Борис Акунин: «В последние пару лет аудитория как-то повзрослела»

Григорий Шалвович Чхартишвили, пишущий под псевдонимом «Борис Акунин», рассказал о будущем литературы, современном читателе и своих литературных «учителях».

- Я много лет проработал в литературном журнале, редактируя чужие тексты, и много лет проработал переводчиком, переводя чужие тексты. Мне попадались всякие авторы: прекрасные, ужасные и средние. У прекрасных я учился тому, как надо писать. У ужасных – как не надо писать. У средних нельзя учиться совсем ничему, и их, увы, большинство. Как правило, они весьма профессиональны и абсолютно безжизненны. С другой стороны, «середняки» создают культурную почву, некий фон, на котором и заметны яркие дарования.

Мне попадались всякие авторы: прекрасные, ужасные и средние. У прекрасных я учился тому, как надо писать. У ужасных – как не надо писать. У средних нельзя учиться совсем ничему, и их, увы, большинство.

Перечислять всех моих литературных «учителей» получится очень долго. Назову только несколько имен. Мастер сюжетопостроения – Агата Кристи. Мастер наррации (то есть упругого текста, от которого трудно оторваться) – Сергей Довлатов. Мастер легкого, ненавязчивого философствования – Роберт Ван Гулик. Мастер поднимать настроение – Джером К. Джером. Мастер давить читателю на слезные железы – Роберт Пенн Уоррен. Ну и так далее.

- Читатель меняется гораздо чаще, чем раз в поколение. На моей писательской памяти – а это неполные двадцать лет – вкусы аудитории поменялись минимум трижды. Я начинал в эпоху, когда все зачитывались трэшем с кровавыми кинжалами и роковыми блондинками на обложке.

Потом все усложнились, полюбили легкое чтиво с интеллектуальным прищуром (тут-то для меня и начались золотые времена, это мой любимый жанр). Сейчас, в последние пару лет, аудитория как-то повзрослела и посерьезнела, стала читать меньше беллетристики и больше нон-фикшна. Меня это радует, поскольку я тоже естественным образом дрейфую в эту сторону.

Я начинал в эпоху, когда все зачитывались трэшем с кровавыми кинжалами и роковыми блондинками на обложке.

- Пусть будет какой угодно, только не скучной. Я жду, что появятся новые, небывалые прежде жанры и способы письма – связанные с новыми возможностями, которые перед нами открывает электронная книга. Но об этом, насколько я понимаю, мы еще поговорим.

- Бумажная книга должна стать красивой. Чтобы человек понимал, почему он тратит деньги на этот тяжелый, неудобный предмет, когда удобнее и дешевле читать с мобильного устройства. Вот почему все мои книги иллюстрированы, и визуальная составляющая в них очень важна. Я настаиваю на том, чтобы издательства тратились на хорошую бумагу, нанимали лучших художников, мы подолгу возимся с каждой обложкой.

Книгу должно быть приятно взять в руки. Из-за этого мои книги дороже, это сказывается на тиражах, но все же я уверен, что именно в этом направлении нужно двигаться, если мы хотим сохранить бумажную книгу. Понимаете, электронную книгу на день рождения или на новый год не подаришь. А бумажную, если она красивая, можно – это артефакт.

Я жду, что появятся новые, небывалые прежде жанры и способы письма – связанные с новыми возможностями, которые перед нами открывает электронная книга.

- Очень хорошее. Масса народу пробует перо, учится привлекать аудиторию. У кого-то начинает хорошо получаться, и появляются «звезды» соцсетей. Все они со временем станут писателями, я уверен. Жаль только, что «короткие» платформы вроде фейсбука или твиттера вытесняют блог. Но до конца, я полагаю, не вытеснят.

- Во-первых, решите для себя, действительно ли оно вам надо – быть писателем. Это очень непростая жизненная дорога и очень нелегкий хлеб (если вы собираетесь сделать писательство источником существования).

Во-вторых, проверьте, есть ли у вас способности. Напишите рассказ, посадите перед собой друзей и проверьте, как вас будут слушать. Если видите, что не можете удержать их внимание в течение 20 минут, завязывайте с этим делом.

Масса народу пробует перо, учится привлекать аудиторию. У кого-то начинает хорошо получаться, и появляются «звезды» соцсетей.

- Это не труд. Это способ существования. Способ постигать мир и себя через жонглирование словами, фантазиями, идеями. Ты вроде фокусника – достаешь кроликов из пустоты. То есть это зрителям кажется, что из пустоты. На самом деле из себя. И никогда не знаешь, какого достанешь – белого или черного. И достанешь ли. Может, они уже закончились?

- Недавно увидел на лондонской улице бородатого человека с очень бледным, необычным лицом. На лбу у него был нарисован глаз. Псих, наверно, или чудак, в Лондоне таких много, но это неважно. Его лицо потом долго стояло у меня перед глазами, в нем была спрятана какая-то история из другого времени. Это было такое, знаете, старинное лицо. Я мысленно надел на него берет с пером, треуголку, чалму. Потом русскую островерхую шапку с волчьей оторочкой – и вдруг увидел моего героя. Из следующей книги. Его будут звать Трехглазый. Очень интересный субъект. Потом расскажу. То есть напишу.

Понимаете, электронную книгу на день рождения или на новый год не подаришь. А бумажную, если она красивая, можно – это артефакт.

- Устал от серьезных книг, захотелось развлечься. Нашелся хороший издатель, готовый вложиться в этот эксперимент. Нашелся замечательно талантливый художник. Это книга, сюжет которой читатель как бы двигает сам, делая выбор между кодовыми вопросами. Кажется, что выбор очень простой, но на самом деле это не так. Включается некий подсознательный механизм, и в результате ты попадаешь в тот вариант и в ту концовку, которая соответствует твоему типу личности. Что-то вроде теста. И в конце человек получает заключение психолога: вы такой-то и такой-то. Плачьте. Или гордитесь.

Хотелось бы научиться ко всему относиться по-доброму и философски. Всех понимать и никого не осуждать. Не нервничать из-за чепухи. Не размениваться на мелочи, не суетиться. Поменьше обещать, но зато все обещанное исполнять.

- Ну, хотелось бы научиться ко всему относиться по-доброму и философски. Всех понимать и никого не осуждать. Не нервничать из-за чепухи. Не размениваться на мелочи, не суетиться. Поменьше обещать, но зато все обещанное исполнять. Пока не очень получается, но лучше, чем в 50 лет, и несравненно лучше, чем в 40.

- Я бы хотел пожить в разных эпохах, если можно. Хотя нынешняя меня в принципе устраивает. Она очень интересная – переломная, но без переломов. При желании вполне можно жить, не подличая и не унижаясь. Если готов за это платить, конечно.

- Сжечь – нет, а вот стереть – да. Первый раз это произошло с романом «Любовница Смерти». Я перечитал рукопись и закручинился. То, чего я всегда больше всего боялся – средняя писанина. Имитация имитации. Надолго отложил, раза три потом переписывал. Все равно получилось так себе. Это был первый блин комом. Увы, не последний.

Я бы хотел пожить в разных эпохах, если можно. Хотя нынешняя меня в принципе устраивает. Она очень интересная – переломная, но без переломов.

- Я полюбил старинные книги с записями и каракулями на полях. Стал такие коллекционировать. Иногда плачу бешеные деньги, зато потом много радости. Сижу, представляю человека, который читал эти страницы, думал над ними, записывал мысли. И ничего от него не осталось, только эти каляки на желтой бумаге.

- Сейчас штудирую учебник по хирургии 1537 года издания. Там на обороте титула написано по-французски «Я принадлежу доктору Борсарию, хирургу и дантисту с улицы Конде». Кошмар и ужас, как тогдашние врачи представляли себе человеческое тело и что они с ним вытворяли. Вставить что ли куда-нибудь «доктора Борсария»?

- Это происходило много раз. Впервые в пять лет, когда я самостоятельно осилил повесть «Волшебная кисть». Ужасно захотелось владеть кистью, которой что ни нарисуешь – оно сразу оживает. Так и не избавился от этой мечты.