Просвещенная либеральная Россия в двадцать первом веке внезапно открыла для себя, что, оказывается, у неё были ГУЛАГ и Колыма. Как будто не было ни Жженова, ни Абуладзе, ни "Затерянного в Сибири", ни "Архипелага", ни Шаламова. Буковского в конце концов.
Да и то верно. Хуй с ним, с Шаламовым то. Дудь кину снял! Вау! Колыма! Гулаг! Вот это да! Ах-ах-ах, ох-ох-ох...
Да и то верно. Хуй с ним, с Шаламовым то. Дудь кину снял! Вау! Колыма! Гулаг! Вот это да! Ах-ах-ах, ох-ох-ох...
Надо бы мальчику ещё кино про войну снять. И Россия узнает, что у неё были Ржев и Новгород. Хуй с ним, с Астафьевым то. Ну, подумаешь, писал что-то там. Кондратьев какой-то. Гроссман.
Какой-то нескончаемый, зацикленный в неразрываемую спираль бесконечный инфантилизм. Вечная мерзлота мозгов.
Я вот в принципе не могу понять, как к этой теме можно подходить без ужаса после "Колымских рассказов". Что можно узнать про ГУЛАГ от малолетнего столичного хипстера миллионера?
За эту тему можно браться только в том случае, если ты можешь сделать что-то сильнее, откровеннее, проработаннее Шаламова. Остальное - просто не уважать миллионы убитых. Не уважать их память.
У вас случился очередной хайп на теме десятков миллионов закопанных в землю людей. А вы даже не замечаете этого. Даже не понимаете этого.
На Колыме, оказывается, холодно. Кто бы мог подумать. Москва открыла для себя уничтожающее в человеке все человеческое влияние холода. Сытая тусовка, умудрившаяся остаться в стороне от всех потрясений, войн, катаклизмов, которые последние тридцать лет несла их страна по всему периметру, слушают, как им про холод рассказывает модный мальчик в дорогой одежде.
Два года проживите в одной белухе и шинели на плацу за уральскими горами при минус тридцати пяти и ветре с болот и в казарме с оледеневшими окнами. Губа в каземате с каменными сводами и деревянными нарами. Ни матраса, ни одеяла. Крысиные норы в полях зимой и жизнь месяцами в силовой бэтэра на войнах, которые устраивала ваша страна. Груз двести в цинковом гробу, в котором на ухабах подпрыгивает что-то промерзшее. Пиздюлей от дедов в автопарке получите и отправляйтесь сливать антифриз с промерзшего "зила". Не в боксе, нет. На асфальте. В одной шинели.
А потом с голодухе жрать зубную пасту "Ягодка" в казарме.
Вот тогда начнете что-то понимать про холод.
Вы эти фильмы должны снимать в ватнике и чунях. И весь период съемки жить в землянке. Всей группой. И жрать по двести граммов хлеба в день. С селедочной головой. А в пять утра отправляться в тайгу валить деревья. И только потом приступать к съемке. Вот тогда будете иметь право что-то говорить об этом.
Идите в библиотеку, инфантилы.
Читайте.
Какой-то нескончаемый, зацикленный в неразрываемую спираль бесконечный инфантилизм. Вечная мерзлота мозгов.
Я вот в принципе не могу понять, как к этой теме можно подходить без ужаса после "Колымских рассказов". Что можно узнать про ГУЛАГ от малолетнего столичного хипстера миллионера?
За эту тему можно браться только в том случае, если ты можешь сделать что-то сильнее, откровеннее, проработаннее Шаламова. Остальное - просто не уважать миллионы убитых. Не уважать их память.
У вас случился очередной хайп на теме десятков миллионов закопанных в землю людей. А вы даже не замечаете этого. Даже не понимаете этого.
На Колыме, оказывается, холодно. Кто бы мог подумать. Москва открыла для себя уничтожающее в человеке все человеческое влияние холода. Сытая тусовка, умудрившаяся остаться в стороне от всех потрясений, войн, катаклизмов, которые последние тридцать лет несла их страна по всему периметру, слушают, как им про холод рассказывает модный мальчик в дорогой одежде.
Два года проживите в одной белухе и шинели на плацу за уральскими горами при минус тридцати пяти и ветре с болот и в казарме с оледеневшими окнами. Губа в каземате с каменными сводами и деревянными нарами. Ни матраса, ни одеяла. Крысиные норы в полях зимой и жизнь месяцами в силовой бэтэра на войнах, которые устраивала ваша страна. Груз двести в цинковом гробу, в котором на ухабах подпрыгивает что-то промерзшее. Пиздюлей от дедов в автопарке получите и отправляйтесь сливать антифриз с промерзшего "зила". Не в боксе, нет. На асфальте. В одной шинели.
А потом с голодухе жрать зубную пасту "Ягодка" в казарме.
Вот тогда начнете что-то понимать про холод.
Вы эти фильмы должны снимать в ватнике и чунях. И весь период съемки жить в землянке. Всей группой. И жрать по двести граммов хлеба в день. С селедочной головой. А в пять утра отправляться в тайгу валить деревья. И только потом приступать к съемке. Вот тогда будете иметь право что-то говорить об этом.
Идите в библиотеку, инфантилы.
Читайте.
