РФ признает режим Талибана в Афганистане и в этой стране стоит ждать усиление влияния ряда региональных игроков, прежде всего Китая.
Верховный Суд РФ исключил Талибан из списка террористических организаций
В чем заключается важность Афганистана и попробуем разобраться.
Выход американцев из Афганистана создал в этом регионе две равновероятностные и альтернативные друг другу модели развития.
Вариант первый.
У талибов ничего не получается в части объединения всей страны под своей властью и слабо контролируемые ими полевые командиры начинают экспорт экстремизма в соседние государства.
Ключевое направление такого экспорта — Средняя Азия и Китай.
То есть выход американцев из Афганистана — могло стать началом проблем для Москвы и Пекина.
Совпадение или нет, но в ноябре 2020-го американская администрация исключила из списка террористических организаций "Исламское движение Восточного Туркестана", которое борется с государственными органами власти в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР.
Аргументация такого решения выглядела, по крайней мере, странно.
Как заявил тогдашний госсекретарь США Майк Помпео, причиной такого шага стало "отсутствие на протяжении более десятилетия заслуживающих доверия свидетельств, что ИДВТ все еще существует".
Подобные действия США вызвали бурю негодования в Пекине, зато после этого решения транзакции ИДВТ перестали блокироваться в банках. По крайней мере, американских.
В этой модели Афганистан может стать скальпелем по вскрытию сосудов в виде границ северо-западных территорий Поднебесной. Но может и не стать.
Вариант второй.
Талибы берут под контроль всю территорию страны, включая и земли, занимаемые так называемым Северным альянсом (таджики и узбеки), и создает формат религиозного государства, где жесткие политические и социальные ограничения идут в паре с гарантиями для инвесторов и выполнением долгосрочных обязательств перед международными партнерами.
И кто сказал, что подобный формат нежизнеспособен?
Страны Персидского залива — это примеры того, как экономическое и инфраструктурное развитие может происходить по законам шариата.
Но для подобной синергии нужен один базовый ингредиент — деньги. Много денег.
В ближневосточных монархиях поток долларов обеспечивается нефтью и газом.
Пекин может стать инвестором для кабульского режима.
При соблюдении базовых условий: защита инвестиций и преемственность решений и обязательств в долгосрочной перспективе.
В таком случае Китай с помощью мягкой силы в виде миллиардов долларов сможет сделать в Афганистане то, что не удалось добиться жесткой силой трем империям — Британской, Советской и Американской. Добиться успеха.
Триллионы долларов в песок
Казалось бы, американцы тоже обильно умащивали прежний лояльный к себе политический режим миллиардами долларов.
"Афганский проект" стоил для американского налогоплательщика то ли один, то ли два триллиона долларов. Точную цифру в Вашингтоне так и не назвали.
В частности, $137 млрд были потрачены на проекты по восстановлению, пока в стране были американцы.
Трамп после своего первого прихода к власти в 2016 году пообещал узнать, сколько Америка потеряла в Афганистане за время президентства Обамы.
В 2017 г. американская контрольная организация, ответственная за восстановление Афганистана, заявила, что с 2006 по 2017 гг. $15,5 млрд были потеряны из-за мошенничества, растрат и злоупотреблений.
В организации также отметили, что американские деньги преимущественно приводили к обострению конфликтов, коррупции и… усиливали поддержку талибов.
В результате в Афганистане в те года сформировался компрадорский, коррупционный режим с демократической риторикой, а главным злом для местных жителей стала коррупция чиновников и беспредел полиции.
"Талибы не делают ничего полезного для людей и не строят домов или клиник, но они хотя бы не воруют", — так комментировали действия поддерживаемого США демократического правительства Афганистана недовольные жители страны.
А если талибы сейчас начнут строить жилье и клиники за китайские деньги? А также дороги и инженерную инфраструктуру…
Новый путь мягкой силы
Концептуально китайский транснациональный проект "Один пояс и один путь" (или "Новый шелковый путь") можно разделить на несколько направлений:
Северный — через Казахстан, РФ и Беларусь;
Срединный - через Казахстан и Закавказье;
Южный — через Центральную Азию, Иран и Турцию. Но часть маршрута может пройти и через Афганистан, Пакистан и Иран в зону Персидского залива;
Есть также морской маршрут — через вьетнамский порт Хайфон и далее Ситуэ в Мьянме, Читтагонг в Бангладеш, Гвадар в Пакистане, Момбаса в Кении, Джибути и Пирей в Греции.
Но с учетом последних геополитических сдвигов Пекин сделал несколько очень важных выводов: крайне опасно базировать дорогостоящие логистические проекты на странах, которые могут попасть под санкционное давление.
Тем более что риск санкций Вашингтона в отношении Пекина реален как никогда.
Если посмотреть на карту, становится очевидным гигантский замысел Китая в Центрально- и Южно-Азиатском регионе.
Устанавливая контроль над Афганистаном, КНР соединяет в единый пазл сеть своего влияния в Средней Азии, но что еще более важно — формирует полноценный региональный конгломерат из своих наиболее перспективных союзников Пакистана и Ирана, получая надежный сухопутный доступ к Персидскому заливу, включая его нефть.
И это уже не рисковые маршруты по частично контролируемым территориям, а защищенный от морских сверхдержав сухопутный конструкт.
Кроме того, Китай получает выход в Индийский океан через порты в Пакистане и максимально удобную логистику со своими проектами в Африке (Эфиопия).
Китайцы также берут в клещи своего ключевого соперника в Азии — Индию.
Соединяя данный геополитический пазл, Китай из сухопутной империи становится сухопутно-морской, а сам Афганистан в этой новой модели паназиатского доминирования Поднебесной становится срединной землей — Хартлендом, если использовать терминологию британского историка Хэлфорда Маккиндера.
На данный момент морские амбиции Китая успешно сдерживаются американцами в Тихом океане с помощью Тайваня, Японии и Южной Кореи.
Пекину остается лишь намывать острова в Южно-Китайском море.
Но с выходом китайцев в Индийский океан происходит глобальная перестройка всей архитектоники мировой безопасности: евроатлантический оборонный союз в виде НАТО становится вторичным и безопасность самой Европы передается в руки осевого континентального государства — Германии.
А сам евроатлантизм сменяется на индо-тихоокеанскую зону безопасности, которая становится ключевой как для США, так и для его основного союзника в регионе Австралии.
С подключением к данному союзу Великобритании.
Именно этим и объясняется столь поспешное создание блока AUKUS (США, Великобритания, Австралия).
Три колеи
Но вернемся к Афганистану.
В рамках проекта "Нового шелкового пути" ожидается строительство железной дороги из Узбекистана по территории Афганистана в Иран.
Ожидается и ускорение реализации проекта строительства газопровода из Туркменистана в Афганистан, Пакистан и Индию (ТАПИ).
Железнодорожный маршрут из Ирана в Афганистан (Герат) может быть продлен до границы с Китаем.
Трансафганский транспортный коридор (ТАТК) — это не только увязка в единый пазл интересов Китая в Центральной и Южной Азии, но и доступ к природным ресурсам Афганистана, которые оцениваются в триллионы долларов.
Китайские компании уже завершили предпроектную разработку концепции развития в этой стране месторождений меди (вторые по величине в мире) — сумма инвестиций оценивается в $2-3 млрд, а количество новых рабочих мест в новосозданной горнорудной отрасли составит до 100 тыс.
Плюс месторождения нефти и редкоземельных металлов.
Китай получает из региона Ближнего Востока до 50% нефти от общего объема своего импорта, который транспортируется по длинному маршруту Тегеран-Кашгар-Шанхай (13 800 км и стоимость доставки $160 за тонну).
Задействование потенциала ТАТК — это 3500 км и уже $90 с тонны груза.
Кроме того, выход туркменского газа в Индийский океан — это возможность строительства заводов по производству СПГ в Пакистане (потенциал роста добычи газа в Туркменистане — до 240 млрд кубов в год при внутреннем потреблении на уровне 20 млрд и поставках в Китай по газопроводу до 65 млрд).
К проекту СПГ будет подключен и иранский газ в соответствии с разработанными логистическими маршрутами.
Между тем Китай уже активно осваивает экономическое пространство Пакистана.
Крупнейший порт страны Гвадар построен с помощью китайских инвестиций и является частью китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК).
Сам проект КПЭК оценивается в $62 млрд и уже вызвал у экспертов ассоциации с Планом Маршалла, так как включает не только логистику, но и обновление энергетической системы страны и создание новых промышленных объектов.
По расчетам пакистанских экономистов, недостаточная развитость инфраструктуры лишает страну ежегодно 3,5% ВВП, и КПЭК должен устранить данную проблему, создав до 2030 г. 2,3 млн новых рабочих мест и ускорив рост экономики на 2-2,5% в год.
Сама капитализация КПЭК превышает весь объем прямых иностранных инвестиций (ПИИ), полученных Пакистаном с 1970 г. При этом 80% средств в рамках проекта — это не кредиты, а инвестиции.
Китай планирует усилить влияние в регионе за счет активного развития в Афганистане сети железных дорог, так как данное направление открывает колоссальное окно возможностей по соединению в единый транспортный хаб и стыковке в этой стране трех систем железнодорожной колеи: российской из Средней Азии (1520 мм), европейской из Ирана (1435 мм) и Пакистанской (1676 мм).
Афганское направление получает приоритет еще и потому, что практически все маршруты КПЭК, которые разрабатывались без фактора Кабула, имели одно слабое место: прохождение на стыке Пакистана и Китая через Гилгит-Балтистан (пакистанская часть Кашмира), где сильны сепаратистские движения, а Дели рассматривает эти территории как часть "Большого Кашмира" (в Индии есть штат Джамму и Кашмир).
То есть стык Пакистана с Китаем (в районе Синьцзян-Уйгурского автономного района) крайне нестабилен как вследствие действий местных боевых групп.
В этой связи афганский проект Китая становится уникальным добавлением в систему КПЭК, существенно диверсифицируя его риски.
При этом Китай достигает своей главной цели: его логистические маршруты в данном регионе опираются на союзников, которые никогда не пойдут в фарватере политики США: Афганистан под руководством талибов, Туркменистан и Иран.
Что касается Пакистана, то он хоть и является союзником США вне НАТО, но его дрейф в сторону Китая происходит достаточно быстро.
Кроме того, Китай может использовать свою экспансию на Ближний Восток для создания экономической смычки с Турцией.
В таком варианте Украина опять сможет стать участником "Нового шелкового пути", который выйдет в Черное море через турецкие порты или через грузинские с использованием транспортных коридоров Казахстана и Азербайджана.
В таком варианте из Китая в ЕС будут идти товары китайского экспорта, а в обратном направлении — немецкое оборудование, ближневосточная нефть, украинская руда и зерно, афганская медь и редкоземельные металлы.
Но для встраивания в подобные проекты, необходимо формировать соответствующие геополитические стратегии.
Например, подать заявку на вступление в Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ, китайский аналог МВФ) или начать переговоры с Китаем о создании китайско-украинского экономического коридора (по аналогии с КПЭК).
Другой вопрос, насколько сейчас Украина может делать подобные геополитические ставки и получить по ним свой дивиденд?
Хотя ЕС уже пытается сделать свою ставку на новый формат отношений с Китаем, реагируя таким образом на "атлантический разворот" США.
Это сложная игра, но и ставки высоки.
Скорее всего, данный глобальный пасьянс произойдет уже без нашего участия.
Нам сейчас не до таких сложных геополитических моделей.
Хотя перспектива реализации концепции Евразийского украинского степного коридора остается достаточно реальной.
