В очередном интервью для Newsader финансовый аналитик, управляющий Diamond Age Capital Advisors Слава Рабинович рассказал перспективах предпринимательства и качестве инвестиционного климата в России. Указанные темы обретают особую актуальность в условиях, когда российские власти пригрозили начать аресты иностранного имущества на территории России в ответ на аресты российской госсобственности за рубежом в рамках дела ЮКОСа.
А. К.: Слава, учитывая, что сегодняшняя наша беседа коснется проблем предпринимательских перспектив в России, я бы хотел задать Вам два вопроса, которые вытекают из текущих информационных поводов. Во-первых, должны ли бизнесмены верить главе Минэкономразвития Алексею Улюкаеву, который прогнозирует рост российской экономики на 3 процента уже в следующем году, тогда как сейчас, по его мнению, Россия преодолевает долгожданное "дно" экономического падения? Во-вторых, почему именно в эти дни, когда, по мнению самой же власти, российская экономика достигла нижней точки падения, премьер Дмитрий Медведев пригрозил арестовывать иностранную собственность на территории РФ в ответ на соответствующие аресты российского имущества за рубежом? Кажется, это не лучший сигнал для инвесторов.
С. Р.: Я могу только предположить, что глава Минэкономразвития готовится к выступлению в цирке в качестве клоуна. Вряд ли он много смыслит в экономике и точно ничего не смыслит в в финансах. У меня больше нет особенных комментариев. Что касается второй части Вашего вопроса, то, если Вы возьмете любой из дней последних полутора лет, то Вы о каждом из этих дней можете задать точно такой же вопрос: почему в коридорах российской власти именно сейчас возникли какие-либо темы того дня?
Вы пытаетесь найти логику в процессах, которые логики по своей природе не имеют
Возможно, Кремль преследует какие-то тактические цели для обогащения своей преступной группировки. Так или иначе, в отсутствии какой-либо стратегии все вопросы, которые могут возникать у российского руководства - это набор спонтанного идиотизма со стороны дегенератов, каких во власти мир никогда не видывал. Я не могу сказать, почему эти темы возникли именно сейчас, ведь они с такой же вероятностью могли возникнуть в любой другой момент - также, как это происходило и с другим аналогичными темами в другие моменты. Вы пытаетесь найти логику в процессах, которые логики по своей природе не имеют, и которые, по своей природе, могут быть максимум реакцией на что-либо, то есть действиями без стратегии, некоей реакционной тактикой.
А. К.: Из Ваших слов следует, что для бизнесменов в России погода по-прежнему остается "нелетной". Какие альтернативы для российских предпринимателей Вы можете обозначить, исходя из текущих не самых благоприятных финансово-экономических условий?
С. Р.: Для любого так называемого предпринимателя в современных российских условиях есть множество разных путей выживания, развития и каких-то действий, которые по определению должны быть направлены на создание лучших условий для него самого и для своей семьи путем улучшения бизнеса или улучшения чего-то вокруг, если бизнес невозможен.
Мы знаем, что в других странах-изгоях - я имею в виду Иран, КНДР, Зимбабве, Венесуэла - живет какое-то население. Одни люди из этого населения более успешны, чем другие. Кто-то пытается что-то делать в обход санкций, кто-то при наличии ограничений на движение капитала пытается сесть на замечательный способ зарабатывания денег, получаемый от двойного курса обмена валюты, кто-то присасывается к распилу каких-то бюджетных потоков. Таким образом, для российских бизнесменов есть широчайшее поле для самых разных видов деятельности, кроме одного: построения того, что называется "предпринимательский капитализм".
В России нет не только предпринимательского, но и вообще какого-либо капитализма. О каких перспективах можно говорить, если сейчас он заменен на бандитский неофеодализм?
Если этот российский бизнесмен знает, как получить подряд от государства, то он может присосаться там. Если этот российский бизнесмен знает, как под крышей какого-нибудь члена путинской ОПГ создать бизнес, то он, пользуясь искусственными льготами, будет иметь искусственную монополию на что-либо и производить товары низкого качества по астрономической цене. Если это бизнес, который пытается заниматься так называемым импортозамещением при падающем рубле, то он, будучи отрезанным от западных технологий и западного капитала, начнет, опять же, в лучшем случае производить что-нибудь совершенно отвратительное, а затем продавать его за большие деньги.
Поясню, импортозамещение - это товары, способные выдерживать конкуренцию на глобальном рынке: например, это бразильские самолеты Embraer, китайские компании Great Wall Motors и Alibaba, чешская Škoda. В России же импортозамещение - это неспособность глобально конкурировать. Напротив, это способность конкурировать на закрытом от внешнего мира рынке и, соответственно, производить низкокачественные товары.
Итак, это еще один вариант существования для российского бизнеса, что, конечно, не приносит никакой пользы для мира, да и для самого бизнесмена тоже, потому что без конкуренции в глобальном мире им не произвести товар, пользующийся спросом за пределами России. Такого рода фирма никогда не станет международной компанией с большой капитализацией, хотя вполне подойдет для временного процесса выколачивания денежных потоков из карманов российских лохов, согласных жить при навязанной им монополизации. Пока эта "музыка" играет, можно занять и такую нишу.
Наконец, еще одна альтернатива для российских бизнесменов, которой, между прочим, пользуются сотни тысяч человек в год - это эмиграция.
А. К.: Это означает, что в России бизнес и инвестопригодные сферы не имеют долгосрочных перспектив развития?
С. Р.: Абсолютно нет и быть не может, потому что бизнес и инвестопригодные сферы, обогащающие людей через рыночную капитализацию и добавочную стоимость, возможны лишь в условиях предпринимательского капитализма. В России нет не только предпринимательского, но и вообще какого-либо капитализма. О каких перспективах можно говорить, если сейчас он заменен на бандитский неофеодализм? Здесь исчезает сам смысл понятий инвестопригодных сфер, поскольку капиталистическая форма хозяйствования не совместима с понятиями бандитского неофеодализма.
А. К.: В таком случае могут ли средства из золотовалютного резерва и Резервного фонда спасти Россию от экономического кризиса и простимулировать развитие бизнеса?
С. Р.: Средства из ЗВР и Резервного фонда вообще не способны спасти Россию. Обратное предположение - лишь иллюзия, потому что тратящиеся из этих фондов средства идут в данный момент не на сглаживание экономических циклов и инфраструктурные проекты, а попросту крадутся. Интенсивность краж достигла своего пика, потому что этот режим понимает, что ему долго не продержаться, и действует таким образом, будто "завтра" не наступит никогда.
На абсолютно бесполезную поддержку рубля, который все равно девальвировался, было потрачено в прошлом году $150 млрд. из ЗВР
В то же время режим не настолько тупой, чтобы обнулить эти резервы за два дня, потому что понятно: в таком случае финансово-экономический крах произойдет даже не на следующий, а в этот же день. С другой стороны, накопление денег в фондах при нынешних условиях выглядит как зарывание их в песок: при бандитском неофеодализме эти средства в принципе не могут сглаживать какие-то экономические циклы. Таким образом, резервные средства не в состоянии сейчас кардинально исправить ситуацию, а в состоянии лишь в немного отсрочить какие-либо катаклизмы.
Тем временем российские граждане то ли не понимают, то ли им безразличен тот факт, что Путин и его ОПГ приватизировали средства, которые на самом деле являются собственностью российского народа: каждый россиянин имеет в ЗВР и Резервном фонде свою собственную одну 140-миллионную долю.
А. К.: Как именно крадутся средства из ЗВР?
С. Р.: Очень просто. Посмотрите на процесс девальвации рубля и суммы, потраченные на его поддержку. С самого начала было понятно, что геополитические авантюры, которые на самом деле являются геополитическими преступлениями Путина и его ОПГ, были таковы, что рубль не мог торговаться по своей фундаментальной оценке, получаемой на основе каких-то финансовых и других показателей России. Рубль торговался и будет торговаться в соответствии с волей единственного человека в мире. Если, условно говоря, российские танки завтра окажутся в условном Будапеште, то доллар будет стоить 200 рублей, да и то условно, потому что, скорее всего, он станет в этом случае попросту неконвертируем и станет продаваться по этому курсу только на черном рынке.
Выйдет какой-нибудь условный Андрей Костин к журналистам в какой-нибудь понедельник и скажет, что банк ВТБ - банкрот. После этого падает вся банковская система
Таким образом, на абсолютно бесполезную поддержку рубля, который все равно девальвировался, было потрачено в прошлом году $150 млрд. из ЗВР. Зачем это делали? Затем, чтобы путинские дружки могли отконвертировать свою рублевую ликвидность, которая есть у них в большом количестве, по более выгодному курсу. Все эти люди типа Тимченко, Ковальчука и Ротенбергнов прекрасно понимали, что творит Путин и как это отразится на валютном рынке. Соответственно, они понимали, что любые рубли, которые приходят к ним, нужно быстро скидывать. У них у всех есть компании, которые приколоты каким-либо образом к российскому бюджету: то ли это строительство дорог и трубопроводов за самые большие деньги в мире, то ли это монополизация рынка рыбы при так называемых путинских антисанкциях. Все они владеют компаниями, которые таким вот образом зарабатывают нечестные деньги на разрушенном капитализме.
Эти компании получают рубли. Когда рубль начал быстро девальвироваться, то выбрасывание миллиардов долларов из ЗРВ на валютный рынок для искусственного поддержания российской валюты давало им возможность приходящие к ним рубли менять по более выгодному курсу на доллары в течение длительного времени, выводя эти деньги из России уже в иностранной валюте.
А. К.: Как Вы считаете, соответствует ли официально декларируемый объем ЗВР реальному его состоянию?
С. Р.: Думаю, что вряд ли существует способ проверить эти данные, однако есть вопрос, который мучает меня уже давно - это, как минимум, золотая составляющая ЗВР. Трейдеры сообщали мне, что Центральный Банк покупал много физического золота, которое после покупки обычно ехало в какие-то хранилища. Трейдеры знали об этом и могли отслеживать перемещение слитков. Однако, начиная с начала 2015 года, они неоднократно рассказывали, что перестали наблюдать перемещение золота: они попросту не знают, куда оно теперь девается после приобретения. Соответсвенно, у меня есть большие сомнения по поводу того, куда именно это золото физически перемещается.
А. К.: Можно ли ожидать повторения условного "черного вторника", произошедшего в прошлом году 16 декабря?
С. Р.: Конечно, можно, но появление некого черного вторника, понедельника или пятницы может зависеть от многих обстоятельств, в числе которых - так называемый "черный лебедь". Сейчас никто из нас не может предсказать, что, когда и где это может случиться - в этом и заключается теория "черного лебедя". Например, выйдет какой-нибудь условный Андрей Костин к журналистам в какой-нибудь понедельник и скажет, что банк ВТБ - банкрот. После этого падает вся банковская система и останавливается вся реальная экономика. Что будет с рублем в этой ситуации, можно только догадываться. Пожалуй, катастрофа.
А. К.: Раз уж мы с Вами затрудняемся обнаружить положительные тенденции в текущей ситуации, предлагаю выйти к горизонту экономических событий. Как Вы считаете, сколько времени потребуется России для восстановления инвестиционного климата после ухода Путина от власти?
С. Р.: Ответ на Ваш зависит не от того, уйдет ли Путин, а от того, что именно мы подразумеваем под этой формулировкой: или это полное уничтожение путинизма с люстрацией и изменением государственного строя, или это условный Сергей Иванов в качестве преемника.
Украина в целом и Одесская область в частности являются одной из альтернатив для инвестиционных направлений в глобальном мире. Данному региону приходится конкурировать за этот капитал с другими регионами
Если во главе страны встанут такие люди, как Вы и я, инвестиционный климат может быть восстановлен за один год. Если это будет сценарий с продолжением путинизма без Путина, то ситуация законсервируется на десятилетия. В то же время такая страна, как Россия, не может долгое время существовать в отсутствии инвестклимата, потому что она лидер по импортозависимости и имеет большую внешнюю корпоративную задолженность.
А. К.: Вы бы рекомендовали эмигрирующим российским бизнесменам вкладываться в Украину и Одесскую область?
С. Р.: Я рекомендовал бы им вкладываться туда так же, как рекомендовал бы им вкладываться в другие страны и регионы мира. Как инвестиционный управляющий я бы не хотел высказывать мнение о конкретных инвестиционных идеях, тем более делать это, руководствуясь какими-либо политическими соображениями. Украина в целом и Одесская область в частности являются одной из альтернатив для инвестиционных направлений в глобальном мире. Данному региону приходится конкурировать за этот капитал с другими регионами - например, с Бразилией, Китаем и Южной Кореей. Соответственно, исходя из предполагаемых рисков в обмен на ожидаемую выгоду, в Украину действительно имеет смысл вкладывать деньги, если инвестор предполагает получение адекватной доходности на единицу риска. Как всегда в таких случаях, за высокий риск есть возможность требовать очень высокую доходность.
А. К.: Я неспроста задал этот вопрос, так как однажды Вы заметили, что инвесторы, которые рискнут вложиться в украинскую экономику именно на данном этапе ее развития, могут теоретически рассчитывать на прибыль под 1000 %. Ваша оценка в этом плане сохраняется?
С. Р.: Конечно. Между прочим, в России тоже когда-то была такая доходность. Лично мое максимальное достижение в этих инвестициях - 60-кратная прибыль, то есть 5 900 процентов по отношению к начальным вложениям: с каждого доллара я вынул по 60 долларов. Могу даже сказать, как именно это произошло: я инвестировал в акции "Газпрома" в 1999 году, купив каждую из них по 20 центов и продав их в 2006 году по 12 долларов.
А. К.: Как я понимаю, Слава, Ваша практика - лучшее подтверждение того, насколько выгодным может быть инвестиционная доходность на высокорисковых развивающихся рынках типа Украины. Впрочем, 2006-й год, похоже, был фактически последним в рамках инвестопригодного периода в РФ.
С. Р.: Я бы сказал, что после этого оставался еще один сносный год с точки зрения финансово-экономической, но никак не политической, к сожалению.
Беседовал Александр Кушнарь
