Главным итогом 2018 года стало затухание военных действий в Сирии и Ираке. США и Россия рапортуют о победе над «Исламским государством». Война, которая там шла как минимум с 2011—2012 годов, прогорела. Лесной пожар, дойдя до горного хребта или реки, останавливается. Так и здесь: Сирия и Ирак оказались поделены между местным этноконфессиональными вооруженными группировками и мировыми державами. Михаил Магид подводит итоги этого конфликта и объясняет, почему это затишье может оказаться недолгим.
Затишье
На Ближнем Востоке к концу 2018 года установилось временное затишье. Даже в Йемене, где идут бои между силами суннитско-арабской коалиции и проиранским шиитским повстанческим движением хуситов, заключено перемирие в стратегически важном населенном пункте Ходейда (хотя судьба этого мирного соглашения пока непонятна). Страна поделена между силами коалиции и хуситами.
В Сирии и Ираке конфликт тоже догорает. Почти вся территория Ирака оказалась под контролем режима, представляющего шиитское большинство страны (при этом шииты расколоты на проамериканские и проиранские партии и ополчения). Территория курдской автономии под ударами шиитов сократилась на 40%, причем Региональное правительство Курдистана потеряло важнейшее нефтяное месторождение в Киркуке.
В Сирии под контролем алавитско-шиитского режима Асада и его союзников — Ирана, проиранских шиитских ополчений со всего Ближнего Востока, а также России — оказалось около 60% территории страны, включая крупнейшие города. Этот год был неудачным для антиасадовской оппозиции. Ее основные силы оказались разгромлены по частям в так называемых зонах деэскалации и отошли в регион Большой Идлиб под защиту турецкой армии. Примитивный трюк режима Асада (заключать соглашения о деэскалации военных действий с одними группами оппозиции, чтобы иметь возможность сосредоточить силы на разгроме других групп) неожиданно оказался очень эффективным.
Однако наступление на регион Большой Идлиб на севере страны, которое должно было завершить разгром оппозиции, не состоялось, поскольку Турция ввела туда свои войска, взяв оппозицию под защиту. Но в будущем возможны боевые операции Асада и его союзников в этой местности.
Примерно 25% территории Сирии на севере и востоке находятся под контролем курдской милиции ОНС (Отряды народной самообороны), партии Демократический союз (местное отделение РПК — Курдской рабочей партии) и американской армии, которая их поддерживает. Курдская милиция сыграла важную роль в борьбе с ИГИЛ, взяв его «столицу» Ракку. Поэтому США долгое время было выгодно поддерживать курдские отряды.
Разгром "Исламского государства"
На территории Сирии и Ирака шли одновременно несколько войн. Одна велась Асадом и его союзниками (включая шиитские ополчения из Ирака) против суннитской антиправительственной оппозиции. Другая — правительствами Сирии, Ирака, их союзниками и одновременно силами антиасадовской оппозиции против ИГИЛ.
19 декабря официальные представители США заявили о скором выводе американских войск из Сирии. Причины этого, по их словам, заключаются в том, что основные силы ИГИЛ разгромлены. Когда операция по окончательному уничтожению боевиков будет завершена, американская армия покинет Сирию. Предположительно вывод войск займет от 60 до 100 дней. Одновременно Дональд Трамп отдал приказ военному ведомству подготовить вывод 7 тыс. американских военных из Афганистана (сегодня их там около 14 тыс.).
Основные силы ИГИЛ уже уничтожены. В 2015—2016 гг. организация контролировала территорию в Сирии и Ираке размером с Францию и с населением 8-10 млн человек. Там были нефтяные скважины, большие города, например Мосул. ИГИЛ располагал армией боевиков из 50-70 тыс. человек и собственной полицией, чеканил монету, его административная структура занималась сбором налогов и социальными программами, действовала система «шариатских судов». Фактически это было непризнанное государство, теократический режим, созданный на основе суннитской секты. Однако ресурсы ИГИЛ оказались недостаточными для того, чтобы воевать сразу со многими государствами региона и планеты, включая США и Россию. ИГИЛ пал под ударами нескольких международных коалиций, правительственных армий Сирии и Ирака, различных ополчений.
Сегодня на территории Ирака и Сирии осталось лишь несколько тысяч боевиков, чья деятельность свелась преимущественно к диверсионным вылазкам и терактам. Последнюю крупную группировку в настоящее время добивают курдско-американские силы в районе города Хаджин на территории Сирии. Тем не менее ИГИЛ все еще располагает несколькими тысячами вооруженных сторонников, которые могут быть чрезвычайно опасны. И все же они стали слабее на порядок.
Карта Ближнего Востока. Три центра силы
На Ближнем востоке сложились три влиятельных (хоть и крайне неоднородных) военно-политических блока.
Иран, сочувствующие ему правительства, партии и шиитские ополчения (в первую очередь в Ираке, Сирии и Ливане) создали нечто вроде новой Персидской империи, протянувшейся до побережья Средиземного моря. По мнению израильских экспертов, именно Иран стал настоящим победителем в сирийской войне. В Ливане доминирует проиранская организация «Хезболла». В Ираке представители проиранской коалиции Силы народной мобилизации контролируют до 100 тыс. боевиков и входят в правительство страны. Кроме того, в Йемене около четверти территории страны контролируется проиранским движением хуситов.
Такое колоссальное усиление Ирана вызвало острую реакцию на Ближнем Востоке. Сформировался блок арабских государств во главе с Саудовской Аравией, ОАЭ и Египтом, который намерен противостоять иранско-шиитскому союзу. В Йемене он ведет войну против проиранских повстанческих сил, а в Сирии поддерживает часть антиасадовской суннитской оппозиции.
Кроме того, формируется третий блок, который состоит из Турции и Катара. Между этими двумя странами имеется военное соглашение: турецкие войска размещены на территории Катара, защищая его от возможной агрессии со стороны Саудовской Аравии. Одно из самых сильных и экономический развитых мусульманских государств, Турция проводит в последнее время очень активную внешнюю политику. В соединении с финансовыми ресурсами Катара и с его влиятельным медиапроектом «Аль-Джазира» это большая самостоятельная сила.
Израиль фактически примыкает к арабско-суннитскому объединению. Подобно саудовцам и американцам, ведущие израильские политики считают для себя главной угрозой усиление Ирана. По этой причине арабо-израильский конфликт постепенно отходит на второй план. На первый же план выдвигается арабо-иранский конфликт, в котором фактически участвует и Израиль (на стороне арабско-суннитской коалиции). Так, на протяжении всего 2018 года велись израильские бомбежки иранских и асадовских сил в Сирии. Фактически это помощь антиасадовской оппозиции.
Формирование независимого Курдистана
На стыке границ четырех государств — Сирии, Турции, Ирака и Ирана — растет военно-политическое напряжение, связанное с формированием независимого Курдистана.
В мире насчитывается около 50 млн курдов, в том числе 20-25 млн в Турции, 3 млн в Сирии, 6-7 млн в Ираке и около 10 млн в Иране. Не имеющие своего национального государства, курды на территории всех этих стран подвергались или продолжают подвергаться дискриминации. Это порождает острое противостояние между властями и курдскими национальными движениями.
На территории Ирака сформировано Региональное правительство Курдистана под контролем ДПК (Демократическая партия Курдистана) и других политических сил. Официально оно подчиняется центральному правительству, но на практике проводит самостоятельную политику и имеет собственные вооруженные силы. Курдская автономия в Ираке время от времени конфликтует с властями в Багдаде из-за спорных территорий и дележа финансовых потоков.
На территории Иранского Курдистана периодически происходят массовые протесты населения и вооруженные вылазки курдских партизан.
На территории Турции идет партизанская война, которой руководит РПК (Курдская рабочая партия), выступающая за курдскую национальную автономию или независимость.
В то же время сторонники РПК создали на территории Сирии независимый анклав (Рожава), обладающий рядом признаков государственности, включая правительство и вооруженное ополчение численностью до 50 тыс. человек. Таким образом, прямо на границах Турции сформировался гигантский бастион РПК. Курдские отряды поддерживались до недавнего времени армией США, которая вела совместные с ними операции против ИГИЛ.
Сложившаяся ситуация крайне раздражает Турцию, которая регулярно угрожает нанести по курдам массированные удары. В начале 2018 года Турция предприняла военную операцию, оккупировав курдский кантон Африн. Около 250 тыс. курдов были вынуждены бежать оттуда, спасаясь от воздушных ударов и массовых репрессий. Будет ли курдский вопрос разрешен мирным путем в рамках федерализации четырех государств, или же силовое противостояние будет продолжаться? Пока более вероятным представляется второй вариант. В любом случае остановить стремление десятков миллионов людей к национальному самоопределению вряд ли возможно.
Почему провалились американо-российские переговоры по Ближнему Востоку?
На переговорах Дональда Трампа с Владимиром Путиным в Хельсинки в июле 2018 года в центре внимания была Сирия. США считают своим главным противником на Ближнем Востоке резко усилившийся Иран. Поэтому они стремились убедить Россию помочь им удалить иранские подразделения из Сирии. В обмен Вашингтон мог бы предложить Москве снятие санкций, введенных американцами за политику России в Украине.
Однако это оказалось невозможным. Скорее всего, Трамп не обладает ресурсами, чтобы снять с России санкции. Кроме того, сомнительно, что влияние Кремля в Сирии достаточно для того, чтобы содействовать выводу из нее иранцев: около 80 тыс. иранских и проиранских бойцов стали важнейшей опорой непопулярного в стране режима Асада — без них он вряд ли сможет удержать власть.
Перед встречей Путина и Трампа американский дипломат, специалист по Ближнему Востоку Джеймс Джеффри, позднее назначенный специальным представителем США в Сирии, сказал в интервью израильской газете The Jerusalem Post, что Трамп, по-видимому, попытается обменять мягкую политику в отношении Москвы на помощь России американцам в изгнании Ирана с сирийского поля боя. «Но это задача не из легких, — заметил Джеффри. — Трамп, кажется, предлагает какое-то признание включения Крыма в состав РФ. Но есть целый ряд санкций, направленных против России, которые ввел Конгресс США, и целый ряд других, которые ввела Европа. И они не согласятся с этим. И как, собственно, русские собираются вытащить иранцев из Сирии?»
Теперь же, после промежуточных выборов в США, усилилось влияния оппонентов Трампа из Демократической партии в американском Конгрессе. Так что о подобных проектах, скорее всего, придется забыть.
Отступление США создает политический вакуум и порождает нестабильность
Отступление Трампа из Сирии и Афганистана связано с исполнением его предвыборного обещания — сократить финансирование военного присутствия за рубежом. Кроме того, согласно опросам, большинство американцев настроено против участия США в войне в Сирии, а Трамп готовится к президентской кампании 2020 года. Но верно и то, что эти действия — часть стратегического отступления Америки из некоторых регионов, начатого еще при Обаме. Такова реакция руководства США на неудачные войны в Ираке и Афганистане.
У Америки просто нет ресурсов (военных, экономических, интеллектуальных), чтобы напрямую контролировать Ближний Восток. Например, война в Ираке, которую начал в 2003 году Джордж Буш-младший, обошлась в $3 трлн. «Нельзя потратить три триллиона долларов — да, три триллиона долларов — на неудавшуюся войну за границей и не чувствовать боли дома», — заметил нобелевский лауреат, экономист Джозеф Стиглиц.
Мало того что война была крайне разорительной — она стала причиной политической катастрофы. Оккупировав Ирак, сместив антииранский суннитский режим Саддама Хусейна, американцы привели к власти в этой стране представителей шиитского большинства, часть которых ориентируется на союз с Ираном. Парадоксально, но именно США создали условия для появления современной «Персидской империи».
Обама вывел войска из Ирака, теперь Трамп выводит их из Сирии. Но в результате возникает политический вакуум. В него втягиваются региональные державы, ведущие борьбу за господство и сферы влияния. Иными словами, ослабление позиций США в регионе является фактором, усиливающим противоречия между теми, кто делит Ближний Восток. Это ведет к политической турбулентности.
Так, курдская РПК, контролировавшая 25% территории Сирии, находилась до сих пор под американской защитой. В случае полного ухода американцев из Сирии этот район станет предметом раздела, в котором могут принять участие Турция, Иран, режим Асада, Россия. Теоретически возможны также сценарии с участием вооруженных сил Британии, Франции или Саудовской Аравии, которые могли бы защитить курдскую автономию. Но все это может привести к росту нестабильности, к новым столкновениям в ходе борьбы за контроль над регионом.
Михаил Магид
