, конечно, виноват. Иначе в чем был бы смысл его нахождения во власти? Человек проработал очень много лет на очень серьезных должностях, и, вместо того, чтобы уйти на пенсию, пошел работать в Роснефть. Из каких побуждений? Поиск личной выгоды, которая должна быть как минимум на порядок больше его официальной зарплаты. Для обычных граждан все эти дела должны смотреться как мышиная возня: уберут этого – поставят другого. Возникает вопрос: чем он будет лучше? Средства перекочуют в карман "преемника" Ишаева. Что я как гражданин – если меня можно назвать гражданином в стране, где нет никаких политических прав – со всей этой возни получаю? Систему не меняют. Система остается та же самая. Есть внутрикорпоративная борьба в условиях сужающейся кормовой базы – вот, собственно, о чем нам говорит этот эпизод.
NA: На последних губернаторских выборах в Хабаровском крае победил тот, когда иногда называют "антикремлевским" кандидатом – Сергей Фургал от партии ЛДПР. Между ним и местной Думой, которая контролируется "Единой Россией", разрастается конфликт. Как Вы можете прокомментировать эту ситуацию?
А.Ф.: Я бы не назвал Сергея Фургала антикремлевским. До выборов и после них я от него ничего антикремлевского не слышал. Это человек, который хотел бы встроиться в систему. Другое дело, что у него это не получается, и он оказывается вынужденным "борцом" с этой системой: против него ведется жесткая информационная война со стороны Единой России, и он вынужден в этой войне участвовать. Есть ли тут какая-то подвижка с точки зрения демократии? Если взять серьезный микроскоп и рассматривать даже не "бактерии", а "атомы" и "молекулы", то – да, в принципе, какой-то прогресс можно увидеть, потому что появилась конкуренция, а любая даже самая кривая и косая конкуренция – это гораздо лучше полного отсутствия конкуренции.
Прогресс в другом: произошло банкротство официальной правящей партии Путина. Она стремительно утрачивает какие-то свои политические активы, и этот процесс необратим. Сейчас нет средства, которое позволит Единой России вернуть утраченную популярность. Хронологически все началось с пенсионной реформы. И дело было даже не в самой пенсионной реформе: может быть, и был бы теоретически некий способ ее красиво "завернуть". Какой способ? Сейчас у нас сильна шовинистическая военная пропаганда, и, если бы пенсионную реформу подавали под соусом "Мы в кольце врагов – затянем пояса", то потеряли бы не столько рейтинга.
Вместо этого я видел абсолютно безумную пропаганду. Я не смотрю телевизор в принципе, но они меня достали и в социальной сети "Вконтакте": там постоянно выскакивала реклама совершенно безумных статей о том, что пенсионная реформа пойдет мне на пользу. Они пытались на голубом глазу внушить людям, что пенсионная реформа им выгодна. Это невозможно, потому что вы забрали у людей часть денег из их кармана. Они пытались пиарить пенсионную реформу теми же способами, которыми они пиарят действия России в Украине, Сирии и других странах. Там это "прокатывало", потому что простой человек не может пощупать ни то, ни другое – ни Сирию, ни Украину: что им расскажут по телевизору, то и будет "Украина" и "Сирия". Когда они перенесли эти же методы на пропаганду, объясняющую людям, что творится в их карманах – это так не работает. Вы пытаетесь промыть мозги там, где можно пощупать своими руками. Более того, у людей появились сомнения в этой пропаганде в принципе: подрывая ее в одном месте, вы автоматически подрываете доверие ко всей системе. Отсюда пошел негатив к "Единой России".
Когда я все это слушал и смотрел, я вспоминал крушение Советского Союза. Один из ярких моментов – когда булку хлеба, которая была весом килограмм, сделали булкой весом 900 грамм, а профессора, академики и доценты с очень умным видом объясняли людям, что именно эти 100 грамм люди все равно выкидывают, и вот поэтому-то наша экономика и не справляется с производством хлеба. Сделаем булку хлеба меньше – вот тут-то мы и заживем: начнется "светлое будущее".
Это пропаганда того же уровня. Понимают ли это те, кто эту пропаганду делают? Тут одно из двух: либо они полностью оторвались от реальности, либо им просто наплевать. "Вы платите нам большие деньги, и мы делаем то, что вы хотите. Мы ничего не будем доказывать. Вы хотели оптимистических статей? Вы их получили". Это первый шаг и первый симптом развала системы. Дальний Восток и другие регионы оказались первыми в этом списке, где системно посыпался рейтинг "Единой России".
В этом – прорыв. А то, что именно Сергей Фургал – так люди в тот момент готовы были проголосовать хоть за чучело лиса. Фургал на самом деле сам был ошарашен. Он шел техническим кандидатом: это было очевидно всем. Он, по большому счету, ничего не делал для победы – и волей случая оказался вот таким стихийным символом антиединоросовского движения. Он оказался в нужное время в нужном месте. Потом, возможно, он почувствовал себя народным героем и стал совершать какие-то шаги, которые людям нравятся и которые вызывают у них некоторое доверие.
NA: Но почему именно в Хабаровском крае складывается эта удивительная ситуация. Связано ли это с каким-то особенным характером жителей региона и особенностями политических процессов, которые происходят там?
А.Ф.: Ответ очень простой. Где тонко – там и рвется. В нашем случаем этим самым тонким, слабым и уязвимым местом "Единой России" оказался Вячеслав Шпорт, несмотря на все его внушительные габариты. По старой российской традиции, пропихивать его приезжали московские пиарщики. Об этом мне искренне рассказывали обиженые хабаровские потиттехнологи, которые на этих выборах ничего не заработали. Приехавший пиарщик сказал: не волнуйтесь – у меня порядка 80 процентов выигрышей. Но, знаете, выигрывать в России порядка 80 процентов, если ты работаешь на партию власти... Как ты проигрывать ухитрялся?
Московские пиарщики дали Шпорту самую провальную стратегию поведения: Шпорт попытался копировать на выборах стратегию Путина. В чем стратегия Путина? Он пытается встать над схваткой: "есть некие людишки, которые за что-то боятся, а я – над всеми ними – решаю глобальные вопросы". И в случае с Путиным для простого человека это работает. Но работает почему? Потому что люди говорят: "У нас есть проблемы, но ведь великий Путин занимается внешней политикой, где у нас так все здорово – Украина, Сирия, Америка". Он реально в первую очередь ассоциируется с внешней политикой – этого путинские пиарщики добились: поставим им "плюс".
Но это работает с Путиным. А вот ты, Шпорт – губернатор. Ты стоишь "на земле". У тебя есть внешняя политика? Как ты собираешься встать над схваткой? С чем ты собираешься связывать свое имя? В чем твоя ценность, кроме как в связи с тем, что происходит в Хабаровском крае? И этой ценности в принципе нет: ее невозможно "слепить".
Шпорт пытается встать над схваткой. Одновременно он психологически ощущает, что у него – только один избиратель. Его зовут Путин. И он работает только на этого избирателя. Путин спрашивает его: какая зарплата у врачей? И Шпорт называет какую-то совершенно безумную цифру. Ответ Шпорта тиражируется и вызывает бурю возмущения, потому что люди столько в среднем столько никак не получают. Почему? Потому что Путин – это избиратель, которого надо очаровать. Что подумают люди? У Шпорта такого вопроса не возникает. Для него люди – это некие виртуальные объекты, которые к его жизни и к его судьбе не имеют в принципе никакого отношения.
Безумная стратегия – и такая же совершенно безумная тактика. Меня порадовал накал маразма. Одна из таких вещей – магнит на холодильник с лицом Шпорта. Этим они агитировали людей. Хотели, чтобы у них, как у собаки Павлова, выработался рефлекс: видят портрет – течет слюна? Как вы себе это представляли? Человек видит Шпорта на холодильнике, открывает холодильник – и эмоции, как я понимаю, не радостные. Это не сработало – даже если рассуждать с позиции собаки Павлова. В России пора бы ввести "медаль" за самую идиотскую предвыборную кампанию. Шпорт был бы первым номинантом.
NA: То есть Вы считаете, что главная причина поражения Шпорта на выборах – это сам Шпорт и его стратегия, нет не какие-то особенные характеристики дальневосточных избирателей?
А.Ф.: Да, причем это именно оторванность от реальности. Я не могу сказать, что Шпорт – злодей с преступным прошлым. Нет, Шпорт – не злодей. Он просто – никакой. Нулевой. Всеми своими действиями он походил на то, как продвигали пенсионную реформу. Надо добавить такой нюанс: между Шпортом и городскими властями были серьезные разногласия, поэтому масштабные вбросы организовать не удалось. Однако если бы их организовали, это было бы очевидно, и это еще больше бы дестабилизировало бы ситуацию.
NA: Вы хотите сказать, между Шпортом и Фургалом был такой большой разрыв, что любая попытка сделать "вброс" в пользу Шпорта выглядела бы как явное нарушение?
А.Ф.: Да, ведь пришлось бы вбросить порядка 40-50 процентов. Это было бы настолько заметно, что этим власти не решили бы проблему утраты кредита доверия, а только усугубили бы ее.
NA: Вы сказали, что Шпорт – "никакой", он он был губернатором с 2009 по 2018 годы. Что же такого произошло в 2018 году, что граждане "прозрели"?
А.Ф.: Напоминаю, что до этого не было пенсионной реформы. Раньше, если какие-то проблемы и происходили, их связь с властью была неочевидна. Связь с пенсионной реформы с властью – в целом, а не только с фигурой Путина – слишком очевидна. Но, самое главное, повторюсь, это не сама пенсионная реформа: люди давно утратили надежду на государство. Когда человеку 20 лет до пенсии, он даже еще и не думает: было 20 – стало 30 лет. Космический срок в масштабах сегодняшнего дня. Пенсионная реформа оставила меня равнодушным по той простой причине, что я понимаю: пенсию придется получать в совершенно другой стране по совершенно другим законам. Возмутило именно отношение к людям как к быдлу: "что мы тебе расскажем, в то ты и поверишь, да еще должен радоваться этой реформе". Такая же тональность была и у Шпорта: он совершенно не понимал, что есть проблема, которую нельзя отрицать.
Если уж сравнивать с арестованным Ишаевым, то у Ишаева рекламная стратегия была на очень высоком уровне. Понятно, что я не оцениваю его криминальные деяния. Я говорю только об организации взаимодействия с обществом. У Ишаева была очень яркая кампания, которую, кстати, сейчас отчасти пытается копировать Фургал. Лозунг Ишаева "Моя партия – Хабаровский край". Его умение показывать близость к людям. Два пиджака: парадный, в котором он выходил к чиновникам, и потертый – для общения с народом. Мелкие приемы, которые формируют имидж отца родного.
NA: Вы полагаете, что именно пенсионная реформа была той соломинкой, которая переломила хребет нашему "шпортовскому" верблюду? И все-таки за него голосовали на прошлых выборах – в 2013 году. Что двигало людьми?
А.Ф.: Раньше явка на выборы была меньше. Чем ниже явка, тем легче фальсифицировать. Людям было безразлично: они не ощущали, что выборы повлияют на их повседневную жизнь. На этих выборах явка несколько подросла. Теперь возникло стремление к сопротивлению. Людей "закусило" – есть такое русское слово. Появилось видео, где в военной части солдатикам промывают мозги – агитируют голосовать за Шпорта. Что, раньше не промывали? Но раньше солдатикам было пофиг, потому что какая солдатикам разница. А тут – закусило. С точки зрения информационных технологий иногда достаточно, чтобы начал действовать кто-то один. Достаточно какого-то одного человека довести, и он делает нечто, что приводит к очень большому резонансу, втягивающему второго, третьего, пятого. Кто-то из них опять что-то совершает – получаем еще один резонанс. В этом – особенность нашей эпохи: все происходит неожиданнее и быстрее, чем это было в девятнадцатом веке или даже в двадцатом.
NA: Напомню, что при зарождении Советского Союза Дальний Восток существовал как независимая Дальневосточная Республика. Не видите ли Вы сейчас отзвуков региональной специфики, тем более учитывая итоги голосования еще и в Приморье, где Кремлю удалось "пропихнуть" своего ставленника только со второй попытки?
А.Ф.: Нет, региональной специфики в Хабаровском крае я как раз не вижу, тем более что Хабаровский край и Приморье – это на самом деле разный электорат с совершенно разными установками. Приморский край всегда был протестным регионом. У приморцев маленький разбег между протестом и каким-то действием. У хабаровчан этот разбег очень большой – между "не нравится" и тем, чтобы хотя бы "дойти до урны и бросить бюллетень не так, как рассчитывает власть". Они географически близки, но ментально Хабаровск и Владивосток – это две разные вселенные. И то, что это – протест против кандидата от Единой России – сработало в географически близких, но ментально разных регионах, как раз показывает, что причина – это системный кризис власти, когда нет согласованности между действиями регионального руководителя, руководства страны и теми, кто отвечает за пиар.
Мне все это напоминает фильм "Нечто" про монстра, свалившегося с далеких галактик. Он мог перевоплощаться в кого-угодно и становиться неотличимым от человека. Его слабость заключалась только в том, что каждая его клетка боролась сама за себя. Для того, чтобы понять, что перед тобой монстр, надо было ткнуть его электродом, и его клеточки начинали бороться за свое собственное существование, выдавая, что это именно монстр, а не кто-то другой.
То же самое сейчас происходит с "Единой Россией". Каждая клеточка решает свои задачи. Пиарщики решают, как побольше заработать на жатой пиар-кампании. Шпорт решает, как ему наиболее красиво выглядеть перед Путиным. Высшая власть решает какие-то свои задачи. Эти задачи не согласованы, и нет способа их согласовать, потому что в России давным давно нет какой-то стройной политической системы. Есть просто группа лиц, каждая из которых решает свои задачи, и ни одна из них не верит в те слова, которые они публично произносят.
NA: Однако в остальных регионах страны продолжают побеждать губернаторы от "Единой России", несмотря на то, что, по всей видимости, такая же, как и в Хабаровском крае. В чем же отличия?
А.Ф.: Они просто оказались чуть-чуть умнее. Надо понимать, что процессы, которые сейчас происходят в головах людей, требуют все-таки какого-то времени. Даже в Хабаровске это произошло не сразу. Напоминаю, что было два тура, и победа Фургала была предопределена только вторым туром, который дал гораздо более высокую явку – когда люди увидели, что появилась надежда. Соответственно, в другом условном регионе губернатор был хотя бы немножко эффективнее и понимал, кто он, где он и что происходит вокруг. Это вопросы, ответа на которые у Шпорта не было в принципе. Фургалу достаточно было оставаться хотя бы на шаг впереди, чтобы победить.
Но это на самом деле не принципиально. Принципиальна общая картина: утрата доверия к партии власти. Неслучайно хитрые единороссы перед ближайшими выборами в региональную Думу увеличивают перечень округов-одномандатников с очень простой и очевидной целью – для того, чтобы пропихнуть своих кандидатов не как членов партии, а как независимых кандидатов. Членство в "Единой России" является теперь компрометирующим человека фактором. Они сами признали: их рейтинг больше не позволяет использовать бренд партии. Напротив, он становится гирей на ногах у кандидата. Думаю, что то же самое – перераспределение округов – происходит и в других регионах. С какой скоростью – другое дело. Где-то губернатор оказался умнее, где-то – глупее. Это технические вопросы, которые общей картины не меняют абсолютно никак.
Главное – что будет делать власть дальше. Хорошо, вы поделили округа и обманули людей, но рейтинг доверия к партии все равно упал. На чем будем держаться ваш авторитет? Будет увеличиваться пассивное сопротивление людей, их нежелание платить налоги и получать "белую" зарплату. Это все связано: когда я не доверяю власти, что меня может заставить жить по тем законам, которые она создает? Я имею в виду даже не цензуру, а законы, которым должны подчиняться обычные люди. Это называется потеря управляемости. Она будет нарастать.
NA: Не формируются ли сепаратистские тенденции в российских регионах на фоне этого резкого падения доверия к центральной власти, особенно в контексте дальневосточного региона, который имеет репутацию не самого "лояльного"?
А.Ф.: Формально таких тенденций нет, потому что это подпадает под российское уголовное законодательство "за призывы". Интересный момент: когда Россия хочет получить территорию другой страны, она аппелирует к мнению граждан, но на своей собственной территории она запрещает граждан ратовать за отделение. Мне всегда было интересно, как на этот стандарт отвечают сторонники Путина. Но в то же время это некий глубоко дремлющий вулкан. Почему я его вижу? Вернемся к Ишаеву. Какой у него был эффективный слоган, который работал? "Моя партия – Хабаровский край". Это не центробежная тенденция? Вроде как это метафора. Но это работало. Это находило отклик в сознании людей. И местами такой же лозунг пытается взять на вооружение Фургал. Он делает это очень аккуратно – без явного противопоставления центру. Но даже в таком виде это начинает работать. И если вдруг завтра появится политик, который жестко заявит "Хватит кормить Москву", то в условиях относительной свободы слова он очень быстро наберет себе высокий рейтинг.
Поэтому – да, такая опасность, безусловно существует на уровне психологических ожиданий: люди к этому готовы. Но есть такие интересанты и за пределами России – тот же Китай, та же Япония. Почему Крыму можно, а Дальнему Востоку – нет? В чем проблема-то, ребята? Я не говорю даже, хорошо это или плохо, но в пределах 10-15 лет такая вероятность существует.
