В глазах любого населения лжецом №1 выглядел бы тот соискатель любой должности, который вздумал бы говорить ему правду, только правду и ничего, кроме правды.
Население привыкло, что ему лгут все и обо всём. Оно не ожидает правды ни от кого.
Население также привыкло лгать самому себе. Говорить себе правду оно не в состоянии, потому что не знает ее и не хочет знать. При этом оно считает, что жаждет правды и только правды. Это есть его главная ложь. Этой ложью оно поднимает себя в своих глазах.
Так было, есть и будет всегда и везде – только в разной степени.
Что делает вменяемый избиратель, то есть, один из сотни, если не тысячи? Он пытается угадать, кто из соискателей по своей природе правитель, а кто – что-то другое. Ему, вменяемому избирателю, был бы угоден правитель. Угадав такого, он, вменяемый избиратель, попытался бы определить, в какую сторону тот будет править, чтО будет пытаться внушить, привить, навязать подданным. Только после этого решил бы, голосовать ли за данного кандидата.
Но всё больше оснований ожидать, что число вменяемых людей, интересующихся выборами где бы и куда бы то ни было, будет только сокращаться.
Вообще, уход в себя – судьба любого вменяемого человека. Нижеследующее обращение слышит не только поэт:
Поэт! не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдет минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.
Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.
Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?
Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник.
Главное слово здесь – «угрюм». Так мог только Пушкин. Вменяемый человек не может не быть угрюмым.
