Несмотря на необыкновенное сокращение числа межгосударственных войн за последние 70 лет, многие эксперты в области внешней политики считают, что мир вступает в новую эпоху, в которой эти войны снова могут стать реальностью. Но существует большая разница между региональными войнами, которые могут быть вызваны действиями такого государства-изгоя, как Северная Корея или Иран, и маловероятным конфликтом между великими державами. Тем не менее, усиление соперничества между Америкой, Россией и Китаем создает угрозу международному порядку.
В этой статье основное внимание уделено тому, что может привести к будущему конфликту между державами, а не угрозе войны на Корейском полуострове, которая кажется наиболее вероятной. Война с целью остановить приобретение Ираном ядерного оружия кажется сейчас расплывчатой перспективой, но может обрести более четкие формы через несколько лет. Любой вариант повлек бы за собой разрушительные последствия, но даже эта перспектива бледнеет по сравнению с полномасштабным конфликтом между Западом и Россией или Китаем, даже если он не перерастет в ядерную войну.
Основная причина, по которой война с крупной державой стала несколько более правдоподобной, чем в любое другое время с начала «Холодной войны», заключается в том, что и Россия, и Китай недовольны своим нынешним положением и намерены изменить условия придуманного Западом международного порядка, который, по их мнению, не удовлетворяет их интересам. В последнее десятилетие обе державы инвестировали значительные средства в модернизацию своих вооруженных сил с расчетом на западную политическую и техническую уязвимость. Обе показали себя готовыми навязать свою волю силой. Руководители обеих стран озвучивают популистские стремления к большей власти и международному уважению, и оба получают от этого политические выгоды. Тем не менее, они различны: Россия, демографически и экономически, является ослабевающей державой с оппортунистическим руководством, тогда как Китай явно растет, время на его стороне, и он считает себя, по крайней мере, равным Америке, если в конечном итоге, ее не превосходящим.
Президент России Владимир Путин хочет вернуть хотя бы часть престижа и влияния своей страны, потерянного после распада Советского Союза, события, которое он назвал «величайшей геополитической трагедией ХХ века». Он считает, что в 90-х годах Запад отказал России в равноценном партнерстве, и что расширение Евросоюза и НАТО на восток поставило под угрозу внешнюю и внутреннюю безопасность России. В заявлении о стратегии национальной безопасности в конце 2015 года российское правительство обозначило НАТО своей самой большой угрозой. Путин считает, что Запад активно способствует «цветным революциям», которые вспыхивали как в Украине, так и в самой России.
Вооруженные силы России, хотя и уступающие американским, модернизируются, проходят частые широкомасштабные учения и в короткие сроки способны начать войну на узком фронте против сил НАТО. Российские военные самолеты часто проверяют боеготовность европейской ПВО и кружат над военными кораблями НАТО в Прибалтике и на Черном море.
Военные учения, проведенные мозговым центром RAND Corporation в 2015 году, позволили аналитикам прийти к выводу, что перед лицом российской атаки «на данный момент, НАТО не может успешно защищать территорию своих наиболее уязвимых членов». С тех пор НАТО немного усилила свое присутствие в странах Балтии и Польше, но, вероятно, недостаточно, чтобы изменить вывод отчета RAND: российским силам потребуется максимум 60 часов, чтобы дойти до столицы Латвии или Эстонии.
Если это произойдет, лидерам НАТО придется выбирать между тремя вариантами: начать контрнаступление, чреватое риском эскалации; усугубить конфликт, угрожая целям в России; или признать поражение с катастрофическими последствиями для альянса. Внутренняя поддержка первого и второго вариантов была бы недостаточной (в Великобритании и Германии в прошлом году большинство выразились против статьи НАТО о взаимной защите в случае, если Россия нападет на их соседа по альянсу). И доктрина Путина о «эскалации ради деэскалации» почти наверняка грозит будущими проблемами, возможно, даже использованием тактического ядерного оружия. Вероятно, Путин считает, что он с большей охотой идет на риск, чем его западные коллеги. Скорее всего, он прав.
Вероятность прямого испытания верности членов НАТО статье 5 очень мала. Но в Грузии, Украине и Сирии Путин показал, что он не против испытать судьбу и воспользоваться удобной возможностью. Вторая администрация Трампа, в которой не будет генералов, приверженных принципам НАТО, и с более популистской Республиканской партией в Конгрессе, вполне может его соблазнить, особенно при низких ценах на электроэнергию и слабой российской экономике.
Некоторые предполагают, что Америке и Китаю суждено вступить в войну, попав в ловушку Фукидида, известную нам по истории древних Спарты и Афин. По существу, мощная власть видит угрозу со стороны растущей державы, которая, в свою очередь, испытывает обиду и разочарование. Грэм Эллисон, автор книги, излагающей этот тезис, считает, что «война между США и Китаем в следующие несколько десятилетий не просто возможна, а гораздо более вероятна, чем мы сейчас полагаем».
Прогноз Эллисона, основанный на анализе прошлых конфликтов между действующими державами и набирающимися сил новичками, вероятно, слишком смел. Хотя у Китая и Америки нет общей международной повестки дня, в отличие, например, от той, что была у США с Британией, когда они поменялись ролями, обе страны связаны между собой узами экономических интересов. Китайским лидерам свойственны долготерпение и расчет, а президенты США (за исключением, возможно, нынешнего) всегда старались показать, что они не желают удерживать Китай – скорее, наоборот, хотят, чтобы он стал полноценной частью международной системы. Предыдущие посягательства на гегемонию, о которых говорил Эллисон, случались не под тенью ядерного оружия, которое, несмотря на все риски, остается лучшей сдерживающей силой.
Более того, как говорит Джонатан Эяль из оборонно-аналитического центра RUSI, демографические факторы и изменение социальных установок в Китае говорят о нежелании Поднебесной ссориться с Америкой, несмотря на временами националистическую позицию государственных СМИ. Как и в других развитых странах, в Китае очень низкие показатели рождаемости, быстрорастущий уровень насилия и крупный средний класс, которые определяют успех приобретением нового смартфона или первым взносом за покупку дорогого автомобиля. В культуре гиперопеки, зародившейся с политикой «одна семья – один ребенок», китайские родители, вероятно, не захотят посылать своих драгоценных чад на войну.
Даже в России, где поощряется возрождение культуры мачизма, Путин хочет, насколько это возможно, избежать жертв. По его мнению, тысячи гробов, привезенных из Афганистана в 80-х годах, отчасти повинны в распаде Советского Союза, поэтому он изо всех сил старается свести к минимуму и скрыть гибель любых призывников в Украине. В Сирии он по возможности использовал частных военных подрядчиков.
Риск того, что Запад столкнется с крупным конфликтом с Китаем, ниже, чем с Россией, но его нельзя не учитывать. Китай возмущается присутствием американского военно-морского флота в западной области Тихого океана и, в частности, операциями «свободного судоходства», которые Седьмой флот США проводит в Южно-Китайском море, чтобы показать, что Америка не примет никаких китайских претензий или действий в регионе, которые угрожают ее национальным интересам или интересам ее союзников.
К чему приведет напряженность между державами? Отчасти это зависит от союзников Америки. Если недавно переизбранный премьер-министр Японии Синдзо Абэ преуспеет в своих амбициях по изменению пацифистской конституции страны, японский флот, вероятно, умножит свои возможности и будет готов сражаться вместе с американцами. В то же время другие, более слабые союзники, включая Вьетнам, Филиппины, Малайзию и Индонезию, могут сделать вывод, что склонение головы перед китайской военной и экономической мощью - более надежная ставка, чем надежда на защиту США.
