Новоизбранный премьер-министр Армении Никол Пашинян представил программу своего правительства и пообещал провести в стране внеочередные парламентские выборы. Превратившись из революционера в государственника, он утверждает, что «бархатная революция» в стране продолжается. Месяц спустя после прихода к власти Никол Пашинян дал свое первое интервью французскому СМИ. С главой армянского правительства встретилась специальный корреспондент RFI в Ереване Елена Габриелян.
RFI: Вы бывший журналист, оппозиционный депутат и активист. Как вы переживаете ваше преобразование в государственника после «бархатной революции», которую вы возглавили?Никол Пашинян: Каждая революция оказывается в какой-то момент перед выбором: остановиться или же продолжать постоянно. Реальность такова, что именно народ Армении, а не я сам, решил, какими будут мои действия. Я понял, что если я попытаюсь самостоятельно принимать решения, то рискую предать народ. Очевидно, что это и есть продолжение революции, потому что мы поднимали на площади проблемы, которые сейчас должны решить в министерских кабинетах.
Одной из поднятых вами проблем является коррупция в судебной системе. Каким образом вы собираетесь реформировать унаследованную вами старую систему, собираетесь ли вы провести «шоковую терапию», аналогичную той, которая была проведена в Грузии после «революции роз» в 2003 году?
За последние годы сотни тысяч долларов в качестве грантов или кредитов были выделены Армении со стороны ЕС и МВФ для улучшения судебной системы. Все реформы, проведенные в этой сфере, были названы успешными теми, кто их финансировал. На законодательном уровне 90% работы было выполнено. Однако всего этого оказалось недостаточно, чтобы решить одну проблему: положить конец звонкам, которые поступают на телефоны судьей с проспекта Маршала Баграмяна 26 (резиденция премьер-министра — RFI). Я, придя к власти, принял решение, что таких звонков больше не будет. Таким образом, проблема решена. Судьи, которые будут брать взятки, будут арестованы. Так что проводить шоковую терапию нет необходимости.
Вы выступаете за активное вовлечение женщин в политическую жизнь, но в вашем правительстве 17 министров, из которых только две женщины. Как вы это объясните?
Добавлю, что в эти дни я назначил еще четырех женщин вице-министров. Дело в том, что революция, которую мы пережили, не случилась раньше из-за пассивности двух ключевых движущих сил — женщин и молодежи. Участие женщин в протестах было масштабным и беспрецедентным. Ситуация развивалась очень стремительно. Из-за такой скорости эти изменения не успели еще отразиться на составе правительства. То есть гражданская активность женщин еще не успела в таких масштабах перерасти в политическую активность. Я уверен, что в ближайшие годы роль женщин в политических процессах в Армении увеличится, и от этого мы только выиграем.
В вашей программе вы обещали массовую репатриацию на родину армян из диаспоры. Известно, что за рубежом проживает семь миллионов армян, из которых 500 000 — во Франции. Многие вовлечены в экономические и культурные проекты. Считаете ли вы, что диаспора должна играть также и политическую роль?*
Проект большой репатриации является одной из стратегических целей моей партии «Гражданский договор». Я полагаю, что потенциал наших соотечественников может быть очень полезен не только в сфере культуры и экономики, но и в системе управления и государственной администрации. В этой области имеются некоторые законодательные ограничения. Например, министром в нашей стране может стать только гражданин Армении. Для разбросанных по всему миру армян это положение может стать препятствием для использования потенциала исключительного объединения армянского народа после демократической и мирной «бархатной революции». Усиление вовлеченности диаспоры в жизнь Армении может стать первым шагом к большой репатриации.
Армения стала членом Евразийского союза и подписала договор о партнерстве с Евросоюзом в эпоху Сержа Саргсяна, который декларировал так называемую комплементарную международную политику. Отразится ли на внешней политике Армении ваше намерение порвать с политикой вашего предшественника?
Политический процесс, который привел к смене власти в Армении, не имел международного контекста, что и обусловливает нашу внешнюю политику. Мы утверждаем, что геополитических поворотов не будет. Это значит, что векторы останутся прежними, но отличаться будет внутриармянское восприятие. Наша первостепенная задача во внешней политике — защищать национальные интересы, суверенитет и независимость Армении. Наша политика не будет прозападной, пророссийской или какой-либо другой. Государственный деятель в Армении может быть только проармянским.
Вы обещали борьбу против олигархов и экономической монополии, которая может сказаться и на внешней политике. Можно предположить, что она будет идти вразрез с интересами российских компаний, таких как «Газпром», «Роснефть», имеющих монопольные позиции на рынке Армении?
«Газпром» в каком-то смысле является естественным монополистом в Армении, но мы получаем также газ из Ирана. (Монопольным правом на поставку и распределение на внутреннем рынке Армении российского газа, поступающего транзитом из Грузии, обладает «Газпром Армения». Иранский газ перерабатывается в электроэнергию, предназначенную для экспорта в Иран, из расчета 3 кВт.ч на один кубометр — RFI). В любой момент, когда мы получим экономически выгодное предложение со стороны Ирана, мы сможем получать иранский газ. Я больше скажу — в общении с представителями российских властей мы выразили наше беспокойство в связи с формированием цены на газ на внутреннем рынке. Российский газ поступает к нашей границе по цене 150 долларов за тысячу кубических метров, а потребитель платит в два раза больше. Мы хотим изучить механизм тарификации, и наши российские партнеры с пониманием относятся к этому нашему желанию. Что касается «Роснефти» и поставок топлива в Армению, я уверен, что никакой монополии не будет.
Но у этой компании сегодня монопольная позиция на рынке Армении?
Нет. Сейчас уже нет… Нужно понимать, что мы не ставим перед собой задачу искоренить российское присутствие в Армении. Наоборот, мы заинтересованы в том, чтобы привлечь еще больше российских, французских, европейских и американских инвестиций. Сегодня многие инвесторы заинтересованы вкладывать деньги в Армению, и мы готовы способствовать им в ведении успешного бизнеса.
Я добавлю, что с самых первых дней «бархатной революции» Россия не вмешивалась во внутренние дела Армении. Это значит, что Москва уважает суверенитет нашей страны. Мы не только это чувствует и видим, но мы получили прямое подтверждение со стороны российских властей. Они сформировали такой подход в качестве основы наших взаимоотношений. Важно отметить, что наши отношения с соседними странами, такими как Иран или Грузия, не связаны с нашими отношениями с третьими странами. Таким же принципом мы руководствуемся в построении наших отношений с Москвой.
Можно ли ожидать изменений в отношениях с соседней Турцией, с которой нет никаких дипломатических связей?
В глобальном смысле я думаю, что со стороны Армении в этом случае тоже изменений не будет, потому что изменения необходимы со стороны Турции. Армения всегда говорила, что готова установить отношения без каких-либо предварительных условий. Мы считаем, что отношения с Анкарой не должны зависеть от третьих стран, а Турция ставит перед нами условия, связанные с нашими отношениями с Азербайджаном.
Придя к власти, вы заявили о том, что Нагорный Карабах должен вернуться за стол переговоров. Баку выражает категорическое несогласие с вашей позицией. С 1998 года в переговорах с Азербайджаном непризнанную республику представляет Ереван. У вас есть какая-то волшебная формула разрешения конфликта вместо всех тех, которые показали свою неэффективность последние 25 лет?*
Армения является гарантом безопасности Нагорного Карабаха, но это не значит, что Ереван может говорить в ходе переговоров от имени республики. Нагорный Карабах был признан полноправной стороной конфликта в финальном документе саммита в Будапеште 6 декабря 1994 года. Роберт Кочарян, будучи в прошлом президентом Нагорного Карабаха, придя к власти в Армении, решил говорить от имени Еревана и Степанакерта. Так же поступил и Серж Саргсян, который был у истоков создания самообороны Нагорного Карабаха. В моем случае народ Нагорного Карабаха мне не давал мандата говорить от его имени. Я являюсь премьер-министром Армении и могу говорить только от имени Армении. Армяне Нагорного Карабаха не участвуют в выборах и соответственно в формировании власти здесь. Если мы ведем переговоры с целью разрешить конфликт, то все стороны должны принимать участие. Главным препятствием в разрешении конфликта было не отсутствие какой-либо волшебной формулы, но отсутствие одной из сторон конфликта в переговорном процессе. Если Баку действительно хочет разрешить конфликт, то он должен быть заинтересован в присутствии Нагорного Карабаха за столом переговоров.
