Суть одна, но методы разные
В начале пятидесятых годов прошлого века я служил в армии и учился в школе авиационных механиков. В классах мы изучали такие сложные предметы, как теория полета, теория двигателя, конструкция самого современного тогда реактивного истребителя МиГ-15. А на полевых занятиях старшины объясняли нам нехитрое устройство винтовки Мосина образца 1891/30 года. То есть, в 1891 она изобретена, в 1930 модернизирована, была основным стрелковым оружием царской армии, и им же оставалась в Красной и Советской. Объясняя нам работу затвора, старшины говорили, что он состоит их трех частей: стебень, гребень с рукояткой. Слово «стебень» казалось мне странным, но, мало ли какие в технике бывают обозначения, таким я его и запомнил. Только сейчас, заглянув в википедию, узнал, что не стебень, а стебель, но старшины, очевидно, имея склонность к рифмованной речи, слово переиначили. В 1955 году я демобилизовался, а эта винтовка еще десять лет была на вооружении и всего просуществовала больше семидесяти. Советский режим прожил примерно ту же историю. Был создан в 1917 году, к началу тридцатых модернизирован в соответствии с марксистским учением и диктаторскими амбициями Сталина. Тогда он еще как-то отвечал своему времени. Значительные преобразования осуществлялись физическим трудом больших масс людей. Мощь армии определялась количеством винтовок и сабель. По форме правления режим не сильно отличался от других тоталитарных в тогдашней Европе. Важным условием существования этих режимов, а советского особенно, была полная их закрытость и монополия на информацию и пропаганду. Закрытость позволяла советской власти лгать, клеветать на тех, кого она, часто без всяких оснований, объявляла своими врагами, уничтожать их, держать народ в страхе, нищете, неведении и убеждать его, что он живет лучше всех, а если и есть в его жизни какие-то проблемы, так это все от этих, уничтоженных и оболганных.
Все тоталитарные режимы держатся на насилии, страхе и лжи, но советская власть в этом отношении превосходила всех, сколько-нибудь с ней сравнимых. Ни один режим не уничтожал собственных граждан в таких количествах и так ни за что, как советский, и ни один не был настолько же лжив. Я уже где-то ссылался на высказывание человека, испытавшего на себе методы дознания немецкого гестапо и советского НКВД. Он говорил, что методы у тех и других были похожи, но разница в том, что в гестапо, пытая человека, добивались правды (признаться, что он еврей, коммунист или шпион), а в НКВД — лжи (признаться, что вредитель или шпион, не будучи ни тем, ни другим). Советская ложь отличалась тем, что распространялась во все стороны. Власти лгали народу, народ лгал власти и властью был к тому поощряем. Власти требовали и получали с мест лживые репортажи о трудовых достижениях, экономических успехах и преданности народа партии, правительству и лично товарищу Сталину. Сами ложь заказывали, сами ей верили, на ней основывали свое представление о жизни страны и строили планы на будущее. Но если находился человек, пытавшийся донести до начальства правду о том, что происходит в той или иной области, он имел за это большие неприятности, получал выговор, исключение из партии, увольнение с работы, тюремный срок, а при Сталине даже и пулю в затылок.
Каким бы несокрушимым ни казался любой режим, но если он лжет самому себе, то сам в конце концов от лжи и погибнет. Эта истина вполне очевидна, но правители тоталитарного толка, пренебрегают ею полагая, что конец концов наступит когда-нибудь после них. А при них ложь является основной подпоркой их власти.
Кто развалил Советский Союз?
После большой войны страны Западной Европы, а с другой стороны Япония, Южная Корея, Тайвань, одни в результате поражения в ней, иные по причинам резкой перемены обстоятельств перешли к разумным, то есть, демократическим формам правления и стали бурно развиваться. А Советский Союз, держась за марксистские догмы, однопартийную систему, центральное планирование и колхозы, при полном отсутствии гражданских свобод, застрял в прошлом и устаревал вместе с винтовкой Мосина, подвергаясь иногда заметным («Оттепель»), но не меняющим сути поправкам. До самого конца он не только совершал преступления против человечности, но попутно с бОльшим или меньшим усердием наносил сам себе вред тем, что боролся со свежими идеями хоть в науке, хоть в искусстве, охранял себя от западных «тлетворных» влияний, запрещая целые отрасли науки (генетику и кибернетику) поощряя ложные направления в ней (лысенковщина) и разрешая людям искусства пользоваться в своей работе единственным методом — соцреализма. К концу своего существования он еще как-то тягался с Западом по части главных вооружений (космос, атомная бомба), хотя и тут отставал. В пятидесятых годах американские стратегические бомбардировщики, демонстрируя свои возможности, летали, сколько хотели, над территорией СССР, пересекали ее вдоль и поперек на высотах, недостижимых для советских истребителей и зенитных орудий. Чем дальше, тем безнадежнее СССР плелся в хвосте западных стран по части современных технологий, производства продуктов питания и бытовой техники. Зерно закупал за границей. Неспособен был произвести приличной стиральной машины, пылесоса, кофемолки, джинсов, всего того, что делает мир материально обеспеченным, привлекательным и более сильным. Казенная пропаганда продолжала дурить людей сказками о невероятных достижениях советского строя и скором наступлении коммунизма и в доказательство своего могущества возила по Красной площади тяжелую технику, а гордый советский народ, все еще подтирался клочками газеты «Правда», уверявшей его, что он живет лучше всех. Он мог бы и дальше пребывать в уверенности, что живет лучше всех, но на Западе появились мощные радиостанции, а в СССР неплохие приемники. Железный занавес прохудился и сквозь него или поверх мощным потоком пошли передачи, из которых люди стали узнавать правду о внешнем мире и о себе самих, и правда эта оказывалась неопровергаемой и разрушительной. Какие-то люди — дипломаты, журналисты, спортсмены ездили на Запад, привозили оттуда тряпки, торговали ими и эти тряпки тоже были пропагандистским материалом. Разлагающе влияли на умы советских людей побеги на Запад облеченных наибольшим доверием режима дипломатов, чекистов и артистов. Цензура запрещала все, что могла, но технический прогресс подрывал ее усилия. Стали широко доступными пишущие машинки и родился самиздат. Появились катушечные магнитофоны, и крамольные по советским понятиям песни Окуджавы, Галича, Высоцкого распространились по всей стране. Так в Советском Союзе гласность, привнесенная извне, хотя и ограниченная, стала фактом до того, как была официально провозглашена Горбачевым. Чем дальше, тем надежнее она подрывала веру в идеологию, которая настаивала на своей абсолютной непогрешимости. Если первые поколения советских людей еще готовы были терпеть суровые лишения ради обещанного их внукам светлого будущего, то этих самых внуков коммунистическая идеология уже ни на что не вдохновляла. Они хотели не умирать за светлое будущее, а жить настоящим, и желательно не таким скудным и скучным, каким оно было. В непосильной борьбе с западной пропагандой, с западным образом жизни, с джазом, джинсами, узкими брюками, короткими юбками и купальниками «бикини» Советский Союз уже терпел поражение, а тут еще появился такой враг, как персональный компьютер, и вовсе несовместимый с советским строем.
Мир чем дальше тем быстрее развивался. В конце концов устарели и вышли из обихода пишущие машинки и катушечные магнитофоны и еще раньше музейной редкостью стала винтовка Мосина.
В конце концов советское государство развалилось не по злой воле Горбачева или Ельцина, а просто от несовместимости со всем окружающим миром и от дряхлости, до чего довели его Брежнев, Андропов, Черненко и их соратники, тупо державшиеся за догмы, в которые сами давно не верили. Огромные массы верных слуг режима: гебисты, прокуроры, судьи, идеологи, пропагандисты, карьеристы всех мастей, кидавшиеся ревностно исполнять любые указания партии и правительства, закручивавшие гайки, укреплявшие цензуру, боровшиеся с западной пропагандой и пятой колонной, выявлявшие, травившие, сажавшие и изгонявшие инакомыслящих, а также изобретавшие глушилки и управлявшие ими, все эти люди ускорили крушение, сделали то, о чем злейшие враги Советского Союза могли только мечтать. Именно они сделали развал советского режима неотвратимым. (За что их надо бы по советским законам судить, а по антисоветским наградить высшими орденами).
Теперешние «патриоты» делают то же самое, с тем же рвением и в итоге приведут Россию к тому же.
Возвращение к винтовке Мосина или вперед, в завтрашний день!
Отличие теперешнего режима от советского в том, что он устарел уже при его создании. Ко времени прихода Путина к высшей власти Россия стояла на распутье. Она сделала первый шаг к свободе и демократии при Горбачеве и Ельцине, теперь перед ней был выбор из трех вариантов: двинуться дальше, топтаться на месте или откатиться назад. У нового президента, как ни у кого из его ближайших предшественников, была, реальная возможность повести страну по первому пути и войти в историю реформатором. Может быть, даже великим. Даже неизбежно великим, потому что на фоне тогдашней убогости любые разумные реформы выглядели величественно. Первые слова нового президента внушали надежду (не очень большую), что он хотя бы не будет отступать от того, что уже достигнуто. Он говорил и, я думаю, сам в это верил, что без демократии нам не жить. Но тут же стал подправлять ее приводить в соответствие с национальными традициями (не соответствовавшими ей никак). За поддержкой обратился к народу. Вернее, к его большинству, темному, неразумному, привыкшему одобрять все, что предложат. Наиболее авторитетными и уважаемыми выразителями чаяний этого большинства, его честью, умом и совестью Путин счел ветеранов войны. Я не буду подсчитывать, сколько среди этих людей оставалось реальных фронтовиков, а сколько служивших вдали от боевых действий (включая тыловых чекистов, лагерную охрану, обозников и прочих подобных), впоследствии украсивших свои обвисшие пиджаки юбилейными медалями, ведомственными значками, наградами за выслугу лет и хорошее поведение. Любые ветераны, даже и истинные, были, в основном люди советского воспитания, преклонного возраста, сомнительного прошлого, с ложными представлениями о собственной жизни и окружающем мире. Именно к ним и обратился тогда еще молодой новый правитель. Хотите ли вы петь гимн Советского Союза, если мы его немного подладим? - задал он им первый вопрос. По сути это было предложение вернуться в прошлое. Конечно, хотим, ответили ветераны, которые именно по этой песне и основному ее содержанию очень соскучились. (как тут не вспомнить толстовскую метафору о полковой лошади встрепенувшейся при звуках трубы). Хотя слова «нас вырастил Сталин» из текста гимна выпали, но в подтексте они остались.
Ветеранов этих вырастил Сталин, они хотели Сталина, и новый вождь стал им показывать, что он и сам вроде как Сталин, слегка, впрочем, модернизированный. Чем в определенной среде вызвал полный восторг и обожание свойственное культу личности. Экзальтированные дамы вслух восхищались его взглядом, осанкой и походкой. Отставные генералы при его приближении пытались втянуть животы и льстили в глаза: «Вы наш Владимир Красное Солнышко!» Поэты слагали и до сих пор слагают оды вдохновенные и бездарные. (И хорошо бы герой этих опусов хотя бы однажды каким-нибудь заметным образом поморщился).
Потакая этим людям, он Конституцию, вполне демократическую и прогрессивную, подредактировал, власть свою удлинил, укрепил, сделал единоличной. Стал править по своему разумению, опираясь на безусловное послушание фиктивно независимого парламента, подчиненных телефонному праву судов, лживую пропаганду, вооруженную силу карательных органов и электоральную поддержку вышеупомянутого большинства, согласному на все в иллюзорной надежде на мир, снижение цен и повышение пенсий. И все это прохлопали, а в начале даже активно поддержали люди, которые в скором будущем станут оппозицией (тогда их лозунг был: «Путина в президенты, Кириенко в премьеры!»).
Вот и получилось в целом по анекдоту, согласно которому постсоветский человек, что ни начнет собирать — мясорубку, кофеварку или детскую коляску, получается автомат Калашникова. Уточняя аналогию, я бы сказал, не автомат Калашникова, а что-то вроде ППШ (пистолет-пулемет Шпагина), образца 1940 года. К нему в порядке модернизации в обратную сторону приклепали стебень, гребень с рукояткой и приблизили конструкцию к винтовке Мосина.
А ведь сложились благоприятные условия совсем для другого. Нефть дорожала, магазины наполнялись продуктами, доходы государства росли и отношения с внешним миром были вполне приличными. Тут бы Путину и его команде заняться развитием достигнутых успехов, укреплением прав человека и демократических институтов, созданием настоящего парламента, поощрением свободной прессы и независимого суда, заботой об упрочении мира. И стали бы мы в конце концов жить в человеческом государстве в окружении мирных соседей. А президент-реформатор, пробыв на высокой должности восемь лет, вышел бы на отдых с почетом (и приличным денежным содержанием) и в историю вошел бы со славой.
Так нет же, поехали мы назад в прошлое. До тридцатых годов еще не добрались, но к семидесятым приблизились.
Веревка больше не продается
По названию наш государственный строй отличается от советского и в деталях не совсем совпадает. Все же есть еще кое-какие свободы (оставшиеся от правления Горбачева и Ельцина). Где-то что-то можно сказать (но благоразумнее воздержаться). Можно ездить за границу и возвращаться. Цензуры советского типа, тотальной, пока нет. Но способ управления страной вернулся примерно, тот же. Высшая власть сосредоточена в руках одного человека. Так было при Сталине. Следующие советские вожди свои решения как-то согласовывали с Политбюро ЦК КПСС, а с кем и что согласовывает Путин, не видно, и похоже, что его власть бесконтрольна, не ограничена ни объемом полномочий, ни временем, ни конституцией, которую всегда можно подправить. Безусловное публичное одобрение всех его высказываний и действий поощряется, прямой подхалимаж снисходительно принимается, а его выборы превратились в некий фокус с заранее предсказуемым результатом. То же и выборы в другие органы власти по сути фиктивные. Обе палаты нашего «парламента» по послушности воле высшего руководства мало отличаются от Верховного Совета СССР. Ни они, ни оба главных суда — верховный и конституционный - еще ни одного президентского указа или распоряжения не посмели оспорить. Когда, соблюдая какую-то формальность, Путиин запросил у Совета федерации разрешение использовать российские войска за границей, он получил стопроцентное «да». Можно ли себе представить такое единогласие по столь важному вопросу в любом парламенте любой страны?
Что еще осталось у нас от прошлого режима? То же неуважение к собственным законам, пренебрежение правами человека, преследование инакомыслящих, лизоблюдство, неправедный суд и пропаганда вместо информации. Пропаганда по лживости превзошла советскую, потому что она многоцветней. Советские пропагандисты вынуждены были держаться коммунистических догм, а эти могут быть коммунистами, монархистами, анархистами, фашистами, да кем угодно лишь бы одобряли как можно убедительней и беспринципней любые решения сегодняшней власти. Что они и делают. Одна и та же группа людей вполне трудоспособного возраста, но, очевидно, нигде не работающих, ежедневно, днем, вечером и до поздней ночи, собравшись перед камерами четырех федеральных телеканалов, часами с ожесточенным видом несут ахинею про киевскую фашистскую хунту, про загнивающую Гейропу, про распятого русского мальчика, про изнасилованную русскую девочку, про неизбежный крах доллара, про зеленых человечков и неучастие России в войне на Донбассе, про сбившего малайзийский Боинг украинского летчика и про врагов, подрывающих нас изнутри и снаружи. И конечно, мы лучше всех, мы самые умные, самые духовные, самые сильные и, если надо, растопчем всех, превратим Америку в радиоактивный пепел, дойдем до Киева, до Варшавы, до Брюсселя, и 1945 год можем повторить. Для видимости свободной дискуссии они приглашают иностранцев, за деньги поддакивающих и небесплатно возражающих. Возражающих перебивают, закрикивают, иногда, имитируя праведный гнев, даже бьют (а те, получив за мордобой компенсацию, возвращаются). Аудитория этих бездельников - то большинство народа, на которое они опираются, благодаря которому держатся, кому вешают лапшу на уши и которое презирают за глупость и бедность.
Короче говоря, наше государство постепенно путем приведения принципов демократии в соответствие с национальными, точнее советскими традициями (чему эти принципы категорически не соответствуют) вернулось в прошлое и все дальше в него углубляется. Превратилось в архаическую структуру, которая несовместима с современными взглядами на жизнь цивилизованных стран, с высокой технологией, с компьютером и Интернетом. Уже выросло целое поколение людей, которое с трудом воспринимает навязываемые ему представления о том, как и ради чего нужно жить. А государство, не учитывая движения времени, совершает дикие действия, которые сами по себе бессмысленная архаика. Архаичны коварство в отношениях с другими государствами и захват чужих территорий. Я не буду говорить о том, что присоединение Крыма было нарушением международных соглашений и вообще делом коварным и подлым. Это было еще делом очень неумным. Если руководствоваться даже только готтентотской моралью (хорошо то, что выгодно нам), не надо было быть большим стратегом, чтобы предположить, что последствия могут оказаться очень тяжелыми. Или план «Новороссия». Надеясь расчленить соседнее государство, развязали войну, которая по долготе приближается уже к Великой отечественной. Полный итог еще впереди, а пока десятки тысяч убитых и искалеченных физически и психически. Миллионы беженцев. А ради чего? Чего достигли? Кому стало лучше? Жителям Донбасса? Украины? России? В результате еще недавно непредставимая вражда с ближайшим соседом, с народом, который были же основания называть братским. Испорченные отношения со всем цивилизованным миром. Когда-то Советский Союз боролся за свой престиж такими методами, которые не оставили от престижа камня на камне. Теперь мы чаще говорим репутация. Но какая уж там репутация, когда с нашей стороны нарушение всех правил приличного поведения. И отъем одной территории, и нападение на другую, и сбитый пассажирский самолет и подмена олимпийской мочи и хакерские атаки и все время вранье, вранье, вранье. Во времена винтовки Мосина так вели себя многие. Но с тех пор много воды утекло и мир превратился в сообщающиеся сосуды. Благодаря средствам транспорта и связи, баллистическим ракетам, компьютеру и Интернету, он стал тесным, взаимозависимым и взаимоуязвимым. В соответствии с изменившейся обстановкой, с осмыслением прошлого опыта и развитием наук, в том числе гуманитарных, созданы законы и правила мирного сосуществования людей и стран, где много основано на доверии и соблюдении заключенных договоренностей. Права человека и правила общения с внешним миром перестали быть внутренним делом государств. Установлены правила, которые обязаны соблюдать все. Во взаимоотношении государств, как в бизнесе: без репутации может быть только сиюуминутная мелкая выхода, а стабильного успеха не будет. Когда одно государство нарушает общие правила поведения, и ведет себя как-то не так, это вызывает беспокойство всех остальных. Они выражают удивление, разочарование, настороженность, пытаются убедить нарушителя, что в современном мире так вести себя не следует, и в конце концов принимают ответные меры, очень болезненные.
Когда-то коллективный Запад был близорук и доверчив Большевики эти качества презирали, но охотно использовали, и Ленин обещал повесить капиталистов на веревке, купленной у них же. Те капиталисты давно ушли вперед и поумнели, а мы вроде как сами стали капиталистами, но бизнес ведем все тот же. Все еще надеемся купить у них по дешевке ту же веревку для той же цели, а они ее не продают. Для нас приготовили.
А что же делать?
Рецепт ясен. Соблюдать собственную конституцию, как она была, вернув срок два по четыре минус слово «подряд», после чего поправки к ней максимально усложнить. Избрать свободный и независимый парламент, в котором серьезные вопросы серьезно обсуждаются и принимаются большинством голосов, но не стопроцентным. Единогласные голосования следует считать несостоявшимися. Президент считается государственным служащим, облеченным высоким доверием, но не освобожденным от критики. Его основные решения должны обсуждаться и одобряться обеими палатами парламента, но одобрение единогласное особенно по вопросам войны и мира опять-таки следует считать недействительным и поводом для вотума недоверия одобрителям. Всякая лесть первому лицу государства, похвалы его внешности, уму, прозорливости и таланту, выраженные в прозе, стихах или песенном жанре следует приравнивать к взятке в особо крупном размере. (От наказания освобождаются граждане восхваляющие президента по истечении его полномочий). Освободить СМИ от государственного контроля, считать защиту прав граждан неукоснительной обязанностью государства, а ущемление этих прав уголовно наказуемым деянием. Суд, разумеется, должен быть абсолютно независимым и непредвзятым, никаких инстанций стоящих выше закона для него быть не может. Ну, это в общих чертах. А что касается подробностей, то я бы посоветовал воспользоваться примером стран Западной Европы или Северной Америки, или даже некоторых азиатских, которые доказали, что демократия, хоть и не идеальный, но лучший из всех известных способ сосуществования людей. Способ позволяющий людям жить в достатке и мире и соответствовать требованиям текущего времени. Пример этот открыт для заимствования и не защищен копирайтом.
