Его имя гремело по всей Украине, отголоски славы по всему миру разносились. Имя его отдавало порохом, кровью, потом боевых коней, ружейным маслом, ременной сбруей пулеметных тачанок. Оно стало символом гражданской войны, кровавой и беспощадной.
Звали этого человека Нестор Махно. Его жизни, его горькой и такой поучительной судьбе посвящается этот рассказ.
Родился он 27 октября 1888 г. в селе Гуляйполе Екатеринославской губернии в семье крестьян Ивана Родионовича и Евдокии Матвеевны. Было у него пятеро братьев. Отец умер, когда Нестору шел 11-й месяц. На восьмом году жизни мать отдала его во 2-ю гуляйпольскую начальную школу.
В 1906-1908 гг. в Гуляйполе действовала группа анархистов-коммунистов «Союз бедных хлеборобов». Революции нужны были средства, а потому группа занималась «эксами» (экспроприациями), т. е. отбирала их у богатых. Втягивается в деятельность группы и юный Нестор. 26 августа 1908 г. пристав Караченцев арестовал выданных провокатором Альтгаузеном 16 гуляйпольских анархистов. Среди них был и Махно. 22-26 марта в Екатеринославе состоялся суд над анархистами. Решение Одесского военно-полевого суда — смертная казнь. 52 дня Махно ждал расстрела, но как несовершеннолетнему (на момент совершения преступления не исполнилось 21 года) военный министр генерал В. Сухомлинов заменил ему казнь каторгой.
2 августа 1911 г. 11 каторжан отправили в Москву, в Бутырскую тюрьму. Просидел там Нестор до 2 марта 1917 г. Общался с небольшим кругом узников, поэтому получил прозвище «Скромный». Те, кто знал его, отмечали природную сообразительность и феноменальную память.
Тюрьма подорвала здоровье Н. Махно — он заболел туберкулезом и потерял одно легкое. Очень ждал 300-летия дома Романовых в надежде на амнистию, и когда не получил её, в отчаянии пытался покончить с собой.
Февральская революция 1917 г. началась неожиданно, круто изменив жизнь бывшей Российской империи. Волшебно-неожиданно переменилась и судьба Нестора Махно, который из 28 лет жизни девять провел в тюремных камерах. Из Бутырок он вышел 2 марта, а 23 уже был в родном селе. В ореоле профессионального революционера он с головой окунулся в события 1917 г.
Уже 25 марта состоялось первое заседание местных анархистов, и Нестор Махно становится их несомненным лидером. Формируется «Черная гвардия» (П. Гавриленко, А. Калашников, С. Каретников, П. Петренко, С. Лютый, А. Марченко, А. Чубенко, Ф. Щусь и др.), при помощи которой в августе 1917 г. отобрали и поделили помещичью землю.
В начале 1918 г. Украину захватили большевики, а весной им на смену пришли австро-немецкие войска. Перед Махно возник вопрос, который впоследствии жизнь будет ставить перед ним еще не раз: отступать или остаться в родных местах? И вот тут впервые он сделал свой главный выбор — остался с народом, которому хотел служить и на который опирался.
Однако, когда к Гуляйполю подошли немцы, отряд под командованием начальника штаба, бывшего офицера, без боя перешел к ним. Все вооружение досталось врагу. Махно успели предупредить, и он ночью тайно бежал из села.
Весной 1918 г. крестьяне усиленно готовились к севу и совсем не интересовались борьбой между немцами, Центральной Радой и большевиками. Воевать они не желали, а поскольку Махно был за войну с немцами — его предали.
В апреле-мае 1918 г. Махно предпринял своеобразное путешествие по Югу Украины и России. В июне прибыл в Москву, встретился с Я. Свердловым и В. Лениным, которые интересовались ситуацией в Украине. 29 июня с фальшивыми документами выехал из Москвы. Перед этим Нестору довелось встретиться со своим будущим смертельным врагом Л. Троцким. «Я спешил на митинг Троцкого, — вспоминал потом Нестор Иванович. — Он умел говорить, и им можно было восхищаться».
Преодолев нелегкий путь, Махно вместе со своим земляком и бывшим членом «Союза бедных хлеборобов» Алексеем Чубенко, которого встретил в Курске, прибыл в Гуляйполе. Уже 25 июля 1918 г. они встретились со старыми друзьями — членами «Черной гвардии» Сидором Марченко, Алексеем и Семеном Каретниковыми, Пантелеймоном Гусаровым, и решили начать борьбу с немцами. На сей раз призыв к сопротивлению оккупантам пал на благодатную почву: оккупация, возвращение помещиков, реквизиции и т. п. заставили крестьян взяться за оружие.
Узнав, что у гуляйпольских крестьян имеется много оружия, Махно не отобрал его, хотя мог это сделать. Он поступил иначе — командировал в Гуляйполе связного с 3500 руб. Через некоторое время крестьяне принесли махновцам пулемет «кольт» и 1000 руб. сдачи.
В экономии немца Нейфельда Махно нашел во дворе бричку, а тем временем двое бойцов притащили с чердака спрятанный там колонистами пулемет. Вскоре новый вид вооружения — пулеметную тачанку, довелось испробовать в бою. Именно она стала символом махновщины.
Обеспокоенные австрийцы направили для наведения порядка в район Гуляйполя свои части. Махно пытается обороняться. В ответ запылали крестьянские хаты.
Правой рукой Нестора Махно стал бывший моряк Федор Щусь. Во время боя у села Тимировка Щуся ранили, среди повстанцев началась паника. Махно с отчаянием наблюдал, как приближаются к нему со штыками наперевес враги. Казалось, это конец. Когда уже к виску был приставлен револьвер и осталось лишь нажать на спуск, из-за поворота вылетела тачанка и перебинтованный Щусь, стреляя на ходу, успел подобрать Махно и вывезти в безопасное место. Нестор многое прощал Щусю не только за преданность, но и за то, что его мать была сожжена австрийцами в хате живьем.
Не имея военного образования, Махно действует решительно, умело командуя отрядом. Удары всегда настолько неожиданны и успешны, что врагу остается лишь сдаться в плен или бежать. В одном из таких боев махновцы захватили 83 пленных, однако, по распоряжению командира, всех рядовых отпустили, выдав каждому по 50 рублей и бутылке водки.
В конце сентября оккупанты сожгли в селе Дибровка почти 900 хат, партизан окружили в Дибровском лесу. На четвертый день закончилось продовольствие, пошли разговоры о роспуске отряда. Но Махно сумел не только вырваться из окружения, но и разгромить австрийский батальон. Известие об этом разлетелось по всему Югу, а дибровские крестьяне прозвали Нестора «батькой Махно», хотя было «батьке» в ту пору 30 лет. С той поры это прозвище за ним и закрепилось.
Летом 1918 г. на Юге действовали отряды Белаша, Удовиченко, Хомен-ко, Гончаренко и др. Вскоре они влились в войска Махно. В лице В. Белаша (1893-1938 гг.), талантливого человека, способного к военному делу, Махно обрел прекрасного соратника, в будущем начальника штаба, добросовестного исполнителя многих его планов.
Махно делил с односельчанами и радость, и горе. Оккупанты сожгли дом Нестора, а затем, подорвав стены, сравняли его с землей. Махно жил, как и остальные погорельцы, хотя мог реквизировать лучший в богатом Гуляйполе дом. «Он этого не делает, — писала газета «Известия» 6 апреля 1919 г., — не желая, чтобы кто-нибудь имел право сказать, что он использует власть для собственной корысти».
С севера, отбросив петлюровцев, надвигалась Красная Армия. 2 февраля 1919 г. её части вступили в Гуляйполе. Немного раньше, 26 января, по поручению Махно, Алексей Чубенко в Синельниково встретился с командиром красных П. Дыбенко и подписал соглашение о совместных действиях против белогвардейцев. За повстанцами оставили прежнее название «Революционная повстанческая армия» и сохранили черные знамена. У Махно в то время было почти 3 тысячи бойцов.
21 февраля 1919 г. из частей группы Харьковского направления создается 1-я Заднепровская украинская дивизия. Её начальником назначили Дыбенко, командиром 3-й бригады — Махно.
15 марта бригада Махно заняла Бердянск, 17 марта — важную железнодорожную станцию Волноваха, 26 марта — Мариуполь и подошла к Таганрогу, где была остановлена. Удар по Таганрогу, Ростову, где находилась ставка генерала А. Деникина, мог привести к краху армии белых. Но этого не случилось: ни Дыбенко, ни командование фронтом помощи Махно не оказали, более того, начались трения между махновцами и красными. Так, в Бердянске Махно отправил на передовую весь состав местной ЧК, заявив: пусть свою преданность революции доказывают на позициях вместо того, чтобы издеваться над невиновными людьми.
Командарм Скачко предупреждал: «Мелкие местные чрезвычайки ведут усиленную кампанию против махновцев, и в то время, когда те проливают кровь на фронте, в тылу их ловят и преследуют за одну лишь принадлежность к махновским войскам».
Обострилась ситуация и на Южном фронте. Наступление 8-й и 13-й красных армий, начавшееся 14 мая в Донбассе, захлебнулось. Оперативно перебросив в полосу 13-й армии кавалерийский корпус генерала Шкуро, белые нанесли сильный контрудар и 19 мая прорвали фронт, продвинувшись за день на 45 км. Удар был нанесен мастерски-профессионально — в стык между бригадой Махно и 9-й стрелковой дивизией. Удержать сконцентрированный удар пехота не смогла. К тому же, советское командование предоставило махновцам ограниченное количество вооружения и боеприпасов, — в бригаде одна винтовка приходилась на четырех бойцов. Буд-то насмехаясь над махновцами, прислали итальянские винтовки, к которым не подходили патроны русского образца. Пришлось использовать их как холодное оружие.23 мая через пленного бойца Махно получил письмо от генерала Шкуро с предложением перейти к белым и повернуть оружие против коммунистов. С возмущением «батько» его отклонил.
А большевистское руководство Украины (X. Раковский, Г. Петровский, М. Подвойский. П. Дыбенко, К. Ворошилов) 25 мая обсуждает вопрос ликвидации махновщины. Эта «почетная» задача возлагалась на К. Ворошилова. Сыграл свою роль и председатель РВСР Л. Троцкий. Обладая колоссальной властью, он был сторонником крайних мер. 5 июня появляется его статья «Еще раз долой махновщину» с призывом использовать «каленое железо». Против махновцев объявляется беспощадная борьба, мера наказания только одна — расстрел. В тот же день начинает действовать чрезвычайный военно-революционный трибунал во главе с членом СНК УССР Г. Пятаковым, который только на станции Синельниково расстрелял несколько десятков махновцев. Троцкий 8 июня требует от Махно сдать бригаду новому командиру, что и было исполнено.
На следующий день несколько полков 14-й армии с севера вторглись в махновский район, однако Ворошилова, пытавшегося выполнить приказ Троцкого, опередил Шкуро: стремительным ударом белые захватили Гуляйполе. Отбиваясь только штыками, махновцы пытались сдержать казаков, ведь за спиной были родные хаты. Сколько тогда полегло повстанцев — неизвестно. В конце 1970-х годов из села Покровское на Новониколаевку прокладывали дорогу и обнаружили братскую могилу махновцев. Советская власть убила их во второй раз: черепа валялись по полям еще долго, перезахоронять погибших в июне 1919 г. махновцев не стали...
10 июня 1919 г. Махно отправил телеграмму шести адресатам — В. Ленину, Л. Троцкому, Г. Зиновьеву, Л. Каменеву, X. Раковскому, К. Ворошилову, в которой сообщал, что порывает с большевиками. С телеграммой были ознакомлены и крестьяне — ее опубликовала 30 июня газета «Набат».
Махно начинает открытую борьбу с большевистским режимом и осуществляет рейд на Правобережную Украину.
В июле 1919 г. на севере Елизаветградского уезда (ныне Кировоградская обл.) в районе Черного леса Махно формирует Революционно-повстанческую армию Украины (РПАУ). 17 августа в районе станции Ломотная красные части под командованием бывших махновских командиров Калашникова, Дерменжи, Будакова перешли к Махно. К слову: три четверти РПАУ, воевавшей против Деникина, составляли бывшие бойцы и командиры Красной армии.
В районе действий повстанцев находилось и село Песчаный Брод, родина жены Махно — Галины Андреевны Кузьменко (1896-1978 гг.). Она окончила Добровеличковскую учительскую семинарию и преподавала в Гуляйпольской гимназии украинский язык и физику. С весны 1919 г. стала верной подругой Нестора Ивановича, имела значительное влияние на мужа, однако «в политику» не вмешивалась, занимаясь культурно-просветительской работой.
Сюда с отрядом особого назначения прибыл член РВС 12-й красной армии В. Затонский. В ревкоме нашли документы о связи с Махно. По приказу Затонского, ревкомовцев и еще десятерых крестьян-заложников (среди них и тестя Махно А. Кузьменко) расстреляли у стены местной школы. Жена Кузьменко, мать Галины Андреевны, Домникия Михайловна, трое суток пряталась в камышах и уцелела. Умерла от голода в 1921 г.
Узнав о расстреле, Махно послал в Песчаный Брод Ф. Щуся с бойцами. На рассвете, окружив село, повстанцы сняли часовых и уничтожили весь красный отряд. Спасся лишь Затонский, еще вечером выехавший в Вознесенск. Он пытался начать боевые действия, но все командиры заявили: «Мой полк будет драться с кем угодно, но не с Махно».
В августовских боях с белыми махновцы понесли чувствительные потери: 200 тачанок (потеряли даже тачанку «батьки»), много убитых и раненых. 18 августа под Овидиополем (ныне Первомайск) в бою с деникинцами погиб брат Нестора — Григорий. Под напором белых махновцы отошли в район Умани, где попали в окружение. Пришлось принять бой, несмотря на отсутствие боеприпасов. И снова Махно показал себя прекрасным партизанским командиром: изображая панику и бегство, он ввел белогвардейцев в заблуждение и те поверили в победу. А на рассвете 28 сентября под Перегоновкой, неожиданно развернувшись, РПАУ обрушилась на спящих преследователей. Бой был коротким, но жестоким. В утреннем тумане в одном белье бежали, бросая оружие, деникинцы, а следом неслась повстанческая кавалерия.
...На местном кладбище, в дальнем углу, есть два едва заметных поросших холма. Две братские могилы — махновцев и деникинцев, погибших в том бою. Кто в какой лежит — не помнит уже никто. Смертельные враги, жертвы кровавой братоубийственной войны, они лежат рядом, забытые всем.
После блестящей победы Махно не остановился на отдых, тем более, не загулял, не запил, как утверждали потом писаки, а стремительно пошел дальше. Взял Пятихатки, Кривой Рог, Александрова (Запорожье), Екатеринослав. Противопоставить РПАУ реальную силу в Украине белые не могли, они её просто не имели. Махновцы заняли Бердянск, а 23 октября — Мариуполь. В ста километрах находился Таганрог — ставка генерала Деникина.
Разгром армией Махно белых осенью 1919 г. имел стратегическое значение и коренным образом изменил события на фронтах. Наступая на Москву, дейикинцы фактически остались без тыла. Офицеры на фронте вынуждены были снимать шинели с убитых красноармейцев и химическим карандашом рисовали погоны. Махновцы перерезали коммуникации. Белые очень нуждались в резервах для последнего удара по Москве, где большевики уже паковали чемоданы, но вынуждены были два корпуса, Шкуро и Слащева, бросить против Махно. Это дало возможность красным перейти в контрнаступление и разбить деникинцев.
Поздней осенью 1919 г. шли тяжелые, кровопролитные бои. Махно и Слащев были достойными противниками. Хотя и ненавидел «батько» генерала, но уважал, да и Слащев атамана тоже. Вначале приказал пленных повстанцев вешать, как бандитов, потом стал расстреливать — как солдат. Доходили слухи, что с некоторыми разговаривал лично, кого-то и отпускал — за храбрость. Я. Слащев так оценивал махновцев: «Элемент отличный, конница просто вызывает восхищение». Действия Махно генерал назвал «блестящими». Отметим: эта оценка принадлежала одному из известнейших и опытнейших белогвардейских военачальников.
Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, но с севера подошли красные. Слащев увел свой корпус на оборону Крыма, а махновцев ждала новая встреча с большевиками.
11 декабря 1919 г. секретной директивой №180 председатель РВСР Л. Троцкий приказал при встрече махновцев разоружать, командиров арестовывать и расстреливать: «Разоружение, следствие и расправа должны совершаться в кратчайший срок, не более 24 часов».
Части 45-й стрелковой дивизии приступили к ликвидации РПАУ. Больного тифом Махно соратники тайно вывезли в район Гуляйполя. 9 января 1920 г. «батьку» и его единомышленников во второй раз объявили вне закона. Их обвиняли в бандитизме, мятеже, антисемитизме и... помощи Деникину.
В отношении антисемитизма следует заметить, что в реввоенсовете РПАУ было немало членов анархистской организации «Набат» еврейского происхождения, которые в значительной степени определяли идеологию движения (В. Волин, А. Барон, Я. Алый, И. Тенер, А. Коган).
После объявления вне закона махновцы переходят к жестокой борьбе с большевиками. Крестьянство опять было недовольно продразверсткой, мобилизацией лошадей, за которых не платили. Ничего они не получали и за сданные продукты. С другой стороны, большевики начали политику раскола крестьянства — создавались комнезами, которым оставляли до четверти отобранного у односельчан. Расколов село, коммунисты втянули его в братоубийственную войну.
Весной 1920 г. в РПАУ вводится суровая дисциплина, за нарушения — расстрел. Часто казнили за грабежи. За одного крестьянского коня отдавали несколько своих уставших. Махно требовал, чтобы повстанцы были вежливы с крестьянами, потому и крестьяне относились к Махно приветливо: его встречали хлебом-солью, при переходе железной дороги помогали разбирать колею. Разведданным крестьян махновские командиры верили безоговорочно.
За период 20 мая — 9 августа 1920 г. Махно провел два рейда по 1200 и 1520 верст, разгромив красные части общей численностью 30 тысяч человек. Еще 13400 красноармейцев попало в плен. Велись бои с бронепоездами красных, два из которых повстанцы уничтожили.
За действиями Махно внимательно наблюдает и генерал П. Врангель. Командующий белой армией в Крыму предлагает махновцам союз и совместные действия против большевиков. Несколько махновских командиров (Яценко, Савченко, Чалый, Хмара) переходят на сторону Врангеля. Но сам Махно — непоколебим: один делегат, капитан — повешен, другой, полковник — расстрелян.
В конце сентября Махно обратился к красному командованию с предложением о совместных действиях против Врангеля. 29 сентября ЦК КП(б)У решил пойти на союз с повстанцами. Соглашение было подписано в Старобельське 2 октября.
К этому времени врангелевцы уже заняли всю Северную Таврию, угрожали Донбассу, вели бои на днепровских плацдармах, а потому большевикам нужно было срочно локализовать Махно до разгрома врангелевцев.
Для совместных действий Махно выделил лучшие части РПАУ под командованием Каретникова. Знаменитую кавалерию возглавил Марченко, пулеметный полк — Кожин. Тыловая группа под командованием самого «батьки» дислоцировалась в Гуляйполе. В поход Нестор Иванович не пошел из-за ранения. Нога заживала до самой смерти: он хромал, а из раны время от времени выходили осколки разрывной пули.
12 октября махновцы начали бои с белыми. Особенно они отличились 8-12 ноября 1920 г. В ночь на 9 ноября повстанцы по грудь в воде форсировали при минусовой температуре Сиваш. Первыми шли кавалеристы Марченко, за ними пулеметчики Кожина. Известно, что перед Тем, как ступить в холодные сивашские воды, Каретников потребовал от командующего Южным фронтом М. Фрунзе гарантий, что после ликвидации Врангеля красные не ударят по повстанцам. И Фрунзе, посмеиваясь про себя над наивным махновцем, такие гарантии дал...
А ситуация на Перекопском перешейке для советских войск складывалась катастрофически. Пулеметным огнем белые положили на землю пехоту 15-й и 51-й дивизий, а в это время в тылы красных выходил кавалерийский корпус генерала Барбовича. Его-то и должны были перехватить махновцы вместе со 2-й конной армией большевиков. Судьбу боя решили махновские пулеметчики: сумели переправить через Сиваш свои тачанки и кинжальным огнем выкосили кавалеристов Барбовича.
Когда в Гуляйполе стало известно об успехах Южного фронта и о том, что Каретников идет на Симферополь, адъютант Махно Василевский заявил: «Конец соглашению! Ручаюсь чем угодно, что через неделю большевики будут нас громить». И он не ошибся.
План ликвидации повстанцев красные разработали детально и заблаговременно. В 1 час 35 минут 26 ноября 1920 г. Фрунзе объявил Махно и все его отряды «врагами революции», а войска фронта приступили к ликвидации. Каретникова с ближайшими помощниками арестовали прямо в штабе Фрунзе и расстреляли. Отряд его разгромили. Марченко со своими кавалеристами сумел вырваться из Крыма и отойти в Северную Таврию, где его уже поджидала 1-я конная армия С. Буденного. Одновременно в Харькове чекисты арестовали дипломатическую миссию повстанцев — Попова, Богданова, Хохотву, отправили в Москву и расстреляли.
Утром 26 ноября красные окружили и Гуляйполе, но Махно с отрядом под видом красноармейской части вышел из окружения.
Связь с Каретниковым прервалась 15 ноября. Что там в Крыму?.. А 7 декабря пришел Марченко. Он привел 250 кавалеристов — все, что осталось от знаменитой махновской конницы. Первыми его словами было: «Да, братки. Вот теперь мы знаем, что такое коммунисты».
Для ликвидации махновцев привлекались две трети сил Южного фронта — 58400 бойцов. Махно в то время имел 1500 штыков, 700 сабель, 100 пулеметов. Но красных постигла неудача. 6 февраля 1920 г. В. Ленин раздраженно писал: «Наше военное командование позорно провалилось, выпустив Махно (несмотря на гигантский перевес сил), и сейчас еще более позорно проваливается, не умея раздавить горстку бандитов...».
14 марта 1921 г. в бою с красной конницей Махно снова ранили. Его везли на тачанке. А 17 марта штаб попал под новый удар кавалерии. «В седло сесть я не мог, — вспоминал потом Махно. — Лежу и вижу, как позади в 40-50 саженях идет рубка. Люди наши умирали только из-за меня». Спасли бойцы личной охраны, вооруженные ручными пулеметами. Пятеро из них залегли на обочине и, когда красные из-за кургана бросились на тачанку Махно, открыли ураганный огонь. Ценой жизни они дали возможность «батьке» оторваться от погони.
Весной-летом 1921 г. подвижные части Красной Армии безуспешно преследовали махновцев. Политика в отношении махновцев и сочувствующих была очень жестокой — расстрелы заложников, пленных, артиллерийские обстрелы сел, деятельность чрезвычайных троек ревтрибунала и карательных отрядов. Беспрерывно шли тяжелые, кровопролитные, изнурительные бои. Тогда погибли ближайшие сподвижники Махно: В. Куриленко, Ф. Щусь, П. Петренко, Т. Вдовиченко, Г. Василевский, А. Марченко, Ф. Кожин и др.
21 июля в селе Исаевка Махно провел последнее совещание. Решили прорываться за границу, отряды распустить.
13 августа после переправы через Днепр возле села Мошурино Махно снова ранили. 22 августа — еще одно ранение, одиннадцатое за войну. В пятый раз в прессе появилось сообщение о его гибели.
На рассвете 28 августа 1921 г. 78 махновцев изготовились к последнему бою. Впереди Днестр, за ним Румыния. Мешает пограничная застава. Последняя атака...
Только 29 сентября большевистское руководство окончательно поверило в факт ухода неуловимого «батьки» за кордон.
Для Махно начались скитания на чужбине: Румыния, Польша, Германия, Франция. Вместе с мужем оставалась до конца и Галина Андреевна. В варшавской тюрьме она родила дочь Елену.
В Париже семье жилось тяжело. Средств не было. Нестор, туберкулезный и израненный, все время болел. Изредка он понемногу работал - вязал туфли, сапожничал. Осенью 1933 г. слег окончательно. Мучил туберкулез костей. В июне 1934 г. Врачи удалили два ребра, но 6 июля Махно умер. Его кремировали и урну с прахом замуровали в стене Коммунаров на кладбище Перла-Шез.
Новую семью Галина Андреевна так и не создала, хотя ей было всего 37 лет.
В июне 1940 г. в Париж пришли немцы и в 1943 г. вывезли Елену Махно в Берлин на работы. Мать поехала за дочерью. В победном 1945 г. в Берлин вошла Красная Армия. Галина Андреевна и Елена были арестованы и в декабре 1945 г. в Киеве осуждены соответственно на 8 и 5 лет. После освобождения поселились в городе Джамбул (Казахстан).
13 сентября 1989 г. жену и дочь Нестора Махно реабилитировали.
