В прошлом году лесные пожары причинили ущерб в размере 23,7 млрд руб. При этом речь идет и об имущественной, и об экологической ценности леса, которая определяется на основании таких свойств, как уникальность, способность к возобновлению, заменимость, местоположение.
«Оценить размер потерь конкретно «торгового леса» объективно не представляется возможным, так как при лесном пожаре повреждаются все компоненты экосистемы, и не все из них имеют «торговую» ценность», — поясняют в Министерстве природных ресурсов.В 2016 году общие потери древесины на корню составили 29 тыс. кубометров, объем «деловой» древесины оценивается примерно в 8–10 тыс. кубов.
С начала 2017 года на территории РФ уже зарегистрировано 7404 лесных пожара, а общая площадь, пройденная огнем, составила почти 1,6 млн га. При этом по 423 лесным пожарам общей площадью 934,8 тыс. га по причине труднодоступности принято решение о нецелесообразности применения сил и средств пожаротушения.
На 6 июля 2017 года в шести субъектах РФ (на всей территории Иркутской области, в Республике Бурятия, Тыва, Забайкальском крае, Республике Саха (Якутия), в одном муниципальном районе Амурской области) введен режим чрезвычайной ситуации, возникшей вследствие лесных пожаров.
В 41 субъекте введен особый противопожарный режим, в 14 субъектах — запрет на посещение лесов и въезд в них транспортных средств. При этом в министерстве отмечают, что
на ряде территорий прогнозируется в этом июле повышенная вероятность превышения среднемноголетних значений параметров пожарной опасности.
Речь идет о Южном ФО (южная часть Волгоградской области, на всей территории Республики Калмыкия и Астраханской области); Приволжском ФО (центральная и южная части Оренбургской области, центральная и южная части Республики Башкортостан); Уральском ФО (южная и западная часть Челябинской области, юго-западная часть Курганской области); Сибирском ФО (центральная и восточная части Красноярского края, северная, восточная и центральная части Иркутской области, центральная, северная и восточная части Республики Бурятия, северная, восточная и центральная части Забайкальского края); Дальневосточном ФО (центральная, южная и западная части Республики Саха (Якутия).
Также в зоне риска западная, северная, южная и центральная части Амурской области, восточная, западная и центральная части Хабаровского края, южная, северная и северо-западная части Камчатского края, юго-восточная часть Чукотского автономного округа.
Взывают к дождю
В целом по России ситуация с пожарами довольно скверная, хотя из Москвы это и не очевидно, — говорит руководитель противопожарной программы «Гринпис России» Григорий Куксин.
Если весна 2017 года прошла несколько лучше обычного (в частности, свою роль здесь сыграл запрет на выжигание травы), то лето уже хуже среднего — лесными пожарами, по подсчетам эколога, пройдено порядка 5 млн га.
Страна не готова к высокой горимости, сил и средств не хватает.
Финансирования на борьбу с пожарами выделяется в 10 раз меньше необходимого, считает Куксин.
Отдельные полномочия по охране лесов от пожаров закреплены за Рослесхозом. Ведомство может создавать федеральные штабы, выдавать обязательные к исполнению предписания. Помимо этого оно имеет право проводить взрывные работы и мероприятия по искусственному вызыванию осадков.
Согласно текущей конструкции бюджета, на Рослесхоз предусмотрено в 2017 году 27,5 млрд руб., из которых 21,8 млрд руб. пойдут на субвенции бюджетам субъектов Российской Федерации. Деньги идут в основном по государственной программе «Развитие лесного хозяйства» 2013–2020 годов, из которых 1 млрд руб. предусмотрены непосредственно на «обеспечение контроля пожарной опасности в лесах и готовности к действиям сил и средств, предназначенных для предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций в лесах, возникших вследствие лесных пожаров».
Но основное финансирование идет все-таки по линии МЧС. В этом году планируется направить 116 млрд руб. в рамках госпрограммы «Защита населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, обеспечение пожарной безопасности и безопасности людей на водных объектах».
Можно не тушить
По словам представителя МПР, местные исполнительные органы могут несвоевременно принять решение о введении чрезвычайной ситуации в лесах и особого противопожарного режима.
Лесопожарные формирования бывают не готовы (в том числе и по причине нехватки личного состава), также в ключевой момент могут возникнуть проблемы с техникой и оборудованием (например, из-за незавершенного ремонта).
Также одной из главных сложностей при борьбе с пожарами является отсутствие заключенных госконтрактов на выполнение авиационных работ по охране лесов.
Кроме того, законодательство в принципе позволяет часть пожаров не тушить. Что и делается, причем зачастую региональные власти пытаются это скрывать и не отражают в отчетах. Более того, послабление, что с некоторыми пожарами разрешается в принципе не бороться, начинает восприниматься как норма. Из-за этого случается так, что
от тушения отказываются на ранних этапах, когда пожар еще можно остановить.
В итоге пожар разрастается и доходит до ценных лесов или населенных пунктов.
Сейчас власти готовят проект, согласно которому в режиме чрезвычайной ситуации регионы должны сами финансировать борьбу с пожарами (ранее в случае ЧС региональные власти обращались за помощью к федеральному центру). Новый подход якобы должен стимулировать региональные администрации.
Но в действительности они не могут бороться с пожарами из-за все той же нехватки средств, и если они еще лишатся поддержки центра в чрезвычайных ситуациях, это будет подталкивать регионы к тому, чтобы максимально оттягивать введение режима ЧС для демонстрации того, что у них все под контролем.
Иркутск в огне
А это уже чревато не только потерями леса, но и человеческими жертвами, как это было весной в Иркутской области.
Депутат Госдумы от Иркутского избирательного округа (Иркутская область — «лесная сокровищница» России и вместе с тем одна из наиболее неблагоприятных в плане пожаров) Михаил Щапов рассказал «Газете.Ru», что, по данным регионального министерства лесного комплекса, в 2016 году в ИО потери древесины на корню из-за пожаров оценены в 7,63 млрд руб. (в 2015 году было 7,87 млрд руб.). При этом если потери молодого леса в 2015 году нанесли ущерб в 153,7 млн руб., то в прошлом году — уже 1,62 млрд руб.
По словам Щапова, ситуация с борьбой с лесными пожарами ухудшилась после того, как в 2006 году был принят Лесной кодекс.
Ранее лесхозы делились на лесничества, а те в свою очередь — на технические участки, каждый из которых был закреплен за лесничим и его помощниками.
Авиалесоохрана обеспечивала мониторинг с воздуха, сведения о пожарах сообщались лесничим. «Те могли оперативно добраться на место, оценить реальную обстановку и порой самостоятельно справиться с возгоранием или вызвать пожарных-десантников», — поясняет Щапов.
С принятием нового Лесного кодекса, по словам депутата, лесничих практически упразднили — штат их сегодня составляет около 10% от прежнего, и на одного инспектора приходятся огромные территории, которые они не в состоянии контролировать.
Кроме того, была сужена зона авиапатрулирования (частично она была заменена космическим мониторингом, но он не дает такой точности, как наблюдение с самолета), саму авиалесоохрану раздробили на сеть региональных учреждений, лишив единого управления и финансирования. Наконец, полномочия по охране леса федеральный центр передал регионам.
В результате контроль над лесными массивами ослаб. Выросли масштабы «черных» лесозаготовок, упала дисциплина даже среди легальных лесопользователей — они стали все чаще бросать на делянках отходы лесозаготовок: ветви, макушки деревьев (т.н. хлысты), которые положено вывозить и утилизировать.
«Такой мусор — словно трут, вспыхивает от любой искры, любого тления и переводит небольшой травяной пожар в верховик», — говорит Щапов.
Но основной проблемой стало то, что федеральный центр выделяет «лесное» финансирование не исходя из потребностей конкретного региона, а по остаточному принципу, указывает собеседник «Газеты.Ru»: «Нужды лесников финансируются не более чем на 20–30%».
Предполагалось, что дефицит средств должны компенсировать сами регионы, но ни один регион себе такого позволить не может.
Сложившаяся ситуация приводит к тому, что во время масштабных пожаров субъекты Федерации из-за нехватки средств накапливают огромные задолженности перед предприятиями авиалесоохраны, в том числе из соседних регионов. В результате авиаторы отказываются заключать договора на следующий год, что еще больше ухудшает положение в плане пожаробезопасности.
С такой проблемой столкнулось, например, Забайкалье — в апреле этого года у них оставался долг в 108 млн руб. за тушение лесных пожаров в 2016 году.
Проблему признают и в Рослесхозе. Руководитель ведомства в середине прошлого года рассказал, что в период с 2014 по 2016 год ежегодно запланированные расходы на охрану лесов от пожаров составляли 4,1 млрд руб. (в том числе расходы на профилактические мероприятия по тушению лесных пожаров — 3,4 млрд руб., расходы на тушение лесных пожаров — 0,7 млрд руб.).
По факту же расходы на тушение лесных пожаров превышали плановые расходы более чем в 3 раза и составляли в денежном выражении более 2,5 млрд руб. ежегодно.
В результате ежегодно складывается кредиторская задолженность по затратам на тушение лесных пожаров: она составила в 2015 году за 2014 год — 0,5 млрд руб., в 2016 году за 2015 год — 0,6 млрд руб.
