Вопрос не в том, чтобы Соединенным Штатам выпутаться из украинского кризиса, но в том, чтобы разрешить его благоприятным для международного порядка образом. Здесь следует иметь в виду ряд вещей.
Об этом в интервью «The National Interest» рассказал американской политики Генри Киссинджер.
Он отметил, что отношения между Украиной и Россией в российском сознании всегда будут носить особый характер. Они никогда не смогут ограничиться отношениями двух традиционных суверенных государств ни с российской точки зрения, ни, возможно, даже с украинской. Поэтому то, что происходит на Украине, не может быть сведено к простой формуле применения принципов, которые работали в Западной Европе — не так близко к Сталинграду и Москве. В этом контексте следует проанализировать истоки кризиса на Украине. Непостижимо, как Путин тратит шестьдесят миллиардов евро на то, чтобы превратить летний курорт в зимнюю олимпийскую деревню для того, чтобы вступить в военный кризис неделю спустя после заключительной церемонии, где Россия изображается как часть западной цивилизации.
«Тогда неизбежно возникает вопрос: как это произошло? Я видел Путина в конце ноября 2013 года. Он поднимал много вопросов; Украина была упомянута им в самом конце как экономическая проблема, которую Россия будет решать с помощью тарифов и цен на нефть. Первой ошибкой стало небрежное руководство со стороны Европейского Союза. Они не понимали последствий некоторых из своих собственных условий», — заявил он.
Как отмечает Киссинджер, в свете внутренней политики Украины Януковичу казалось невозможным принять условия ЕС и быть переизбранным, а России — смотреть на Украину чисто с экономической точки зрения.
Таким образом, украинский президент отверг условия ЕС. Европейцы запаниковали, а у Путина прибавилось самонадеянности. Он воспринял тупиковую ситуацию как прекрасную возможность для незамедлительной реализации того, что до сих пор было его долгосрочной целью. Он предложил пятнадцать миллиардов долларов, чтобы привлечь Украину в свой Евразийский союз. При этом Америка оставалась пассивной. Не было проведено никакой существенной политической дискуссии с Россией или ЕС по поводу того, что совершалось. Каждая из сторон действовала в своем роде рационально, опираясь на собственные заблуждения в отношении другой, в то время как Украина соскользнула в мятеж на Майдане прямо посреди того, что Путин на протяжении десяти лет выстраивал как признание статуса России. Без сомнений, в Москве это выглядело так, как будто Запад использовал в своих интересах то, что воспринималось как русское гулянье, чтобы вывести Украину с российской орбиты. Тогда Путин начал вести себя как русский царь — как Николай I более века назад.
«Я не оправдываю его тактику, только ищу для нее соответствующий контекст», — сказал он.
Генри Киссинджер также считает, что Запад должен на ранней стадии определить, могут ли его нужды быть согласованы с нашими потребностями. «Нам следует изучить возможности существования невоенной группировки на территории между Россией и существующими границами НАТО», — сказал он.
