Могут ли записи из кабинета главы КГБ Беларуси повлиять на судьбу обвиняемых в убийстве Павла Шеремета, как одна из фигуранток расследования нашла у себя дома камеру наблюдения и материалы расследования прокуратура не передала в суд.
Шевченковский районный суд Киева около полугода рассматривает дело об убийстве журналиста Павла Шемерета. Трое официальных обвиняемых, – музыкант Андрей Антоненко, военный медик Яна Дугарь и детский кардиохирург Юлия Кузьменко, – и их защита продолжают доказывать, что не причастны к этому преступлению: они неоднократно заявляли, что в момент убийства журналиста не были знакомы между собой; что в ночь убийства они были дома со своими семьями; что потенциальные убийцы, которых зафиксировали камеры наблюдения, одного роста, а разница между Антоненко и Кузьменко (их обвинили в закладке взрывчатки под авто журналиста) 15 см и тому подобное. Впрочем, присяжные только начали исследовать доказательную базу, собранную следствием, и пока не дошли до следственных экспериментов. Между тем, в СМИ появились записи, якобы сделанные в кабинете председателя КГБ Беларуси Вадима Зайцева, на которых обсуждается возможность убийства Шеремета. Буквы поговорили о них, а также о судебных заседаниях и расследования дела с одним из адвокатов Андрея Антоненко – Станиславом Куликом.
Да, ранее прокуратура передала в суд доказательства и просила определить порядок, в котором они будут исследовать. И первым пунктом там были письменные доказательства, точнее – материалы дела. И 2 февраля их начали осматривать. Хотя мы просили суд уточнить порядок, в котором эти тома стоит исследовать. Мы хотели, чтобы сначала рассмотрели материалы, которые следствие считает бесспорными доказательствами вины Антоненко, Дугарь и Кузьменко. А по нашему мнению, эти же доказательства свидетельствуют о непричастности этих людей к этомуо страшному преступлению.
Экспертиза походки?
Да, мы просили первыми осмотреть 7-й и, кажется, 22-й тома дела. Там комплексная экспертиза походки, на которую ссылается обвинение. Там экспертизы роста людей, зафиксированных на видео камер наблюдения в ночь убийства, там экспертиза роста самого Антоненко. Почему мы хотели, чтобы эти материалы осмотрели первыми, потому что 2 февраля Антоненко должны были продолжать арест. И если бы мы исследовали эти тома дела, то были бы основания говорить, что обвинение необоснованное и это еще один повод просить об изменении меры пресечения. Но нам в этой просьбе отказали и мы пошли по нумерации, как хотела прокуратура.
Именно так. В первых томах есть только информация о том, как организовывали расследования: кому поручили следствие, из прокуроров по этому наблюдал. И да, это важные процессуальные моменты, но мы бы в первую очередь хотели изучить доказательства, касающиеся наших подзащитных. И как это исследование выглядит? Суд открывает каждый том, его читает и обвинения или защита обращают внимание суда на определенные моменты. Мы, например, отмечали большое количестве ошибок: начиная с того, что во многих документах есть опечатки, и заканчивая документами, которые приняты с нарушением закона. Например, постановления об изменении групп прокуроров или следователей. В Уголовном процессуальном кодексе четко выписаны основания, по которым это может происходить. Однако в документах нет никакого обоснования, почему следователей и прокуроров меняли. Возможно они не справились с работой, возможно еще что-то. Ну и есть еще целый ряд ошибок, которые можно долго и нудно описывать.
Вы говорили, что изначально было большое расследование убийства Шеремета, в котором 200 томов …
Это говорили не мы, это говорил Арсен Аваков.
… материалов. Вам известно, какие там собраны доказательства?
Уголовный процесс построен так, что всю информацию адвокаты подозреваемых узнают только после завершения следствия, когда им открывают материалы дела. Что происходило в деле Шеремета. С 2016 года существует расследование по факту убийства Шеремета. И все действия, все экспертизы, следствие выполняло, все было именно в этом расследовании. Были заявления, что существует много доказательств, проделана огромная работа, установили всех причастных к преступлению. Но после всех этих заявлений, весной 2020-го, Антоненко, Кузьменко и Дугарь меняют подозрения. Меняют цель преступления, роли, которые якобы выполняли подозреваемые. Добавляют почему-то обвинения в умышленном уничтожении имущества – подорванное авто Павла Шеремета, – хотя это входит в квалификацию по статье «умышленное убийство». А потом из этих 200 томов расследования выделяют новое производство, на 38 томов. И только их мы видели.
Вы просили о доступе к «большому» расследованию? Тому, где 200 томов?
Конечно. Мы писали много ходатайств, и когда шло следствие, и когда он уже завершили и передали дело в суд. Но нам отказали. Мы уверены: в этих 200 томах есть материалы, которые свидетельствуют в пользу обвиняемых. Которые противоречат официальной версии следствия.
К примеру.
Например, видео. На брифингах полиция заявляла, что есть много видеодоказательств. Да, преступление произошло в центре города, где много видеокамер. Но, по факту, нам показали записи только с 3-4 камер. Но если следователи действительно проделали «огромную работу», должны быть и другие! Например, по версии обвинения, Антоненко в ночь убийства каким-то образом попал из своего дома на ул. Старовокзальной на ул. Гончара, где было старое помещение его матери. И он не мог туда телепортироваться, или пройти по подземному туннелю. Он должен был попасть в поле зрения камер наблюдения. За день до того или за несколько часов до того. И если в этих записях Антоненко нет – это будет свидетельствовать, что в ночь убийства он там не ходил. И подобных материалов в этом деле может быть много.
Во время досудебного следствия прокуратура часто говорила о «мине», которую нашли в Антоненко дома. Хотя сам Антоненко неоднократно говорил, что это просто макет, и это подтверждали свидетели в суде. Эта «мина» до сих пор есть в материалах дела?
Да, она осталась. Но даже в материалах обвинения вывод эксперта, что это не взрывное устройство и он не представляет никакой угрозы.
Что с супругами Грищенко? Во время брифинга в декабре 2019-го говорили, что они связаны с Антоненко и помогали убить Шеремета.
Насколько я знаю, их подозревали в покушении на убийство бизнесмена. Но им изменили меру, они не арестованы. В уголовном производстве, которое рассматривает Шевченковский райсуд, нет никаких упоминаний, ни намека на Грищенко. Получается, что заявления полиции о том, что Грищенки связаны с Антоненко, Кузьменко и Дугарь – банальная ложь.
Но они якобы пытались кого-то взорвать …
Да, но обвинительного приговора нет. И нельзя говорить, что Грищенко совершили преступление. Это будет манипуляция информацией.
… с помощью похожего взрывного устройства.
И это тоже ложь. Единственное сходство между взрывным устройством, в деле Грищенко и устройством по делу Шеремета – это магниты, которыми их крепили к авто. Больше ничего нет. Никаких схожих черт. Не в последнюю очередь потому, что мы почти ничего не знаем об устройстве, которым взорвали автомобиль Шеремета. Все детали, частицы взрывчатого вещества уничтожены.
Уничтожены во время тушения пожара?
Есть много записей и полиции, и журналистов, на которых зафиксирован момент после взрыва. И видно, что полиция даже не пыталась сохранить доказательства, стабилизировать место преступления. Автомобиль еще некоторое время после взрыва не горел. Огонь появился после того, как еще живого Шеремета вытащили из авто. Полиция не пыталась тушить пламя, хотя мы знаем, что им предлагали огнетушители. Доказательства фактически сгорели. А потом приехали пожарные и все другие доказательства, которые не сгорели, просто смыли к чертям во время тушения пожара. Поэтому даже в письмах экспертов ФБР, которые пытались помочь следствию, говорится, что следов взрывчатого вещества найти не удалось из-за того, что их смыли во время тушения пожара. Ну и на видео видно, как полиция ходит по месту преступления и просто затаптывает доказательства, которые еще могли остаться. Я это все к чему говорю: в деле Шеремета нет упоминаний ни о взрывчатом веществе, ни о способе подрыва.
А как насчет гексогена?
Я не сапер, я только адвокат, могу путаться в терминах. Но частицы гексогена нашли на пробке взрывателя. Удалось установить, что это штатный взрыватель, который используется во многих устройствах. И да, в нем используется гексоген. Но детонатор подрывает основной заряд. А каким образом это произошло – кнопкой, часовым механизмом, дистанционно – неизвестно. Поэтому нельзя говорить, что дело Шеремета и Грищенко похожи. Потому что нет признаков, которые можно сравнить. Ведь даже корпуса от взрывного устройства, которое заложили под авто Шеремета, не осталось.
Экспертиза походки в деле Шеремета стала едва ли не основным доказательством. Однако к ней существует много вопросов: разница в росте между Антоненко и человеком, которого в ночь убийства зафиксировали камеры наблюдения, уникальность походки, есть ли она. Вы пытались связаться с экспертом Айваном Бирчем, который эту экспертизу делал?
Да, мы писали ему на электронную почту. Он не то, чтобы публичный человек, но его контакты в интернете можно найти. Хотя, в большинстве случаев, как тренера по каратэ. Мы ему писали, однако Бирч ответил, что спросил разрешения у своих контактов в Министерстве внутренних дел и ему ответили, что запрещают говорить об этом деле. Тогда мы обратились с просьбой о доступе к англоязычной версии экспертизы. Мы же понимаем, что англоязычный человек вряд бы составлял выводы экспертизы на украинском. То есть должен быть оригинал и перевод. Мы просили о доступе к этим документам у Печерского райсуда, еще когда шло следствие, и нам отказали. Перед тем, правда, отправили самом Бирчу повестку, чтобы он приехал в суд и дал объяснения по экспертизе. Но он ее проигнорировал. В Шевченковском суде, когда дело начали рассматривать по сути, мы тоже просили о таком доступе. И нам отказали, как написала судья Оксана Голуб, из-за «защиты личной информации о Бирче».
Так вы не знаете, существует ли англоязычная версия этого документа?
Мы знаем, что должно быть хотя бы часть, которую писал сам Бирч. Но подпись стоит под всей экспертизой. То есть он должен прочитать результаты всего исследования. И оно должно было быть на английском.
Известно, кто и как пригласил Бирча?
Судя по материалам, которые мы видели в деле, с ним контактировал глава отдела Интерпола в Украине. Если официально – Департамент международного сотрудничества МВД. И этот орган не имеет отношения к расследованию, не имеет процессуального статуса. Люди, которые там работают – прямые подчиненные Арсена Авакова. Привлекать эксперта по закону должны через Государственный научно-исследовательский экспертно-криминалистический центр МВД Украины. Ведь именно он и проводил экспертизу. Следователь должен написать, что есть такой эксперт Бирч, которого стоит привлечь к работе.
Зимой прошлого года полиция пыталась провести следственный эксперимент с участием Кузьменко и Антоненко: их привезли в центр Киева, чтобы они ходили под камеры. Однако вы заявляли, что эксперимент прошел с нарушениями. После того подобные следственные эксперименты пытались провести?
Никаких попыток после того не было. Год назад Антоненко и Кузьменко привезли на улицу Липинского, окружили соседние улицы. За 5 часов до начала эксперимента почему-то сообщили адвокатам Антоненко, живущим в Харькове. Ожидаемо, в Киев они не могли добраться за такое ограниченное время. Мне об эксперименте никто не сообщал, хотя я, в отличие от коллег, был в Киеве и мог успеть. Антоненко пытались дать бесплатного адвоката, однако когда этот адвокат узнал, что у Андрея есть защитники – поступил совершенно правильно: сообщил мне, что с моим подзащитным происходит эксперимент и Антоненко от бесплатного адвоката отказался. Я, в результате, на место эксперимента приехал, но Андрея уже отвезли обратно в изолятор.
Во время одного из судебных заседаний вы заявляли, что в материалах дела есть документы о негласных следственно-розыскных действиях (НСРД), фактически слежке, за вашими подзащитными, о которых вы не знали.
Немного откочусь назад: из дела, в котором было 200 томов, выделили отдельное производство по Дугарь, Антоненко и Кузьменко. Там было 38 томов, которые нам показали, мы с ними ознакомились. Но прокурор, или группа прокуроров, подали в суд только 26 томов. А несколько заседаний назад, когда прокурор подавал в суд свои доводы, появился еще один том дела. О котором мы не знали. И именно в нем материалы НСРД. Хотя согласно УПК – это нарушение. Ведь после завершения расследования должны открывать все материалы дела, которые есть на данный момент. И мы знаем, что материалы НСРД у прокуратуры были давно, они рассекречены еще прошлым летом. Но прокуратура не хотела их нам показывать. И по закону суд должен признать такое доказательство, несвоевременно открытое, недопустимым. Но судья Голуб решила его включить, а вопрос о его допустимости будет решаться в момент написания приговора.
Яна Дугар говорила, что благодаря этому год назад узнала, что у нее дома стоит видеокамера.
Да! Это был прикол. В одном из протоколов НСРД Яна прочитала описание места, в котором живет. Что по такому-то адресу установили камеру, которая фиксировала действия Яны. И описание в стиле: «Она пошла направо и вышла за пределы обзора камеры». И она, ориентируясь по этим описаниям в своей комнате, нашла камеру, которая долгое время за ней следила. Вызвала полицию, это оборудование, в результате, забрали.
Около полугода назад начали распространяться слухи, что к убийству Шеремета может быть причастна СБУ, с которой Антоненко якобы сотрудничал.
Это заявления, которые не подкреплены ни фактами, ни документами. В материалах производства по Антоненко нет фактов и доказательств, которые бы свидетельствовали о его связи с СБУ или КГБ Беларуси.
То есть Антоненко с СБУ не сотрудничал?
Нет, не сотрудничал. Единственное, что мне приходит в голову – это прохождение спецпроверки при зачислении в ряды Сил специальных операций. Возможно, тогда СБУ проводила его проверку и остались какие-то документы. Хотя я не уверен, у военных должны быть свои подразделения, которые такими проверками занимаются.
Не так давно появились аудиозаписи от 2012 года из кабинета председателя КГБ Беларуси Вадима Зайцева. Они как-то могут повлиять на судебное разбирательство?
Во-первых, эта информация появилась в зарубежных СМИ в тот момент, когда расследование завершили и передали в суд. На наш взгляд, эта информация мало на что может повлиять. Ведь все возможные доказательства собраны, они в суде. Да, если будет доказано, что определенная информация в момент передачи дела в суд была известна – ее могут привлечь. Но пока никаких фактов, что органам досудебного следствия эти записи передали – у нас нет. Кроме того, эти записи должны исследовать украинские эксперты, установить, что на аудио зафиксированы определенные люди …
То есть вывод должны дать украинские эксперты?
Так, если эти записи будут использовать в украинских судах – нужны выводы экспертных учреждений Украины. И если оригинальность записей подтвердится – это будет свидетельствовать в пользу обвиняемых. Поскольку нет доказательств о связи между ними и КГБ Беларуси. Но пока это ни на что не влияет. Более того, у нас в суде производства по трем человекам. И, соответственно, доказательства в суд должны подавать именно по этим людям. Не думаю, что Национальная полиция будет эти материалы приобщать, потому что они будут свидетельствовать против обвинения.
Около месяца назад в Украину прилетал экс-заместитель спецподразделения «Алмаз» МВД Беларуси Игорь Макар. Он якобы давал показания украинскому следствию. Вам что-то об этом известно?
Нацполиция как орган досудебного следствия должна была публично реагировать на информацию о записи из кабинета Зайцева. Макар заявлял, что записи настоящие. И если бы не было реакции, украинское общество бы не восприняло это. Поэтому полиция его допросила. Но, по моему мнению, это лишь имитация работы. Потому что у нас нет информации, что кроме допроса Макара происходили хоть какие следственные действия. Или экспертизы. Можно много говорить, что это тайна следствия, что все под семью замками и ведется расследование. Но если Макар говорил правду – это компетенция совсем других структур. Если к убийству Шеремета причастны должностные лица или спецслужбы другой страны – это угроза национальной безопасности. И этим должна заниматься Служба безопасности Украины.
Еще один фигурант записей из кабинета Зайцева, Олег Алкаев, говорил, что Шеремета могли убить из-за его работы над книгой «Расстрельная команда» об исчезновении оппонентов Лукашенко.
Эта версия кажется логичной. Если Шеремет был гражданином Беларуси, был оппозиционным власти, его журналистская работа шла не в пользу этой власти – его могли устранить. Но из тех материалов, которые мы видели в деле, эту версию не отрабатывали. Не знаю почему: из-за некомпетентности или специально. Но при этом не забыли упомянуть увлечение ультранационалистическими взглядами и культивацию величия арийской расы.
Во время судебных заседаний Антоненко жаловался на самочувствие. Каково его состояние сейчас?
Удовлетворительное, но это не заслуга врачей СИЗО или полиции. У Антоненко обострение болезни с сосудами. Началось разрушение зубов. И вдобавок он имел симптомы, подобные COVID-19. Мы просили изменить меру, чтобы он мог нормально лечиться за пределами изолятора. Но это ходатайство отклонили, зато обязали СИЗО оказать медицинскую помощь. В изоляторе есть стоматолог. Она с теми средствами и возможностями, которые есть в изоляторе, попыталась Антоненко помочь. Но после того у него выпал зуб. И нам пришлось обращаться к частному стоматологу, который ехал к Андрею в СИЗО, чтобы лечить зубы. По проблемам с сосудами: штатный хирург изолятора его осмотрел. И сделал вывод, что это вообще не его компетенция и надо узкий специалист, сосудистый хирург. Нам удалось организовать визит врача, сосудистого хирурга, который Антоненко лечил раньше. Он приехал в изолятор, так же его осмотрел и сказал, что надо провести диагностику с помощью специальной аппаратуры. После этого ситуация заглохла. Чтобы вывезти Андрея в больницу, надо за несколько недель до того подать заявку, чтобы медучреждение проверили: безопасно ли туда везти человека, можно ли ее там охранять. И ответа пока нет. Но мы все же надеемся, что Антоненко изменят меру и он сможет нормально сходить в больницу.
А по COVID-19?
Так же, специалист одной из лабораторий Киева приехал в СИЗО, взял образцы для анализов. К счастью, они были отрицательные. Мы выдохнули. Но реальный риск был, ведь коронавирусной болезнью переболели два адвоката. И один из них ходил к Андрею в изолятор, когда еще когда не знал о заболевании. Но, к счастью, оказалось, что у Антоненко была обычная простуда.
Вы пытались контактировать с Аленой Притулой?
Мы не общались напрямую. Думаю, обвинение бы с радостью использовало этот повод и заявило бы о давлении на потерпевших. Мы только написали письмо с предложением предоставить все доступные материалы дела. Ведь у госпожи Алены погиб близкий человек и она имеет право знать все детали расследования. В суде также присутствует адвокат пострадавших. Адвокатская этика не позволяет мне комментировать заявления или действия, однако да, в суде есть кому защищать интересы пострадавших.
