Семья Ивановых накопила денег и собралась менять свою хрущёвку на что-нибудь приличное. В предвкушении Иванова купила кошечку Грету, породистую блондинку с уходящей вглубь веков родословной. Чтоб как у людей — сперва кошечка, затем сами.
За полгода, ушедшие на поиски подходящего варианта и ремонт, выяснилось, аристократическая внешность сопровождается на редкость гнусным истеричным характером. Косой взгляд в свою сторону Грета трактовала как личное оскорбление и мстила напропалую. Но не выкинешь же. Я про Грету, не про обувь.
Настал день переезда. Погрузили, поехали, выгрузили. Иванова отперла замки и выпустила из переноски Грету. Грета заходить в новую квартиру отказалась. Наотрез.
— Да что за фигня, -сказал Иванов, и запихнул фифу в прихожую. Грета сиганула обратно.
— Не привыкла ещё, пусть походит, посмотрит, — сказал Иванов, повторил попытку и захлопнул дверь. Не помогло, Грета с диким мявом рвалась наружу, дверь содрогалась.
Иванова сказала, что раз кошечка почуяла неладное, то она, Иванова, в эту квартиру ни ногой, ни за что и никогда. И зарыдала.
Грузчики сказали (в переводе на литературный):
— Всё это очень мило, но мы, четверо красавцев-мужчин в расцвете сил, не можем зависеть от чокнутой кошки и суеверной бабы, либо заносим ваше грёбаное пианино, либо на своём горбу потащите.
— Так, — сказал Иванов громовым голосом, перекрыв вопли Греты, рыдания жены и роптание грузчиков, — Грета! Заткнись! Тома! Замолкни! Мужики! Если через час не вернусь, свободны!
Умиротворил грузчиков материально и ускакал вниз по лестнице. Час прошёл нервно, освобождённая Грета нам мстила на соседский коврик, Иванова всхлипывала, грузчики матерились, обстановка накалялась.
Но тут явился Иванов. С котом сомнительного обличья и соответствующего запаха. Кот не выпендривался, прошёл по всем комнатам, обнюхал углы, вернулся в прихожую, сел и вежливо сказал:
— Мур-р-р-р.
— Вот так-то, — сказал Иванов, — давайте, мужики, заносите, Тома, проследи, а я верну бомжа на родную помойку, я мигом.
— Иванов, — сказала Иванова, шмыгнув красным носом, — ты бесчувственное бревно и садист, правильно меня мама предупреждала, котик нас спас, а ты на помойку?!
Иди сюда, бедненький мой, хороший мой, сейчас вымоем тебя, накормим, тебя как звать-то? Грета, угомонись! Иванов, не стой с открытым ртом! Василий будет жить с нами!
