Подобные вопросы, надо признать, возникают у очень многих, и в РФ и вне её.
Попробую ответить.
Во-первых. Надо четко понимать, что Рамзан Ахматович Кадыров представляет чеченцев в той же степени, как Путин представляет русских, Матвиенко – украинцев, или Шойгу – тувинцев.
Кадыров – высокопоставленный чиновник российской власти. По сути, одна из башенок Кремля. И это «предложение» Кадырова не является его личной инициативой, так как Кадыров является не «чеченским политиком», но одним из самых влиятельных путинских «царедворцев», – политическую систему в России нужно описывать именно такими терминами, применимыми к Средневековью. Так что Кадыров вносит те предложения, которые нужны Кремлю, в данном случае он исполнил роль голоса Путина.
Кроме того, глава Чеченской Республики в составе Российской Федерации Рамзан Ахматович Кадыров является лишь элементом российской силовой системы, в деле борьбы с врагами режима он выступает как субподрядчик. Москва дает ему какие-то поручения, а он их выполняет. Кадыров имеет собственные спецслужбы, собственных боевиков. Он показал себя крайне эффективно именно в деле международных терактов. Многие противники Москвы были убиты людьми Кадырова. Кадыров – это часть российской террористической системы, российской внешней разведки, российских диверсантов.
Как же ко всем этому относится чеченский народ?
При ответе на этот вопрос надо, в первую очередь, иметь в виду, что Чечня – это оккупированная страна. С формальной стороны вообще не существует ни чеченской власти, ни чеченских силовиков. Там все российское. Это российские военнослужащие и российские фсб-шники чеченской национальности.
В начале 90-х Чечня добилась фактичекской независимости, была образована Чеченская Республика Ичкерия (ЧРИ). Её независимость была даже де-факто и частично де-юре признана Москвой.
Но что произошло затем – известно всем. Две кровопролитные войны по новому покорению Чечни, жесточайший террор против местного населения, долгая партизанская война, которая не прекращена и сегодня. Колоссальные жертвы – до полумиллиона чеченцев были убиты.
На территории ЧРИ, оккупированной Россией, численность российских войск, различных структур ФСБ, ГРУ, СОБР, и других букв российского алфавита больше взрослого мужского населения. Все они напрямую подчинены Москве.
Кроме того, существуют подчиненные Москве через ее вассала Кадырова многочисленные подразделения чеченских силовиков. В других регионов у местных властей своих личных вооруженных формирований нет. Кадыров имеет больше власти, чем губернаторы других регионов РФ. Но обусловлено это тем, что в неформальной кремлевской иерархии он занимает высокое место, лично приближён к Телу. Де-факто Чечня сейчас – феодальное вассальное государство. Трудно утверждать, что она находится в правовом поле РФ.
Но при этом власть вассала Кадырова держится только на огромной группировке российской армии. Всё, что происходит на этой территории – происходит с разрешения Путина.
Как ко всему этому относится чеченский народ?
Он находится под жесточайшим давлением тоталитарного режима.
Ситуация с законностью и правами человека в Чеченской республике более напоминает Туркменистан или Северную Корею, чем прочие регионы РФ. О пытках, похищениях, убийствах, преследованиях правозащитников и вообще всех, кто выступает с малейшей критикой кадыровских властей – хорошо известно. Арестовывают не только критиков режима, но и их родственников, не имеющих никакого отношения к оппозиционной деятельности.
В данный момент наибольший резонанс получило дело главы грозненского отделения «Мемориала» Оюба Титиева, которого задержали в Чечне 9 января. Оно даже обсуждалось на встрече российских правозащитников с президентом Франции Эммануэлем Макроном. А вскоре после этой встречи был арестован племянник правозащитника – Адам Титиев, о чем сообщил сам Кадыров, поинтересовавшись, будет ли Маркон защищать и племянника ранее арестованного руководителя «Мемориала».
Надо еще учитывать, что чеченский народ раскидан по всему миру. В результате войны и преследований сотни тысяч чеченцев стали беженцами. Одна часть осталась на Кавказе, другая в России, третья – оказалась в Европе, а четвертая – на Ближнем Востоке.
Но подчиненные Кадырову чеченские подразделения российских спецслужб оказывают давление на чеченских беженцев по всему миру. Так, недавно в Германии избили беженца Минкаила Мализаева, который критиковал власти Чечни. Причем нападавшие, не стесняясь, представились сотрудниками госканала «Грозный».
В самой Чечне вся экономическая деятельность находится под жестким контролем режима Кадырова, при желании властей можно одним мановением руки полностью лишить любого человека источников существования. Остались только те, кто не имеет возможности уехать от этого кадыровского «русского мира». Народ устал и разочарован.
Жители Чечни подвергаются мощнейшему силовому и пропагандистскому давлению. Запущен и набирает силу процесс русификации. Люди, испытавшие на себе ужасы действий армии РФ, прошедшие через, фактически, геноцид живут в ненависти к режиму, но вынуждены из страха петь дифирамбы власти.
Но многие из поколения, выросшего после войны, уже при власти Кадыровых, вполне осознанно поддерживают Рамзана. Кто-то повелся на его псевдомусульманскую риторику, кто-то впечатлен тем, как Кадырова принимают лидеры арабского суннитского мира, кто-то просто не представляет самостоятельной жизни без экономического патронажа «отца нации», кто-то сознательно хочет сделать карьеру ради власти и материальных благ.
Трансформацию в чеченском обществе точно описал Джонатан Литтелл, французский писатель, Гонкуровский лауреат и автор книги о Чечне, неоднократно там бывавший
«В последнее время чеченцы вообще сильно изменились. Это нормальный процесс, мы можем наблюдать его всюду, где затянулись военные действия, в Афганистане, например. Война разрушает традиции, а политика Кадырова держится на преднамеренном насилии, оно было частью общей российской стратегии в Чечне. Эта политика разрушает уклады, делавшие чеченцев таким своеобразным народом. Во время первой войны чеченцы в большинстве своем придерживались невероятно жесткого кодекса чести. Существовали четкие правила, регламентировавшие отношение к старшим, к мужчинам и женщинам, к иностранцам, к людям из других тейпов — все было четко кодифицировано. Чеченская молодежь впитывала эти правила с детства, их вбивали им в голову отцы и дядья по материнской линии, а община осуществляла социальный контроль за их исполнением. В обеих войнах попадались и психопаты. Я имею в виду не клинически больных, а тех, кто не подчинялся выработанным веками правилам, кто, не задумываясь, убивал других чеченцев, не считался с кровной местью, оскорблял пожилых людей. В первой войне таким человеком был Руслан Лабазанов, во второй — Арби Бараев, а теперь — Рамзан, способный публично избить пожилого человека, которого его отец считал другом.
Это совершенно несовместимо с чеченской традицией [стрелять пейнтбольными шариками в девушек из-за одежды], в которой вообще-то полагается убить человека, оскорбившего твою жену или дочь. Мужчина может быть недоволен тем, как одевается женщина — но он не должен обсуждать это с ней, он должен пойти к ее отцу или мужу и высказать ему свои претензии, а тот уже волен прислушаться или послать его к черту.
Я знаю бессчетное число историй о том, как верны чеченцы своему слову, и я сам не раз доверял чеченцам под честное слово свою жизнь, кое-кому, не раздумывая, доверю ее и сейчас. Но теперь я десять раз подумаю, перед тем как поверить на слово молодому чеченцу, о котором я ничего не знаю. И это не только поствоенный феномен, но и результат продуманной российской политики по уничтожению того, что составляло суть чеченского общества, что делало его настолько трудноконтролируемым. К сожалению, это позволяет нам говорить не только о физическом, но и о культурном геноциде».
В современной Чечне есть только или молчащие из страха, или громко славящие Великого Путина и его Верного Пехотинца Рамзана…
Однако в долгой и кровавой история покорения Кавказа Российской империей повторяется один сюжет: каждый раз, когда империя решала что, наконец-то, полностью покорила чеченцев – выстроенная крепость российской власти рассыпалась как карточный домик, и покорение Чечни и Кавказа приходилось начинать снова – каждый раз новой большой кровью.
Будет ли этот круговорот продолжаться вечно? Вряд ли. Думаю, сегодняшний круг – последний, после почти двухсотлетней войны России, наконец, придется уйти как из Чеченской Республики Ичкерия, так и со всего Кавказа. И будет это только на пользу и самим русским, и всем кавказцам.
