На прошедшей с 5 по 9 июля в финской столице сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ делегация США была одной из самых активных: американцы вновь были избраны в руководящие органы Ассамблеи, участвовали в обсуждении ключевой темы – вмешательства России в дела Украины, а председатель Хельсинкской комиссии США, конгрессмен-республиканец Кристофер Смит выступил инициатором принятия резолюции о противодействии торговле людьми. О борьбе с этим явлением, об агрессии России против Украины и о том, что парламентарий думает о внешней политике администрации США, он рассказал в интервью Русской службе «Голоса Америки» во время сессии ПА ОБСЕ.
Данила Гальперович: Давайте начнем с проблемы торговли людьми. Насколько она значима для пространства ОБСЕ, и какого прогресса достигли США в ее решении?
Крис Смит: В 2000 году я был автором закона о защите жертв торговли людьми, который стал поворотным документом, касающимся защиты жертв, преследования торговцев людьми и предотвращения самого этого явления. Эта стратегия работает, хотя она и не совершенна. Мы постоянно пытаемся корректировать ее. Здесь, в Парламентской ассамблее, я попросил все делегации вернуться в свои страны, изучить свои каналы поставок, политику закупок и ввести принцип «нулевой терпимости», чтобы быть уверенными – и это должно быть прозрачно, – что не закупаются никакие товары или услуги, которые могут быть каким-то образом запятнаны торговлей людьми. Через два года после первого закона, в 2002 году, я провел второй закон. Он гласит, что любой контракт на закупки, который заключают США – будь то министерство обороны, Госдепартамент, министерство здравоохранения и социальных служб, должен содержать прямое указание, прямо в тексте, что если будет обнаружена хоть какая-то причастность к торговле людьми, то мы будем привлекать виновных к ответственности, а сам контракт будет разорван. Для корпораций это финансовый стимул, чтобы сказать: «Давайте сделаем все, чтобы мы были максимально чисты, и приложим усилия, чтобы каналы поставок были тоже чисты». Конечно, если что-то происходит неумышленно, если компания не знала об этом и предприняла разумные попытки предотвратить, это принимается во внимание, но они должны стараться. Это применимо и к ОБСЕ, к закупкам, которые осуществляют правительства европейских государств, да и сама ОБСЕ тоже является примером: при любых закупках мы стараемся убедиться, что они поступают из «чистых» источников, не связанных с торговлей людьми, в том числе с торговлей с целью сексуальной эксплуатации.
Д.Г.: Будучи председателем Хельсинской комиссии США, вы участвовали в общей дискуссии Ассамблеи по поводу действий России в отношении Украины. Каково ваше мнение о том, как это здесь обсуждается?
К.С.: Думаю резолюция, предложенная Дином Эллисоном (главой делегации Канады в Парламентской ассамблее ОБСЕ –Д.Г.), была блестящей, очень хорошо составленной и написанной и, по счастью, получила очень хорошую поддержку в ассамблее. Очень жаль, что здесь не было представителей России, которые должны нести ответственность за происходящее. Я не могу получить визу для поездки в Москву. Я пытался поехать для обсуждения проблемы торговли людьми, но я не могу поехать в Москву. Это было в прошлом году, и я буду пытаться снова, но мне наотрез отказали. Поэтому когда они говорят о том, что им не дают визы, им нужно посмотреть в зеркало. Меня никогда не обвиняли в причастности к каким-либо нарушениям прав человека, меня наказывают, потому что я поднимаю вопросы прав человека в отношении России и других стран. Это потрясающе: есть четыре страны, которые не дают мне визу – Беларусь, Россия, Китай и Куба. Я хочу поехать, хочу поднимать эти вопросы, как это было в 1980-х, когда я поехал в лагерь «Пермь-35», где содержались господин Щаранский и некоторые лидеры правозащитного движения. Тогда, в худшие времена Советского Союза, меня пустили, но сейчас я не могу поехать в новую Россию.
Д.Г.: Могут ли США больше помогать Украине?
К.С.: Да. Мы часто говорим, что «разногласия остаются на берегу», но я глубоко разочарован политикой президента Обамы в отношении Украины, а также Китая, а также в отношении авторитарных и диктаторских режимов по всему миру. У него очень слабая и нерешительная политика в отношении прав человека и, как сказал Петр Порошенко, выступая в Конгрессе США, и другие тоже это говорили – нельзя вести войну, нельзя сдержать агрессию одеялами. Я вновь вспоминаю трудные годы войны на Балканах. 11 июля мы будем отмечать 20-ю годовщину событий в Сребренице, когда были убиты 8 тысяч человек. Я был тогда в Сребренице, и проводил слушания в то время. А на этой неделе я предложил резолюцию в Палате представителей Конгресса США в память о жертвах и их семьях.
Наша политика тогда, при Билле Клинтоне, была совершенно беспомощной и слабой. В последующие годы он уже, наконец, что-то сделал, но в первые годы войны на Балканах, особенно когда начались боевые действия в Хорватии, нас там не было. И когда я наблюдаю за событиями в Украине, для меня это как дежавю. Им нужна определенная помощь, а они ее не получают. А посмотрите, что происходит на Ближнем Востоке. Преждевременный вывод наших войск из Ирака создал пространство для «Исламского государства». Это серьезные ошибки, которые имеют катастрофические последствия. При этом президент дает интервью, улыбается, говорит. Он очень гладок и красноречив, но это не меняет того факта, что его политика привела к вакууму и ошибкам. Я думаю это очень большие ошибки. И они так старались – особенно Хиллари Клинтон – очернить президентство Джорджа Буша-младшего со всей этой их «перезагрузочной» чепухой. Польша была разочарована, когда мы сказали им, что они не получат той защиты, того щита, который им был обещан. Все эти вещи обеспечивают сдерживание. Если вы уделяете достаточное внимание сдерживанию, то вероятность войны снижается, но когда вы колеблетесь, демонстрируете слабость, это придает силы диктатурам и воодушевляет их на действия. Именно это сейчас и происходит.
Д.Г.: Где проходит тонкая грань между помощью Украине и провоцированием России, поскольку Россия – ядерная держава, которая не стесняется посылать свои бомбардировщики через Атлантику?
К.С.: Они это уже делают. Мне кажется, именно слабость способствует появлению таких случаев, а не наоборот. В течение многих лет, на протяжении всей «холодной войны», у нас была теория взаимного гарантированного уничтожения, согласно которой ни одна страна не получит ни малейшего преимущества от обмена ядерными ударами, что это будет полная аннигиляция. И если не учитывать возможность начала войны из-за ошибки или просчета, которая меня беспокоит, очень вероятно, что русские не хотят ничего подобного. Чего, кстати, не скажешь об Иране. Я очень обеспокоен возможностью их ядерного могущества, и то соглашение, которого президент Обама пытается добиться с ними, предполагает очень слабые возможности проведения инспекций на местах. Но русские признают и уважают надежную стратегию сдерживания, и будучи проинформированы о ней, они будут действовать соответствующе. Но у нас ее нет. И поэтому, я думаю, Украина чувствует себя оставленной.
