Бывший помощник президента Владислав Сурков дал большое интервью директору Центра политической конъюнктуры Алексею Чеснакову. Среди основных тем, затронутых в беседе, - причины ухода его с должности, судьба Украины, вражда с Западом, конституционная реформа, вечный Путин. В кратком изложении сказанное экс-демиургом звучит так. Контекст изменился, и Суркову пришлось уйти. Украины нет, есть нелепое украинство. Запад в борьбе с Россией не остановится ни перед чем. Пора кончать с мнимой независимостью местного самоуправления. После принятия поправок в Основной закон необходимо будет заново начать отсчет президентских сроков.
Завершая разговор со своим верным политологом, Владислав Юрьевич формулирует основной закон корпоративной этики. "Всегда говори то, что думаешь; никогда не говори то, что знаешь", - учит он собеседника, но фраза слишком противоречива, чтобы быть правдивой. Все-таки мыслительный процесс неотделим от объема накопленных знаний, оттого возникает путаница. Впрочем, разбираясь в хитросплетениях речей погруженного в транс отставника, не так уж трудно понять, что он хочет сказать, что утаивает и к чему стремится.
Ясно, что и в нынешнем состоянии вынужденного бездействия и медитативного "безмыслия" Сурков продолжает действовать, мыслить и, следовательно, существовать. Работать на Владимира Владимировича. Участвовать в политической игре, подчиняясь ее правилам.
В частности, сегодня нужно имитировать некие миротворческие подвижки в политике Кремле на Украине, из-за чего якобы Сурков и ушел, а пришел Козак. Типа "голубь" сменил на украинском направлении будто бы "ястреба", о чем Владислав Юрьевич предупреждал еще месяц назад, вбрасывая через телеграм-канал Чеснакова достоверный слух о своей отставке. Месяц спустя, когда сплетня отлилась в граните президентского указа, Сурков как бы неохотно, как бы сквозь зубы, как бы разглашая маленькую гостайну, подтверждает эти сведения.
"Я ведь Донбассом и Украиной занимался в основном. Контекст изменился, скажем так. То есть в итоге я должен был продолжать ими заниматься. Но контекст изменился", - сообщает он с грустью, и если в Киеве, в Берлине и в Париже еще отслеживают высказывания экс-помощника, то эти его слова должны подать надежду Зеленскому, Меркель, Макрону. Разумеется, на деле ничего не меняется в политике Кремля, и Козак будет такой же бессмысленной и беспощадной марионеткой Путина, как и Сурков, но обнадежить уважаемых партнеров полезно. Дабы они стали слегка сговорчивей.
Заодно уволенный желает реабилитироваться в глазах грядущих поколений и нынешних героев Донбасса, которых называет "замечательными людьми" и "настоящими воинами". А это важно ему самому. Известно же, что отдельные герои, среди них Стрелков не то Гиркин, называли его предателем, который слил Донбасс. Потому в интервью подконтрольному политологу Сурков считает необходимым опровергнуть эти клеветнические измышления отважных бойцов. Преследуя те же цели, он даже позволяет себе резкости, мало совместимые с канонами корпоративной этики. Презрительно отзываясь об Украине и похваливая "хохлов, ребят упрямых", он провидит в недалеком будущем "принуждение" соседей "силой к братским отношениям". В качестве "единственного метода, исторически доказавшего эффективность" в отношениях Москвы с упрямыми ребятами.
А это заявление оказывается столь неосторожным, что комментировать его приходится пресс-секретарю президента, который Суркова раздраженно одергивает: мол, никого и никогда мы не хватали за глотку, вымогая дружбу. Правда, не согласен он и с тезисом насчет изменения политики в отношении Украины, но здесь Песков, пожалуй, лукавит вместе со своим оппонентом. Перемен, естественно, нет и не ожидается, однако вы там помучайтесь, погадайте в своих европах, кто из нас прав: он или я.
В остальном интервью Владислава Юрьевича - это прямая демонстрация преданности любимому шефу, что проявляется по-разному.
Касательно Украины - в той части монолога, где он, выступая в роли "укрооптимиста", размышляет вслух о ее перспективах. "Какая именно это будет Украина, в каких границах она будет существовать и даже, может быть, сколько будет Украин - вопросы открытые", - полагает Сурков, настаивая лишь на том, что "в решении этих вопросов России так или иначе предстоит участвовать". В том же духе, как мы помним, высказывался и Владимир Владимирович, убеждая друга Джорджа в том, что никакой Украины нет и, вероятно, не будет. Позже он стал воплощать в жизнь и смерть эти свои геополитические идеи, так что уволенный демиург всего-то повторяет давние его и уже частично осуществленные мечты. А "принуждение к дружбе", по версии Суркова, или "единый народ", согласно современной концепции Путина, - это в конце концов детали единого плана. Да и почему бы братский народ не принудить к дружбе, если по неразумию он пока не постигает своего счастья? Это все мелочи.
Касательно же Конституции и устранения в ней досадных недочетов Владислав Юрьевич политически грамотные заявления делает на протяжении всей беседы. Давно, давно пора убрать из нее тот "подрывной тезис, что международные договоры для России выше ее собственных законов", радуется Сурков, прибавляя, что пока имеется эта норма, "наша демократия не может считаться вполне суверенной". Напоминая вскользь о том, какая у нас демократия и кто ее придумал. Пришло, пришло время покончить с местным самоуправлением, "прекратить профанацией заниматься ради видимости евроценностей". А главное, подчеркивает вопрошаемый, после внесения поправок в Основной закон любимый шеф сможет "заново начать отсчет президентских сроков". В ином случае, ежели он обнулить прежние сроки не сможет, "власти... сильно погрешат против юридической чистоты", утверждает Сурков, и это звучит, конечно, уморительно, насчет юридической чистоты предлагаемой конституционной наебки. Но надо же понимать, для чего все это говорится и в чем реально выражается корпоративная этика отставленного творца путинской России.
А более всего выражается она в том, что Владислав Юрьевич, уволенный для того, чтобы гибридная война с Украиной и Западом заиграла новыми красками, скучает на пенсии и просится назад. Если больше не позовут, то на всякий случай записывает обращенное к элитам и глубинному народу политическое завещание. Если же оценят им сказанное, восхитятся и вновь востребуют в какой-нибудь замысловатой должности, то, значит, не зря он старался, принуждая к дружбе не столько Украину, сколько национального лидера. Для того, собственно, Сурков и старается сегодня, тихо медитируя и посверкивая глазом в сторону Кремля, о себе напомнить. Человек талантливый, упорный до занудства, речистый до самозабвения, он с поставленной задачей неплохо справляется. И если завтра его не позовут на службу, послезавтра он опять призовет испытанного политолога, чтобы скрепя сердце открыть ему душу.
Илья Мильштейн
