Филологу труднее жить. Он всегда наблюдает развитие языка и старается его понять. Переводчику еще труднее – иногда понятия приходится переводить предложениями. Журналисту легче: ухватил самое короткое – и пошел писать.
То, что гоголевское слово «чиновник» теперь обозначает «высокопоставленный сотрудник министерств и ведомств», это я себе уже уяснила. Слово «власти» — собирательное понятие всех, кто приказывает и управляет. Тоже понятно. «Власть» — это метафора высшей силы, которую называть по имени нельзя.
Теперь мучаюсь со словом «политкорректность». Вроде как оно стало у нас в России ругательством. Кто как начнет защищать инвалидов на детских площадках там или полных женщин на службе «Аэрофлота», так сразу ему в зубы это самое «политкорректный ты!». Хуже любого самого скабрезного слова стало это понятие.
Тут впору прямо возопить со всеми депутатами и чиновниками вместе (или депутаты тоже чиновники?): «Запретить иностранные слова! Изгнать из оборота! Вычеркнуть из словарей!»
Ведь как ни стараюсь, не могу понять, в каком контексте это слово в России употребляется. Вот в Германии с недавних пор им жонглируют ультраправые. Чуть им скажут, что они того, немного расисты и ксенофобы, они в ответ: «Политкорректные вы все! Дискутировать не даете!» Новые исследования доказательно демонстрируют, что никто в прошлом году не упоминал это понятие больше, чем члены партии «Альтернатива для Германии». Ранее эту словесную дубинку всем под нос совали неонацисты. Самый известный ксенофоб Берлина бывший глава сенатского управления по финансам Тило Саррацин в своей знаменитой книжке «Германия самоуничтожается» заклеймил политкорректность как кляп для тех, кто хотел бы называть «негров неграми, а низшую расу низшей расой». Да так заклеймил, что бывший президент ФРГ и бывший же протестантский пастор Йоахим Гаукпровозгласил в одной речи: «Политический класс может учиться на успехе книги Саррацина, что его (класса – АР) язык политической корректности вызывает у людей чувство, что настоящие проблемы должны замалчиваться».
Вот как немцы себя под Саррацином чистят! Не подойдешь теперь тут к расистам с указанием на то, что их требования немного не в духе времени. Сразу люди подумают, что проблемы замалчиваются. Нам бы проблемы немцев! Мы бы их не замалчивали!
Ну вот что ж делать носителям русского языка? Ведь у нас никто не выходил на улицы, как европейские студенты в 1968 году, с требованием прекратить употребление дискриминирующих по расовому, сексуальному или телесному признаку понятий. Не было у нас, как в Америке, дискуссии об истинном языковом коде слов «политическая корректность». Политологи, политики и журналисты не ломали публично копья из-за допустимости этого словосочетания в политическом дискурсе, как это было в Германии. У нас не было исходящих из этого требований прекратить общественную цензуру в защиту свободы дискуссии.
Мы просто решили для себя – все, кто искренне старается избежать, например, слов «негр», «жирная», «инвалид» и пр. или протестуют против любого вида дискриминации и гомофобии, не имеют нам ничего сказать. Обзовем их политкорректными – и ша, Маня, не волновайся. Унизим по полной – и дальше будем говорить и думать наше, исконное, свободно и легко. Заткнем быстро – и никакой дискуссии. Вот как-то так я себе объясняю как филолог, переводчик и журналист развитие и значение понятия «политкорректность» в русском языке. Может быть, скоро в словарях русского языка появится значение слова политкорректность с пометкой «разг., руг., окрашенное». Типа – ты мне про то, что надо защищать меньшинства? Да иди ты со своей политкорректностью! И все тут. Велик и могуч, так сказать, и никто нам не закон.
