Слава Україні!
Слава захисникам України та усієї сучасної цивілізації!
• Вместо обычного выпуска новостей из США хочу предложить перевод очень интересной статьи. Это статья бывшего американского дипломата и бывшего директора комиссии по расследованию терактов 11 сентября, а ныне профессора истории Филипа Зеликова, только что опубликованная в научном журнале Texas National Security Review (№7, том 3, 2024) Автор рассматривает два противостояния сил зла и США – противостояние 30-х годов, приведшее к вступлению США во Вторую мировую войну и противостояние конца 40-х -50-х годов, завершившееся Карибским кризисом. Зеликов сравнивает то, что происходило тогда с тем, что происходит сейчас. Его анализ очень важен, поскольку позволяет оценивать нынешнюю ситуацию в мире, противостояние США и демократического мира новой оси зла – России, Китаю, Северной Кореи и Ирану с учетом уроков прошлого.
Статья очень большая. Сегодня – первая часть перевода.
* Филип Зеликов «Противостояние другой оси? История, смирение и правильное мышление»
Предисловие.
В быстро меняющийся и милитаризованный период истории Соединенные Штаты сталкиваются с целеустремленной группой мощных противников, но до тотальной войны дело пока не дошло. Соединенные Штаты сталкиваются с подобной ситуацией уже в третий раз. Первая была в период с 1937 по 1941 год и разрешилась вступлением США во Вторую мировую войну. Во второй раз - между 1948 и 1962 годами - в противостоянии с советским союзом и Китайской Народной Республикой. К счастью, мировой войны удалось тогда избежать, и в ноябре 1962 года Советский Союз смягчил свою позицию в лобовом противостоянии в Европе.
Пока неясно, когда и как разрешится нынешний кризис.
Мы находимся в исключительно нестабильном, динамичном и неустойчивом периоде мировой истории. В ближайшие два-три года ситуация, скорее всего, прочно придет к разрешению в том или ином направлении: большая война или непростой мир. Существует серьезная вероятность мировой войны. Из-за разнообразия случайностей и исходов, некоторые из которых будут связаны с ядерными арсеналами, этот период может оказаться более сложным для оценки и более опасным для Соединенных Штатов, чем два предыдущих.
Я хочу посмотреть через микроскоп историка на некоторые внутренние дискуссии в прошлых эпизодах. Восстановив несколько проблесков других времен, когда происходили быстрые перерасчеты, быстрые повороты и неожиданности, мы обретаем хладнокровие и лучше оцениваем сегодняшние возможности.
Вначале я представляю проблему оценки серьезных рисков в прошлом, сосредоточившись на часто забываемом кризисе, связанном с Югославией в 1951 году. Далее я объясняю, что общего у антиамериканских партнерств. Я рассматриваю извилистый и удивительный путь, по которому первоначальная «ось» (союз Германии, Японии и Италии во время Второй мировой войны– И.А) пришла к 1941 году. Затем я кратко описываю взаимодействие, которое привело к войне с Соединенными Штатами в 1941 году - войне, которой державы «оси» надеялись избежать или, по крайней мере, хотели ее отложить. Я также резюмирую, как антиамериканское партнерство укрепилось и заработало в период максимальной опасности Третьей мировой войны, между 1948 и концом 1962 года. Вспоминая этот опыт, мы можем быть готовыми к возможным переоценкам со стороны противников США и к болезненным потрясениям.
В прошлом эти изменения происходили по причинам, которые сторонние наблюдатели часто не понимали или которых не ожидали. Вражеские лидеры меняли курс, иногда резко, видя успехи или поражения в других частях мира. Это позволяет предположить, что исход войны в Украине может сильно повлиять на более широкий ход мировой истории.
Оценивая антиамериканскую коалицию сегодня, я обращаю внимание на китайское видение мирного сосуществования. Вместо того чтобы рассматривать это как аналогию с эпохой разрядки холодной войны в начале 1970-х годов, возможно, полезнее вспомнить видение «мирного сосуществования», которое Никита Хрущев сформулировал в конце 1950-х годов и которое стало прелюдией к усилению конфронтации.
Я опасаюсь, что наследие американского успеха в прошлых глобальных конфронтациях может подтолкнуть к принятию желаемого за действительное. Я отмечаю, насколько изменились обстоятельства и возможности Америки сегодня, когда она балансирует между опасностью одновременных конфликтов по всему миру. Наиболее серьезными рисками могут быть те, которые возлагают на Америку бремя эскалации в кризисной ситуации, в этих изменившихся обстоятельствах. Я иллюстрирую этот тезис на примере Тайваня.
Частым ответом на подобные дилеммы является принятие желаемого за действительное, обычно призыв к всеобъемлющему американскому перевооружению и активизации проецирования силы. Но в отсутствие другого сильного потрясения эти планы вряд ли будут реализованы в ближайшее время, и потребуется несколько лет, чтобы они принесли плоды, даже если они хорошо задуманы. И именно потому, что некоторые движения союзников по наращиванию арсеналов уже начались, период максимальной опасности может оказаться в краткосрочной перспективе - в ближайшие один, два или три года. Лидеры США и союзников должны сосредоточиться на том, как они будут справляться с (враждебными) силами. Поскольку худшим вариантом будет травматическое поражение, американским лидерам придется разрабатывать более практичные планы, чем это кажется сейчас, с некоторыми потенциально болезненными компромиссами.
Я обращаю внимание на забытое значение экономических инструментов сдерживания на фоне столь пристального внимания к военным инструментам. Поскольку использование военных инструментов в любом случае приведет к экономическим бедствиям, нет веских причин не уделять этим экономическим инструментам гораздо больше внимания.
Я настроен относительно оптимистично в среднесрочной и долгосрочной перспективе, но меня очень беспокоит задача пережить следующие несколько лет.
Серьезная возможность: возможность и опасность оценки риска
Во вторник, 20 марта 1951 года, новый Совет ЦРУ по оценкам рисков национальной безопасности, возглавляемый в то время Уильямом Лангером и Шерманом Кентом, распространил новую оценку национальной разведки. В ней говорилось о «Вероятности (советского) вторжения в Югославию в 1951 году».
Когда эта оценка советских планов в отношении Югославии была сделана, Соединенные Штаты уже почти год вели ограниченную войну в Корее. Несколькими месяцами ранее к этой войне присоединился Китай. К концу 1950 года Соединенные Штаты объявили чрезвычайное положение, начали национальную мобилизацию и утроили свой оборонный бюджет, готовясь к Третьей мировой войне. В марте 1951 года наиболее вероятным местом, где враги Америки могли бы пожелать расширить войну, была Центральная Европа. Поскольку прямое советское нападение на Западную Германию могло предсказуемо и быстро привести к ядерной эскалации, наиболее вероятным очагом напряженности стала Югославия.
В 1948 году лидер югославских коммунистов Иосип Броз Тито открыто порвал с Иосифом сталиным. Он избежал последовавших за этим попыток его убийства и переворота, и жестоко расправился с возможными советскими сторонниками. Таким образом, последним вариантом отстранения Тито от власти для Москвы оставалось вторжение, и она начала его планировать.
И советское правительство, и изучавшие его аналитики ЦРУ предвидели, что такое вторжение в Югославию может привести к вмешательству западных держав. А это, как все понимали, грозило бы всеобщей войной.
Отслеживая очевидные военные приготовления, Совет ЦРУ по оценкам рисков национальной безопасности пришел к выводу, что советы и их сателлиты заложили основу для вторжения в Югославию. Но они не видели никаких указаний на сроки или неизбежность. Поэтому, возглавляемые Лангером и Кентом, они пришли к выводу: «Хотя невозможно определить, какой курс скорее всего изберет кремль, нападение на Югославию в 1951 году следует рассматривать как серьезную возможность».
В конце той недели Кент отправился из штаб-квартиры ЦРУ, которая тогда находилась в центре округа Колумбия, в Госдепартамент, чтобы обсудить эту оценку с Полом Нитце, директором по планированию политики. Кент вспоминал, что Нитце спросил: «Что вы подразумеваете под выражением „серьезная возможность“? Какие шансы вы имели в виду?»
Кент ответил: «Я сказал ему, что моя личная оценка была на мрачной стороне, а именно, что шансы были примерно 65% к 35% в пользу нападения». Нитце «был несколько шокирован этим; он и его коллеги считали, что «серьезная возможность» означает шансы значительно ниже».
Советского вторжения не произошло, и опасность была в значительной степени забыта. Беспокойство Кента о превратилось в анекдот. Однако он был ближе к истине, чем сам мог предположить.
За два месяца до того, как он помог написать National Intelligence Estimate, в январе 1951 года, в Москве состоялась сверхсекретная конференция. Американские аналитики ничего о ней не знали. На ней Сталин приказал ключевым лидерам, в том числе из стран-сателлитов, срочно, на аварийной основе, готовиться к вторжению в Югославию. Он велел им готовиться к возможности всеобщей войны.
В течение года сталин наблюдал за развитием событий в Корее. На январском совещании в 1951 году в Москве сталин уверенно оценил ситуацию: Соединенные Штаты, заявил он, не смогли победить Китай и Северную Корею. Эта неудача показала, что Соединенные Штаты не готовы начать третью мировую войну и не способны вести даже малую войну.
Итак, как выяснилось, подготовка советского блока в 1951 и 1952 годах (к вторжению в Югославию) была вполне реальной. Историки до сих пор не знают, почему советское вторжение в Югославию не состоялось.
Возможно, сталин сдержался. В конце концов, НАТО решительно отреагировало на «серьезную возможность». Вашингтон поспешно предоставил Югославии огромную военную помощь. Это был весьма примечательный и быстрый шаг, и несколько шокирующий, поскольку речь шла о помощи коммунистической диктатуре. Некоторые аналитики советовали воздержаться от такой помощи Югославии. Они опасались, что такая помощь может спровоцировать советское вторжение. Но эта политика продолжалась. НАТО также подготовила свои собственные военные планы на случай войны с Югославией, сосредоточив внимание на территории современной Словении. Планы включали в себя запасные варианты возможного применения США ядерного оружия. Советские агенты могли быть в курсе этих планов.
В 1951 году, когда правительство США оглядывалось на другие опасности за пределами Кореи, существовал только один главный вектор возможной эскалации противника. Он находился в Европе. В 2024 году ситуация сложнее. Сегодня я оцениваю «серьезную возможность» скорее по Нитце, чем по Кенту. По моему мнению, серьезная вероятность мировой войны может составлять лишь 20-30%. Но эта оценка не обнадеживает.
В феврале 2021 года, за год до того, как это произошло, я бы поставил не больше шансов в пользу всеобъемлющего российского вторжения в Украину, вторжения, которое последовало бы за публичным объявлением о китайско-российском партнерстве «без ограничений». Мы все можем задуматься над тем, что мы неправильно оценили в начале 2021 года.
Сегодня Соединенным Штатам приходится рассматривать по меньшей мере четыре основных вектора эскалации вражеских действий. В них могут участвовать Россия, Китай, Иран (включая атаку на Израиль) и Северная Корея, как самостоятельно, так и совместно.
Узы, которые иногда связывают
Выступая перед президентом России Владимиром путиным в Москве в феврале 2023 года, главный дипломат Китая Ван И сказал: «Кризис и хаос неоднократно предстают перед нами, но внутри кризиса есть возможности». Ван подчеркнул общее понимание того, что они делают выбор в судьбоносное и важное время.
Все три крупных антиамериканских партнерства за последние сто лет были основаны на общей основе. В каждом случае антиамериканские партнеры считают, что Соединенные Штаты являются лидером или опорой доминирующей имперской или неоимперской системы. Они считают, что эта гегемонистская система всячески стремится блокировать или задушить устремления их стран. Они привлекают других к своему делу, к сопротивлению, тех, кто также чувствует себя угнетенным.
Это и есть ядро. Однако за пределами этого ядра у партнерства может не быть ни генерального плана, ни планировщиков. Исторически сложилось так, что партнеры редко доверяют друг другу. Часто они даже не любят друг друга.
Исторические аналогии полезны только для того, чтобы предположить, что возможно, а не что вероятно. Их лучше использовать для того, чтобы держать свой ум открытым, задавая вопросы, а не закрывать его предполагаемыми ответами. Вспоминая историю прошлого антиамериканского партнерства, мы видим оппортунизм, постоянные стратегические расчеты и перерасчеты, разделенные советы и потенциал для быстрых и резких изменений.
путин и Си Цзиньпин, а также их окружение внимательно изучают эту историю, по крайней мере, свою версию. В случае с путиным этот интерес носит навязчивый характер. Он окрашен как русским националистическим чувством, так и его затянувшейся германофилией.
Американский взгляд на историю проводит четкое разделение между державами оси в 1930-1940-х годах и коммунистическим блоком в период разгара холодной войны. Однако противники США видят эти конфликты по-другому.
С их точки зрения, в этих противостояниях было много общего. По их мнению, в обоих случаях странные соседи объединились, чтобы противостоять господствующим империалистам, чтобы добиться подлинной независимости и получить контроль или, по крайней мере, законную долю в управлении мировым порядком. Именно поэтому многие в Индии симпатизируют своим соотечественникам, присоединившимся к императорской Японии для борьбы с Великобританией. А сегодня многие в Южной Африке (и Индии) симпатизируют своим старым друзьям - русским.
Антиимпериалисты, антигегемонисты - все они обращают внимание на Америку как на якорь и символ того, что их возмущает – своего мнимого заточения, (американской) власти, обернутой в благолепие, противостоящей национальному самоутверждению новых великих держав. В 1930-1950-е годы Британская и Французская империи играли эту роль как объекты недовольства и мишени для революции. Как и старые, новые антигегемонисты прославляют войну и жертвы в своей общественной культуре.
У антиамериканских лидеров, таких как путин и Си, нет такого личного опыта войны и насилия, как у таких лидеров, как Адольф гитлер, сталин, Мао Цзэдун или Бенито Муссолини (хотя есть некоторые исключения в Иране). Новое поколение антиамериканских лидеров нащупывает свой путь. Они пробуют манеру поведения, отношения, о которых они читали, которыми, возможно, восхищались и, конечно же, задавались вопросом. Они размышляют, не является ли их исторической миссией вступление в новую эпоху того, что они могут считать необходимым насилием. Мы в Америке, со своей стороны, пытаемся удержать эту новую эпоху на расстоянии.
К 1933 году существовали четыре крупные державы, которые возмущались сложившимся мировым порядком. Япония начала ограниченную войну против Китая в 1931 году, расширила е в 1932-33 годах и перешла к тотальной войне в 1937 году.
Затем Италия последовала примеру Японии и начала войну за новую империю. После кровавого завоевания Эфиопии именно Италия стала главным союзником испанских фашистов в гражданской войне в Испании, хотя немцы тоже предоставили свой авиационный контингент.
Опоздав с перевооружением, немцы с опозданием включились в борьбу с господствующими мировыми державами. советский союз, тоже разделявший подобные претензии, не торопился, а в 1939 году выставил свою поддержку на торги.
В те времена общие обиды не обязательно скрепляли ядро. Старая «ось» медленно сплачивалась. Входившие в нее страны никогда не были так близки в практических аспектах оборонно-промышленного сотрудничества, хотя германо-советское промышленное партнерство было важным, пока оно существовало.
Напротив, сегодня, в 2024 году, ключевые страны антиамериканского партнерства довольно тесно сотрудничают в сфере оборонно-промышленной кооперации - на территории России, Китая, Ирана и Северной Кореи. Они сотрудничают уже дольше и в большем объеме, чем любая из будущих стран тогдашней «оси» в 1930-е годы.
В старой «оси» было много недоверия. Итальянцы в целом недолюбливали немцев. Они недавно воевали с ними в Первой мировой войне. У Италии были свои собственные устремления, как в Африке, так и в Адриатическом/Средиземноморском регионе. Муссолини сначала сохранял нейтралитет, когда в 1939 году началась европейская война. Япония тоже придерживалась нейтралитета.
Когда Германия вторглась в Польшу, этот план вынашивался исключительно в Берлине. Его вынашивание не было долгим. Еще в 1938 году Польша была дружелюбна к гитлеру. Но она не стала бы сателлитом Германии. гитлер остановился на плане вторжения в Польшу весной 1939 года.
Той же весной у Италии были свои планы. Она двинулась через Адриатику, чтобы вторгнуться в Албанию.
Незадолго до того, как Германия вторглась в Польшу, гитлер сказал своим итальянским друзьям, что сделает это. Он думал, что Великобритания и Франция останутся в стороне, сдерживаемые партнерством Германии с советским союзом. Италия только что заключила «стальной пакт» с Гитлером в мае 1939 года. Но Муссолини колебался по поводу вступления в войну вместе с гитлером, и в последнюю неделю августа, потрясенный тем, что гитлер действительно осуществляет свои планы, он заявил гитлеру, что не готов вступить в войну.
Британия и Франция, со своей стороны, считали, что Германия будет сдержана. У них были доказательства того, что немецкое верховное командование считало, что проиграет новую войну против Великобритании и Франции. Их доказательства были точными. Некоторые высшие генералы даже замышляли убить гитлера, чтобы предотвратить такую самоубийственную войну. И все же, после получения новостей из Италии и осознания того, что британцы и французы настроены решительно, гитлер взял паузу на несколько дней, но он не растерялся.
Пока формировалась «ось» и надвигалась война в 1939 году, Британия и Франция предпринимали маневры, пытаясь склонить советский союз на свою сторону. Французы были настроены серьезно. Но британцы - нет. Советы - нет. А поляки, с их историей, не хотели иметь ничего общего с советским союзом или Красной Армией.
Британцы образца 1939 года рассматривали переговоры о таком союзе с советским союзом как игру. Британцы надеялись, что их игра с советским союзом на самом деле может послужить для гитлера стимулом. Они надеялись, что это убедит гитлера пойти на другую сделку (в стиле Мюнхена), которая могла бы предотвратить войну за счет Польши. Они надеялись, что гитлер примет их предложение послать Германа Геринга в Лондон, чтобы заключить эту сделку с Невиллом Чемберленом. Вместо этого гитлер отправил в Москву Иоахима фон Риббентропа.
Таким образом, Лондон и Париж рассматривали «игру» 1939 года как «игру давления и контрдавления, как «войну нервов», в которой победят стойкость и упорство... Поляки разделяли эту точку зрения, противопоставляя ситуации свое собственное чувство любви и чести», - пишет Дональд Камерон Уотт. «Мысль о том, что гитлер намеревался не столько выиграть дипломатическую игру, сколько опрокинуть стол, достать пистолет и выстрелить, была понятна им умом, но не сердцем».
Когда Германия вторглась в Польшу, ее ближайшим партнером был советский союз. Москва сотрудничала с Гитлером в экономическом и военном плане более активно, чем Рим или Токио. советский союз поставлял жизненно важное сырье. Германия, в свою очередь, предоставляла список желаемого - передовые военные разработки и промышленные товары.
Во втором германо-советском соглашении, заключенном в сентябре 1939 года, они договорились об уничтожении Польши. А сталин отправил обратно гитлеру в качестве подарка тысячи немцев, укрывшихся в советском союзе. В июле 1940 года сталин прямо сказал британскому послу: «Мы должны изменить старое соотношение сил в Европе, ибо оно действовало во вред ссср».
Сталин не был наивен в отношении гитлера. Но, как объяснял Сталин своим коллегам в то время, он начинал рассматривать нацистского лидера как стратегического партнера в более широких усилиях «неимущих» по уничтожению великих европейских держав, включая Британскую империю.
Сталин также считал, что должен противостоять японским империалистам. советский союз вел две пограничные войны с Японией в 1938 и 1939 годах и был ключевым поставщиком оружия для Китая. До 1938 года другим ключевым поставщиком оружия для Китая была нацистская Германия. Это имело смысл как для советов, так и для немцев. В конце концов, Китай тогда считал себя родственным революционным и антиимпериалистическим государствам, противостоящим хищническим японским и британским имперским интересам.
Две другие ревизионистские державы, Италия и Япония, сохраняли осторожный нейтралитет до июня 1940 года, когда пала Франция. Это событие изменило облик формирующейся «оси». Именно тогда Италия полностью присоединилась к Германии. Затем Италия получила кусок Франции и обратила свое внимание на Грецию. Затем Германии пришлось завоевать все балканские страны, которые еще не были ее союзниками, и вмешаться в дела Северной Африки, поскольку Италия попала в беду, а немецкая нефть в Румынии оказалась под угрозой из-за британских действий на Балканах.
Япония присоединилась к тому, что стало «осью», но не вступила в войну. сталин использовал свое партнерство с Гитлером, чтобы нейтрализовать японскую угрозу для советского союза. В обмен на договор о нейтралитете с Японией сталин прекратил помощь Китаю.
Таким образом, осенью 1940 года стало ясно, что «ось» может объединить в себе все четыре крупные державы. В ноябре 1940 года сталин согласился на предложение Германии о том, чтобы советский союз стал четвертой крупной державой оси. У него были условия по Европе (по Финляндии, Болгарии и Дарданеллам), на Ближнем Востоке (от Закавказья до Персидского залива) и в Японии (север Сахалина). Япония и Италия в целом поддержали это предложение.
Последние две уступки хорошо вписывались и в немецкие планы, но гитлер не хотел идти на дальнейшие уступки в Европе. гитлер не внял просьбам Сталина. Высшее командование гитлера, особенно штаб сухопутных войск, предложило ему планы, которые обещали быстрый разгром советского союза. Гитлер их одобрил.
Таким образом, окончательная форма «оси» выкристаллизовалась только в 1941 году. Потенциальная «ось» разделилась. Но никто в свободном мире не мог поставить это себе в заслугу.
Вся история с 1937 года по июнь 1941 года была той, в которой существовало ядро ревизионистов. Однако это ядро было более рыхлым и менее согласованным, чем то, которое существует сейчас. Его лидеры проявляли способность к стратегическому оппортунизму, выдаче желаемого за действительное, быстрым поворотам и решительным действиям.
Подобная закрученная сюжетная линия вновь разыгралась в последней большой главе маневра - выбор, который привел к войне против Соединенных Штатов.
Выбор способа нападения на Америку
«Ось», выступая против старых империй и создавая новые, считала, что им необходимо отбросить и сбалансировать американскую экономическую и культурную мощь и быть в состоянии противостоять ее военной мощи, если таковая проявится. Им также не нравилась администрация Рузвельта.
Но все державы «оси» уважали американский промышленный потенциал. Они надеялись, что Америка решит остаться в своем полушарии и заняться своими делами. Они не были уверены в том, когда и стоит ли им вообще предпринимать что-либо, что втянет Соединенные Штаты в войну. Таким образом, хотя каждая из сторон начинала с позиции базовой враждебности, им пришлось делать новый выбор. Соединенные Штаты решили вооружить врагов Германии. И решили не бросать осажденный Китай.
В нейтральном американском правительстве 1941 года никто всерьез не задумывался о каком-либо политическом контакте с гитлером. Вместо этого Франклин Д. Рузвельт изо всех сил пытался найти компромисс с Японией. Его усилия в первой половине 1941 года были совершенно бесплодными. В июле, ободренная немецкими успехами, Япония двинулась в южный Индокитай. Соединенные Штаты перекрыли жизненно важные поставки нефти.
Американские нефтяные санкции против Японии шокировали лидеров в Токио. Они провели переоценку своих сил. Премьер-министр Коноэ Фумимаро выгнал печально известного министра иностранных дел, поддерживавшего «ось». Он приступил к попытке заключить грандиозную сделку на встрече Коноэ-Рузвельта на высшем уровне, которую Рузвельт рассматривал как возможную. Но дипломатия по подготовке такой встречи (которая должна была состояться в Джуно в октябре) заглохла в конце сентября.
В любое время Япония была готова к переговорам по Индокитаю. Она даже была готова отказаться от грандиозных планов по продвижению на юг в богатые ресурсами британские и голландские колонии. Но Япония не была готова уступить свое господство в Китае.
Когда правительство Коноэ потерпело неудачу в дипломатии с Америкой, японцы снова провели переоценку ситуации. В октябре 1941 года к власти пришел совершенно новый кабинет министров. В нем был новый премьер-министр и новый министр иностранных дел. Токио удвоил свои усилия как в дипломатическом, так и в военном плане. Новое правительство решило, что, либо оно заключит соглашение к концу ноября - пусть даже временное - либо вступит в войну.
В это непростое время Соединенные Штаты все еще не списывали Китай со счетов. Эта приверженность США Китаю не была хорошо понятна ни в то время, ни сейчас историкам. Для Рузвельта это обязательство в основном вытекало из его сложных расчетов относительно войны в Европе - необходимости удержать советский союз от развала и, следовательно, необходимости держать японские войска на привязи в Китае. Сегодня, когда Россия и Китай противостоят Соединенным Штатам, стоит напомнить, что непосредственной причиной вступления Америки во Вторую мировую войну было ее стремление спасти эти две страны от уничтожения.
Однако для Соединенных Штатов эта решимость создала острую глобальную дилемму. Соединенные Штаты отдавали приоритет Германии как вероятному главному врагу. Стратегией в отношении Японии было сдерживание. К октябрю 1941 года становилось все более очевидным, что американская стратегия сдерживания может потерпеть неудачу. Поэтому Рузвельт всерьез задумался о временной сделке по ослаблению санкций против Японии за счет Китая.
Командование армии и флота США поддержали такую сделку, хотя бы для того, чтобы выиграть время. Они боялись, что могут оказаться втянутыми в неправильную войну против неправильного врага на неправильной стороне света. Информация о возможной сделке, названной «модус вивенди», просочилась. На фоне внутренней шумихи и жалоб британцев и китайцев в ту роковую последнюю неделю ноября Рузвельт решил: никакой сделки.
Рузвельт рассуждал комплексно и глобально. Решение США отказаться от сделки с японцами было призвано предотвратить крах Китая. Таким образом, оно помогло сковать миллион японских войск, которые, по мнению американцев, в противном случае могли бы быть направлены против советов.
По причинам, которые в то время никто из посторонних не понимал, гитлер объявил войну Соединенным Штатам. Это заявление Германии стало своего рода сюрпризом. На протяжении 1941 года гитлер размышлял о том, когда и стоит ли Германии или Японии вступить в войну с Соединенными Штатами, все время колеблясь.
гитлер действительно считал Соединенные Штаты главным врагом. Но, вопреки утверждениям некоторых историков, гитлер, который уделял пристальное внимание микроэкономическим вопросам, глубоко уважал военный и промышленный потенциал Соединенных Штатов.
После того как в марте 1941 года Соединенные Штаты приняли свою огромную программу ленд-лиза, гитлер, как и сейчас путин, предположил, что он фактически находится в своего рода войне с Соединенными Штатами. Однако гитлер хотел отложить любую прямую войну с Соединенными Штатами.
К концу октября 1941 года гитлер, казалось, все еще был готов оставить окончательную войну против Америки «следующему поколению». В начале ноября его министр иностранных дел указал японцам на британские и голландские (колонии), призывая их избегать любого нападения на Америку.
Решающим изменение произошло во второй половине ноября 1941 года. Почему же тогда? Вашингтон отменил «Акты о нейтралитете» (акт о нейтралитете по отношению к войне в Европе – И.А.) 13 ноября. Этот шаг впервые приводило к тому, что американские конвои появятся на западных подступах к Британии и, вероятно, должно было привести к военным столкновениям в 1942 году, если Германия не откажется от битвы за Атлантику.
Когда последние дипломатические карты были только что выложены на стол в Вашингтоне, а Япония установила внутренний крайний срок для принятия решения о войне, она начала последние приготовления к возможной войне с Америкой. 20 ноября Япония попросила Германию присоединиться к ней.
Наконец, последние новости о военном прогрессе Германии в советской кампании, казалось, расчистили путь. Берлин не ожидал завершения советской кампании в 1941 году, независимо от того, захватят ли немецкие войска Москву. Но Берлин считал, что Красная Армия по существу разбита. Кампания Германии в 1942 году представлялась в Берлине просто необходимостью зачистки. Такая оценка оставалась преобладающей в штаб-квартире гитлера до 18 декабря.
Итак, ближе к последней неделе ноября гитлер сказал Токио «да». Япония, разочарованная своей последней дипломатической неудачей в Вашингтоне, задействовала свои военные планы. Воодушевленный нападением на Перл-Харбор, гитлер 11 декабря объявил войну США.
Лишь примерно через неделю, во второй половине декабря, гитлер начал получать полную информацию о масштабах советского контрнаступления, хотя на самом деле оно началось 5 декабря. К этому присоединились и другие неприятные для него разочарования, связанные с программой подводных лодок и развитием военной промышленности.
15 января 1942 года, признаваясь своим близким, гитлер вслух забеспокоился, что мог допустить ошибку. Он задавался вопросом, могут ли шансы теперь благоприятствовать возможной победе Америки. Но гитлер не объявил войну Соединенным Штатам из-за нигилистического фанатизма. Он тщательно все рассчитывал. Но он неправильно рассчитал.
