Скончался Александр Брагинский. Зимой ему исполнилось 96, он был старейшиной киноведческого цеха, настоящим знатоком французской культуры, переводчиком литературы своей любимой страны — от Александра Дюма до Себастьяна Жапризо.
Его юность совпала с войной, молодость пришлась на годы послевоенной сталинской реакции. Но потом наступила оттепель, и Александр Брагинский посвятил себя кинематографу. Не советскому, а тому, который развивался за железным занавесом и попадал на экраны шестой части мира, только пройдя через строжайшее идеологическое сито. Но даже то, что попадало, открывало новый, неведомый и влекущий мир.Брагинский много сделал для того, чтобы ввести в обиход целый ряд имен режиссеров, актеров, теоретиков кино. Начал с тех, что были близки к коммунистам и считались прогрессивными, но на них не остановился. Он перевел на русский множество сценариев и книг по кино, в том числе сочинения Леона Муссинака и Жоржа Садуля. Выступил составителем и переводчиком книг "Рене Клер" (1961), "Ле Шануа" (1972), "Жан Виго" (1979), "Кристиан-Жак" (1981).
Сейчас трудно представить, что означали для
киноманов того времени выпуски книжной серии "Актеры зарубежного кино",
ими зачитывалось несколько поколений изголодавшихся по информации
советских людей, достать их, несмотря на внушительные тиражи, было
чрезвычайно трудно. В одном из них, целиком составленном Брагинским,
можно было прочитать про Брижит Бардо и других знаменитостей, если уж не
удавалось из-за особенностей отечественного проката посмотреть их
фильмы.
Герои Брагинского — Жерар Филип, Пьер Ришар, Жерар Депардье, Ален Делон, Жан-Поль Бельмондо, Жан-Луи Трентиньян, Изабель Аджани... Почти всех он знал лично, встречался с ними во время их визитов в Москву, переводил и вел пресс-конференции. Почти о каждом написал и издал хотя бы небольшую книжку. Когда я работал над биографией Катрин Денев, он помог мне, дав из своей библиотеки недоступное тогда эссе Роже Вадима. А через некоторое время подарил свою книгу об этой актрисе, сказав с удивительной скромностью: "Это маленькая "Денев", не то что ваша, большая". Между тем этот действительно небольшой по объему текст заставил меня при написании нового варианта пересмотреть некоторые факты и прийти к неожиданным выводам. Когда Денев приехала в Москву, Александр Владимирович пришел на презентацию книги и очаровал именитую гостью галантностью и великолепным французским: их трудно было оторвать друг от друга.
В нем не было такой обычной в творческой среде зависти, ревности к коллегам, не было ни малейшего высокомерия, стремления "приватизировать" свои темы и территории. Он бескорыстно любил своих героев и их фильмы. Любил кино...
