29 сентября умер Илья Мильштейн. Илье был 61 год, он скончался в мюнхенской клинике от рака лёгких. За десятилетие сотрудничества – первый текст Мильштейна в рубрике "Право автора" был опубликован весной 2009 года – он написал для сайта "Свободы" больше сотни острых, остроумных, глубоких политических статей.
Предлагаем вниманию читателей последний из написанных для "Права автора" материалов Ильи Мильштейна, опубликованный в День России, 12 июня 2020 года. Этот текст, – как, впрочем, практически всё, написанное Мильштейном о российской политике, – ничуть не утратил своей актуальности.
День России – самый громкий по названию, но и самый загадочный среди российских праздников. Далеко не все граждане в курсе того, как правильно его именовать. Далеко не все знают, откуда он взялся. Далеко не все из тех россиян, которые могут безошибочно ответить на заданные вопросы, одобряют случившееся 12 июня 1990 года. Когда первый съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о государственном суверенитете этой многострадальной союзной республики, грядущей свободной России. С чего, собственно, и началось юридическое оформление "крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века", как президент Владимир Путин охарактеризовал впоследствии мирный развал нерушимого Союза.
Иными словами, праздник этот по сути своей парадоксален.
С другой стороны, если говорить о бенефициарах 12 июня и о тех, кто сегодня чувствует себя проигравшими, то картина складывается прямо противоположная. Конкретный Путин и собирательный Патрушев, постсоветские империалисты и реваншисты, сталинисты и монархисты – все они несомненные победители по итогам долгих внутриполитических разборок, более или менее завершившихся летом 1999 года. Совсем уж очевидные теперь, через 30 лет после принятия Декларации, эти итоги сводятся к тому, что мы празднуем очень странный праздник. Учрежденный реформаторами и триумфаторами перестроечных и постперестроечных лет, которые проиграли свою прекрасную Россию будущего. Мы празднуем очередную годовщину государственного суверенитета Российской Федерации под руководством тех, кто промотал великий могучий Советский Союз, но потом взял реванш за это катастрофическое поражение.
Отсюда и путаница.
Освобождение России от коммунистических оков никакой Путин перечеркнуть не может
Ибо реваншисты живут и властвуют в чужой для них, если разобраться, стране, но всерьёз против этого возражать не могут и не хотят. Они вынуждены отмечать День России, поскольку преемственность государственных праздников является основой их легитимности и ненавистный Борис Ельцин, как ни крути, и позавчера, и ныне, и присно, и во веки веков остается историческим предшественником Путина. Кроме того, у чекистского сословия, пришедшего на смену ельцинским управленцам, едва ли когда-нибудь изгладится из памяти, как славно они погуляли на похоронах СССР и после, заседая в банках и нефтяных компаниях, приделывая ноги всяким редкоземельным металлам и постепенно прибирая к рукам целую страну. Как скоро поквитались с теми, кто их победил и унизил.
Что же касается уцелевших строителей демократической России и представителей племени младого, несогласного, то всё-таки нельзя сказать, что у них все в прошлом. Или будущее до того беспросветно, что только и остается оплакивать украденную свободу. Как коммунисты с чекистами тосковали и томятся по "совку". Вообще гражданам либеральных убеждений есть что оплакивать, но впадать в отчаянье, как бы сказать, рановато.
Во-первых, одно из главных завоеваний начала 90-х годов – освобождение России от коммунистических оков, солидарно со всеми остальными "республиками", которые входили в состав СССР, и европейскими государствами, загнанными в Варшавский договор, – никакой Путин перечеркнуть не может. А может только посильно гадить соседям, учиняя локальные войны и вербальные ссоры. То есть последовательно разрушая связи с разными народами, братскими и небратскими. Во-вторых и в-главных, 20 (и сколько там еще придется) лет, прожитых с подполковником КГБ, по человеческим тюремным меркам срок, конечно, серьезный, но по историческим – ничтожный. Срок обнуляемый, в том хорошем смысле, в каком обнулилось и сгинуло однажды то, что казалось вечным, – брежневский зрелый социализм.
Эпоха зрелого и отчасти уже перезрелого путинизма тоже движется к концу. Эпоха кончится, а праздник сохранится, и если Родине суждено быть свободной, то станет он одним из самых замечательных в новом календаре. Весьма загадочный ныне, День России со временем утратит эти таинственные черты. Все заметно упростится, и ответ на вопрос, какое торжество отмечаем 12 июня, не вызовет затруднений. Вот мы взбунтовались и освободились, а вместе с нами и благодаря нам обрели свободу миллионы и миллионы людей, и это было немыслимым чудом после десятилетий неволи и принуждения к совместному житью в огромном, но почему-то тесном бараке.
Ну а "геополитическую катастрофу" (едва ли, впрочем, крупнейшую за годы существования России), приключившуюся с нами при Путине, тоже не будем забывать. Во всей ее цветущей сложности, повенчавшей опричнину с интернетом, унылую имперскую ностальгию с веселым вольномыслием и коммунистический гимн с антитоталитарным светлым праздником. До которого мы ещё дорастем, осознав наконец, сколько лет потрачено во вред себе и своей стране, однажды обретшей и вновь потерявшей свободу.
Илья Мильштейн
