Невероятно. 80 лет Андрею Миронову. И стиснув зубы в бессильной досаде на судьбу, добавим: могло бы исполниться. Боже, это ж каким юным он ушел, если уже вся жизнь прошла без него, а ему только 80. Кто-то еще женится в этом возрасте.
Когда человек уходит молодым, принято говорить: «Его невозможно представить старым». Словно старость — это что-то постыдное, что приличному человеку не идет. Это как сказать: «Его невозможно представить немытым». Или «Его невозможно представить отчаявшимся». Знаете, а ведь Андрея Миронова легче легкого представить себе стариком. Это был бы невозможно красивый старик. Красивее, чем в молодости. Он бы обзавелся тростью и клетчатым кашне. Он бы прикрывал этим кашне лицо, чтобы не донимали поклонники (ах нет — конечно же, поклонницы!), а тростью грозил бы умудрившимся приблизиться. Он не был чужд тщеславия, но пустой публичности не любил.
Почему-то Андрея Миронова всегда считали баловнем судьбы. Ему это, похоже, нравилось. Да что там — он всю свою недолгую жизнь работал на то, чтобы его считали баловнем. Доработался до того, что ушел в 46. Оказывается, был давно и серьезно болен, но об этом не знала даже мать, всесильная и внимательная к сыну порой до невыносимости Мария Владимировна Миронова. Андрей даже матери не признавался в хвори, не говоря уж о более широком круге допущенных к нему. Какой же ты баловень, если у тебя хроническая болезнь, от которой на коже порой выступает кровь и болит, болит, болит?
Вся жизнь Миронова стала бесконечным тяжелым преодолением. Мало кто знал, с каким остервенением он всю жизнь боролся с лишним весом. Природа создала его полненьким, и в детстве это было поводом для злых шуток сверстников. Андрей очень любил футбол и мечтал гонять мяч с друзьями, но ему говорили: «Ты толстый — вот и стой в воротах».
Та же природа не подарила ему врожденной ловкости и пластичности, и только самые близкие знали, каких трудов стоили ему эти его фирменные танцевальные движения, эти узнаваемые грациозные пасы руками. Он отрабатывал их, как иные отрабатывают тяжелую повинность, тело не хотело слушаться, а он требовал от него и требовал. «Как он прекрасно двигается!» — ставили в пример Миронова актерам.
Несправедливая природа, словно решив поставить между Андреем и актерской профессией непреодолимые рубежи, заодно лишила его музыкального слуха. Миронов преодолевал эту несправедливость многочасовыми репетициями. Он был поющим актером, и только природа, в единоборство с которой он вступил, знала, через какие тернии приходится каждый раз проходить человеку без слуха, снимающемуся в музыкальном фильме.
Баловень?..
Родители были против актерской профессии сына — они видели его дипломатом и настаивали на поступлении в МГИМО. Но не на того напали — Андрей давно решил стать актером и вопреки пожеланиям родителей поступил в Щукинское училище. Мечтал играть в Театре им. Евг. Вахтангова, но его туда не взяли, зато позвали в Театр Сатиры, где он и прослужил до конца своей недолгой жизни.
Но самым тяжелым, почти непреодолимым препятствием к душевной гармонии у Миронова было его амплуа. Как он хотел, что его зритель плакал! А зритель только смеялся. Ярлык комедийного актера приклеился к нему намертво, Миронов отдирал его с кровью, с мясом, но что он мог сделать один? Режиссеры, боготворившие его, хотели, чтобы зритель продолжал смеяться при его появлении на экране и на сцене. Он и правда был фантастическим комедийным актером — очень особенным, с какой-то необъяснимой долей печали — везде, всегда, во всех ролях. Даже Геша Козодоев в «Бриллиантовой руке» — наверное, самая известная мироновская роль — отмечен этой сквозной печалью. Может, это печаль одиночества? Чуть-чуть, не всем заметной, но точно — отмечен. И его Остап Бендер — немного грустный Остап, словно предчувствующий свое фиаско. А Первый министр в «Обыкновенном чуде» — ну слушайте, это ж просто драма. Надо только капельку присмотреться — одиночество карьериста, холопа в душе, но так мечтающего об искренней любви и в глубине души знающий, что никогда ее не получит — к таким, как он чистое и светлое не прилипает.
Миронов был больше, глубже, масштабнее любой своей комедийной роли — везде и всегда, даже в самых сумасшедше популярных и безупречных ролях — того же Геши Козодоева или Димы Семицветова в фильме «Берегись автомобиля!» Он играл самозабвенно, был работягой, каких мало, но только три раза ему удалось оторвать ненавистный ярлык комедийного актера — первым ему в этом помог Илья Авербах, пригласив Миронова на роль Фарятьева — одинокого странного человека — в фильм «Фантазии Фарятьева». Потом Александр Митта дал Андрею Александровичу дивную роль в своей «Сказке странствий» — роль врача-философа Орландо, слегка сумасшедшего обаятельного филантропа. И конечно — Ханин у Алексея Германа в картине «Мой друг Иван Лапшин» — трагический, страдающий, потерявший смысл жизни журналист в потертом, как его жизнь, кожаном пальто. Эти роли — не самые популярные, конечно, но это главные роли Андрея Миронова. Это роли, о которых мечтал и он сам, и все, кто его любил. Это роли, которыми Миронов сказал несправедливой природе: «Накось, выкуси, я сказал, что смогу, — и смог».
Очень коротким оказалось его странствие. Но поистине сказочным.
…Кстати, в паспорте Андрея Миронова записана дата рождения 8 марта, хотя родился он 7-го. Родители решили, что рождение их сына станет подарком всем женщинам Советского Союза. Что ж — в этом они не ошиблись.
