В следующем году исполнится 20 лет с момента, как Леонид Невзлин покинул Россию и репатриировался в Израиль. Его друзей заключили в тюрьмы и отправили в сибирские лагеря, крупную нефтяную и газовую компанию ЮКОС, которой он руководил, украли и разграбили, а Россия неустанно требовала от Израиля арестовать и экстрадировать Невзлина, обвиненного там в убийстве. Но, несмотря на все угрозы, он обустроил жизнь в Израиле и не отказался от борьбы с человеком, которого называет психопатом и преступником: президентом России Владимиром Путиным.
Я впервые встретилась с Невзлиным в 2007 году, когда вопрос его экстрадиции стоял очень остро, и после той беседы опубликовала статью под заголовком «Израильский враг Путина». На протяжении уже многих лет Невзлин пытается разъяснить миру, что путинская Россия – это государство, управляемое как мафия, и сотрудничество с ней угрожает демократической и либеральной повестке дня. Но лишь немногие хотели услышать то, что он говорил, и зависимость Запада от российских нефти, газа и денег только росла.
Запад рассмотрел опасность, лишь когда на Киев упали бомбы и целые города в Украине были полностью разрушены. В интервью The Time of Israel Невзлин абсолютно ясно описал, что грозит миру в случае падения Украины, и высказался о том, почему вскоре после распада СССР Россия вновь предпочла тоталитаризм и неприятие Запада.
– Вы уже почти два десятилетия живете в Израиле, но до сих пор следите за происходящим на постсоветском пространстве, общаетесь с оппозиционерами в России и Беларуси и поддерживаете их. Война Путина в Украине стала для вас сюрпризом?
– Вначале я не верил в возможность такого абсурда. Но когда американская разведка начала повторять, что Путин готовит вторжение, во время «военных учений» в Беларуси, уже понял, что он концентрирует эти силы для атаки. Он не смог сменить власть в Киеве и решил отомстить, пролив кровь и убивая людей.
И тогда то, что я не мог понять, начало складываться в общую картину: так ведет себя психопат, у которого отняли игрушку, – он начинает войну на истребление. В этом нет логики, и речь не идет о поведении государственного правителя – нет, так ведет себя главарь мафии, мстительный и трусливый.
– Война идет уже почти пять месяцев, и украинцам удалось одержать несколько тактических побед, но российская армия сейчас концентрирует свои силы в Донбассе, и ей удается, хотя и очень медленно, захватывать важные, узловые центры. Что будет дальше? Украина сможет победить? Какой вам видится ее победа?
– В моих глазах победой Украины станет полное ее возвращение в границы 2014 года. Включая Крымский полуостров и всю территорию Донбасса с Донецком и Луганском. Украинский флаг должен реять и над Симферополем (столица Крыма. – Прим. автора), и над Севастополем. Никакое другое развитие событий не сможет оправдать нынешних страданий и лишений украинского народа.
Конечно, победа Украины станет поражением Путина, и тогда он потеряет власть, в точности как последний из российских царей Николай Второй – из-за Первой мировой войны и разразившейся следом за ней в России гражданской войны. К сожалению, Путину тоже известны эти сценарии.
Он может согласиться на частичные достижения. Если он захватит весь регион Донбасса и предъявит это гражданам как победу – уничтожил «нацистов», увеличил территорию России, связал Донбасс с Крымом и взял под контроль Азовское море, то дальше уже российская пропаганда сделает свое дело.
– А какой была первоначальная цель Путина в Украине, на ваш взгляд? И какая сейчас?
– В этом и заключается плохая тенденция: сначала он стремился к возобновлению советской модели и присоединению Молдовы, Беларуси и Украины к России. Но теперь это изменилось. Теперь Путин старается уничтожить Украину. Это можно понять по характеру боевых действий, по невыносимо высокому уровню насилия.
Сначала ходили слухи, будто он хочет распределить украинские активы между близкими ему олигархами. Если бы это было так, он бы не уничтожал завод «Азовсталь», а захватил его, сохранив для кого-то из своих приближенных. Он действует точно так же, как в Сирии, и так же, как Гитлер в ходе Второй мировой войны. Вы видели поле в Донбассе, полностью засыпанное бомбами и снарядами? Это – его видение Украины. И все это будет продолжаться еще долго.
– Вы сравниваете Путина с Гитлером, упоминаете Сирию и Чечню. Чего мир не разглядел в нем за 20 с лишним лет его правления?
– Немногие видели, что зарождается. Например, ныне покойный [американский] сенатор Джон Маккейн. Остальные оказались или популистами, или чиновниками – но не лидерами. На Западе верили, что с падением Берлинской стены они выиграли в Холодной войне и Россия больше не представляет угрозы. Они думали так, потому что в 90-е годы Россия просила помощи, как нищенка. Однако после кризиса 1998 года экспорт нефти и газа увеличился, и Россия пошла вперед по пути развития рыночной экономики. Постепенно она превратилась в надежного партнера, и в нее потекли западные инвестиции.
На Западе считали, что нет ничего сильней экономики. Это – первая их ошибка. Другой логический просчет – доверие к процессу выборов там. На самом деле свободные выборы в России закончились еще в 1996-м и даже в тот год не были полностью свободными.
– В принципе, все произошло тогда, в 90-е. Союз распался, президент Борис Ельцин попытался установить демократию, но голодным людям, лишенным куска хлеба, уже казалось, что раньше было лучше. Почему, на ваш взгляд, их опыт демократизации провалился?
– Для меня это было периодом свободы, временем безграничных возможностей. На практике же большая часть населения в 90-е годы погрузилась в нищету. Но, я думаю, нищета не была глубже, чем в советский период, когда люди, имевшие деньги, не могли ими воспользоваться из-за тотального дефицита.
Путинская пропаганда на протяжении многих лет старалась внедрить в сознание людей одну мысль: что Советский Союз был прекрасным социальным государством. 1990-е годы были тяжелы во всех странах, которые начали строить капитализм на руинах социализма, – и в любом случае к 2000 году ситуация полностью стабилизировалась. А у нас не получилось, мы перешли от СССР к современной России, которая устроена абсолютно точно так же. Я убежден, что, будь выборы честными и прозрачными, большинство голосов на них получила бы Коммунистическая партия.
- И в своей новой книге мемуаров «Оставаясь в меньшинстве», и во многих беседах до этого интервью Невзлин возлагает вину за провал демократизации России на «семью» – ближайшее окружение первого российского президента Бориса Ельцина, которая возвысила Путина ради того, чтобы он позаботился об их личных интересах. В России, говоря о «семье», имеют в виду не только родственников Ельцина – его дочь Татьяну и ее второго мужа Валентина Юмашева, но и других ключевых игроков, таких как Роман Абрамович – миллиардер, ставший наиболее близким к Путину олигархом.
- «Тогда, в далеком 1991-м, казалось, что мы творим революцию, возвращая ту Россию, что была утрачена в 1917-м, – пишет Невзлин в своей книге. – Нам казалось, что если в России будет частная собственность, как в США, то будут и свободные СМИ, и разделение властей, и независимый суд… Сегодня я понимаю, что это была не революция, а структурные изменения внутри системы Коммунистической партии. Система научилась подстраиваться под новые условия, приспособилась даже к тем росткам демократии, которые мы прорастили тогда в России.
Трудно сказать, когда эта система вновь начала крепнуть. Может быть, когда Ельцин перебрался из «Белого дома» (Дома правительства РФ. – Прим. автора) в Кремль, или когда в 1993-м был распущен парламент, или с новой Конституцией, которая предоставляет президенту огромную власть».
– Вы помните свои мысли, когда узнали, что президентом станет Путин – человек из КГБ? Вы ведь были тогда очень крупным бизнесменом, выступавшим за либерализацию экономической и политической системы.
– «Семья» Ельцина намеревалась как можно дольше оставаться у власти – не менее четырех лет, а затем понемногу передать бразды правления Путину, который в должности главы ФСБ стоял за всеми операциями по дискредитации [своих] конкурентов – главы правительства Евгения Примакова и мэра Москвы Юрия Лужкова. Они видели в нем последователя «мягкой диктатуры» «семьи» и надеялись, что он урезонит мятежную Чечню, разберется со СМИ – иными словами, отнимет их у олигархов – и развалит ЮКОС – мою с Михаилом Ходорковским компанию. Путин подходил им, конечно. В то время он был очень мягок и учтив. Он сказал им: «Я не хочу вцепляться в бразды правления, мне не нужна такая ответственность – в целом я хочу просто управлять «Газпромом», возможно, стать олигархом вроде Бориса Березовского». Но, конечно, это было только игрой.
Также я почувствовал, что вместе с Путиным к власти пришел Абрамович. Это меня задело. В моих глазах он коррупционер и человек с криминальной ориентацией. Он не «сделал себя сам», он мошенник. Я предупредил об этом еще тогда всех своих товарищей, но они отказались вмешиваться в этот вопрос. Ходорковский сказал мне: «Мы делаем наше дело и не вмешиваемся в эти назначения».
Я никогда не был «домашним олигархом», я не Петр Авен и не Владимир Потанин. У меня было ощущение, что человек, которого он продвигает, – мошенник и преступник. Он был младшим партнером, а сейчас они равны, я не верю, что Абрамович менее влиятелен. Он делает то, что приносит ему доход, и Путин принимает это. И контроль за огромными деньгами они тоже осуществляют вдвоем, Путин и Абрамович – одна команда, как «плохой полицейский» и «хороший полицейский».
– В 2003 году Путин обвинил Ходорковского и всех высших руководителей ЮКОСа в хищениях и уклонении от налогов. Он бросил Ходорковского в тюрьму, других – в лагеря и захватил саму компанию. Но этому драматическому событию предшествовал захват свободных СМИ и в первую очередь НТВ Гусинского: силовики ворвались в офисы телекомпании, сменили дверные замки. Не было ли это предупредительным сигналом?
– Только малая часть элиты понимала это тогда. Простые люди воспринимали происходящее как спор между владельцами капитала и Кремлем, между Путиным и Гусинским. Но мы поняли, что это ловушка, и помогли Гусинскому. И я был приглашен на «серьезный разговор» на Лубянку (в здание ФСБ).
Режим нас так и не простил. Была еще история с захватом активов Березовского – но в 2004 году Путина переизбрали вновь. Я, уже из Израиля, поддерживал либералов – Ирину Хакамаду и Григория Явлинского. Они приняли участие в выборах и получили совсем небольшой процент голосов, но выборы многим показались честными. В 2005 году на Парад Победы в Москву приехали все мировые лидеры, вопреки тому, что уже было известно о Путине и методах его правления.
– Биньямин Нетаниягу также участвовал в Параде Победы в Москве в 2018 году – после вторжения России в Крым. И использовал совместную фотографию с Путиным в своей избирательной кампании «Другая лига» в 2019-м.
– Обратите внимание также, что Нетаниягу до сего дня ни слова не сказал об Украине. И, вероятно, не скажет в будущем. Он восхищается Путиным и боится его. В душе Нетаниягу – диктатор, а Путин служит ему примером и образцом для подражания. Но мне кажется, что попытка повторить в Израиле то, что Путин сотворил в России, не пройдет тихо, потому что тут многие выступят против этого. Вместе с тем то, что Нетаниягу делал до сих пор, он делал, чтобы быть Путиным. Эта ошибка должна дорого ему обойтись.
Через несколько месяцев состоятся выборы, но я пока не слышал, чтобы оппоненты Нетаниягу проводили какие-либо параллели между ситуацией в «Ликуде» и войной в Украине. На выборах израильские политики должны учитывать и украинский фактор – большинство израильтян выступают против этой войны, и отношение к Путину тоже сильно изменилось. В данном случае проблемы Европы также и проблемы Израиля. Нельзя вести себя так, будто мы живем на изолированном острове.
Сотрудничество с диктаторскими режимами может оказаться полезным здесь и сейчас, но очень опасным в долгосрочной перспективе. Нам следует быть очень осторожными. С лидерами авторитарного толка очень легко завязать отношения – когда нет системы, ограничивающей это.
– Некоторые до сих пор верят, что Россия вытеснит Иран из Сирии. А вы?
– С точки зрения геополитики Барак Обама и Биньямин Нетаниягу допустили огромную ошибку, позволив Путину закрепиться в Сирии. Для нас, для Израиля это очень плохо.
– В Израиле любят подчеркивать, что Путин не антисемит. Отношение к лидерам здесь во многом определяется их отношением к евреям.
– Путин не антисемит? Я убежден, что любой авторитарный и антилиберальный режим неизбежно приводит к антисемитизму. И никакие личные контакты придворных евреев с Кремлем не смогут помешать очередной волне антисемитизма в России.
- Ранее сообщалось, что главный раввин Москвы Пинхас Гольдшмидт был смещен со своего поста за отказ поддержать войну в Украине. Человеком, открыто выступившим против Гольдшмидта и обвинившим его в «отказе от страны, в которой он построил карьеру», стал Александр Каргин – представитель «Ликуда» в Москве, член российского движения «Шахар».
– К слову о выборах: похоже, даже в Израиле ярые сторонники либерализма остаются в меньшинстве. И в России, даже если провести там сегодня честные и открытые выборы, ваши либеральные друзья не победят…
– Я никогда не боялся остаться в меньшинстве, это верно. Что касается России: если там выборы проведут без предварительной подготовки и после долгих лет пропаганды, то, конечно, либеральные лидеры не победят. Тамошние граждане уверовали, что все хотят напасть на их страну и завладеть ее богатствами, а на Западе жить плохо и очень трудно… Если произойдут перемены – потребуется подготовка перед выборами.
Проблема, конечно, не в народе – ни там и ни здесь, вопреки тому, что кто-то скучает по «сильной руке» и презирает демократию. Основная проблема – в слишком долгом пребывании определенных руководителей у власти. В Израиле тоже ведется мощная пропаганда в пользу Нетаниягу и «Ликуда».
– То есть перемены – это, на ваш взгляд, очень долгий процесс?
– Говоря про Россию, я могу вспомнить механизм, который в 1917 году привел к отставке царя Николая Второго и передаче власти Думе: формирование временного коалиционного правительства с последующим формированием Совета по созданию новой Конституции. Такой процесс теоретически может занять несколько лет.
Но сегодня я не вижу никакого позитивного развития в России. Чтобы стать страной цивилизованной и нормальной, она прежде всего должна перестать быть империей. Мы все еще живем в период распада советской империи. Тогда, в 1991 году, все говорили, что этот процесс завершен почти без кровопролития. Выяснилось, что убийства были лишь отложены на потом.
Ксения Светлова
