Российская экономика завершила 2017 год рекордным с 2015 года сокращением промышленного производства во всех четырех ключевых секторах.Начавшийся в ноябре спад, который Минэкономразвития оценило как «временный» и «локальный», продолжился в декабре и увел в минус показатель по итогам всего четвертого квартала (- 1,7%), сообщил во вторник Росстат.
В последний месяц года промышленность сократила выпуск на 1,5% после рекордного за 8 лет ноябрьского обвала (на 3,6%).
Добыча полезных ископаемых снизилась на 1%: сказалась сделка со странами ОПЕК, в соответствии с которой нефтяники вынуждены качать на 300 тысяч баррелей в день меньше, чем в октябре 2016 года. Еще больше — 2% — составил спад на не связанных с углеводородной трубой фабриках и заводах обрабатывающего сектора.
Не исключено, что коллапс в обработке отчасти объясняется сокращением гособоронзаказа, предполагает председатель совета Московской международной валютной ассоциации Кирилл Тремасов: косвенно об этом свидетельствуют данные по бюджету — в декабре неожиданно правительство потратило на 300 млрд рублей меньше, чем было заложено.
Де-факто по макроэкономическим показателям бумерангом ударило изменение методики Росстата, который в конце прошлого года стал считать танки как транспортные средства, а кондиционирование воздуха как производство несырьевых товаров. Тогда переход на новый подсчет позволил заявить, что кризиса в промышленности не было вовсе (вместо спада на 3% в 2015-16 гг Росстат получил рост на 0,5%), теперь же властям приходится признать, что экономика снова падает.
В ноябре ВВП сократился впервые за 13 месяцев — на 0,3%, и именно из-за промышленного производства, сообщило МЭР 15 января. Квартал падение идет всю вторую половину года — формально это уже рецессия, констатирует аналитик JP Morgan Анатолий Шаль.
Крупный бизнес, от которого зависит львиная доля выпуска товаров в стране, взял гроссмейстерскую паузу, говорит директор центра конъюнктурных исследований ВШЭ Георгий Остапкович: все ждут, что после выборов грядет очередная перекройка налоговой и законодательной системы, и затаились, пока новый режим себя не проявит.
Малый бизнес тем временем продолжает чахнуть под давлением государства, доля которого в экономике достигла 70%. За три последних года число занятых на малых предприятиях сократилось еще на 2 млн человек: на декабрь 2017-го, по данным Счетной палаты, их осталось лишь 16 млн, а 10 лет назад было 22.
По доле малого бизнеса в занятости Россия больше чем в 5 раз отстает от Китая — 15% против 80%, показало исследование Boston Consulting Group.
Островки роста формируются исключительно за счет вливаний из бюджета и преференций для приближенных к государству, но это «костыли», на которых травмированная обвалом цена на нефть экономика разбежаться не сможет, не говоря уже о том, чтобы догнать по темпам мировую (3,7% по прогнозу МВФ), говорит завотделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН Яков Миркин.
Нужны не мегапроекты, а радикальное потепление инвестиционного климата и равные условия для всех, добавляет он.
Новым мегапроектом постепенно становится «цифровая экономика», но в условиях, когда 20 млн человек в стране живут за чертой бедности, а каждый третий работник получает меньше 15 тысяч рублей в месяц, кто ее будет строить, задается вопросом директор Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяна Малева. Пока население в основном занято не высокими технологиями, а «технологиями выживания», добавляет она.
