Гендиректор СТБ Владимир Бородянский рассказал Фокусу, почему не стоит обвинять телевизионщиков в беспринципности, как интернет-пираты убивают индустрию, и объяснил, почему во всём мире смотрят одни и те же шоу.
Говоря о своих учителях, Владимир Бородянский вспоминает книгу "Подстрочник" переводчицы Лилианны Лунгиной. Она рассказывала, что ей посчастливилось встретить очень разных людей; общаясь, они бились друг о друга, как камушки, это общение обогащало, острые углы сглаживались. "Мне очень повезло в этом отношении, потому что у нас подобрались люди, с которыми мне интересно, и им, надеюсь, со мной тоже не скучно, — щурится Бородянский. — Этих людей немного. Они не Эйнштейны, но у них много достоинств. Это люди, которые по-другому, неожиданно мыслят, во многом они глубже меня".Бородянского, работавшего в начале 2000-х в Альфа-банке, привёл на телевидение нынешний руководитель "1+1" Александр Ткаченко. Гендиректор СТБ считает, что нашёл правильное место для приложения своих сил. "У нас простая задача, хотя, может быть, она громковато звучит, — говорит он. — Я считаю, что добро сильнее зла и добро должно побеждать. Если не показывать зло в его проявлениях, оно будет развиваться в тишине неограниченно. Ещё, что особенно важно для нашего общества с его мышлением "кто-то должен сделать за нас", мы показываем, что от человека зависит, как он живёт. Ты можешь себе позволить жить достойно, это не всегда связано с деньгами, нужно только желание. Например, фитнес-бум, который наблюдается сегодня, во многом возник благодаря шоу "Взвешенные и счастливые". Это здорово, это меня радует".
Громадный импульс
Вы совмещаете пост гендиректора СТБ и руководителя группы StarLightMedia. Не возникает ощущения рутины, которое часто сопровождает напряжённую работу?
— Нет. "Напряжённо" работаешь, когда тебе не нравится твоя работа. У нас сегодня творческих идей больше, чем мы можем реализовать, поэтому чувства рутины быть не может. Например, в прошлом году мы придумали "Вартовi мрій" (так назвали семейное сказочное представление, которое показывали на ВДНХ зимой. — Фокус). Наш топ-менеджмент — это люди, которым сегодня около 40 лет, как и мне. В моём понимании, это расцвет, у тебя уже имеется опыт, есть силы и желание. Задача менеджмента — наполнять компанию энергией, не позволять ей погрязнуть в рутине. Я читал исследование о том, что производительность труда человека, работающего на нелюбимой работе, в пять раз ниже, чем у того, кто работает с удовольствием. Моя задача — сделать так, чтобы люди работали с удовольствием.
Недавно вы констатировали, что убытки украинских телеканалов составляют от 4 млрд до 6 млрд грн в год.
— Это правда, у нас убыточная отрасль.
Что будет происходить с украинским телерынком в ближайшие годы?
— Не знаю, это так долго ни к чему не приводит, поэтому я не могу сказать, что будет. Если смотреть на украинский телевизионный рынок прагматично, то количество каналов должно быть существенно меньшим. Украинский рынок может выдержать не более двух медиагрупп и 6–7 бесплатных каналов.
То есть стоит ожидать сокращения количества каналов?
— Очень надеюсь. Тогда мы быстро станем прибыльными. Сейчас это такое соревнование для менеджмента с применением допинга, в смысле финансирования, которое они получают от акционеров. У разных менеджеров разный объём допинга: у кого-то доза большая, у кого-то малая. Лично для меня это неинтересное соревнование. Интересно, когда ты должен быть и прибыльным, и рейтинговым. Быть рейтинговым и убыточным — неамбициозно.
Сегодня мы самая эффективная медиагруппа в этом отношении, но всё равно ещё не вышли в плюс, и без решения базовых вопросов — сокращения объёмов бесплатного контента, отключения аналогового ТВ, отмены бесплатного распространения кабельщиками телесигнала и победы над онлайн-пиратством — этого не добиться. Во всём мире кабельщики платят за контент. У нас, благодаря закону об УПП (Універсальної програмної послуги. — Фокус), создалась такая ситуация, что каналы платят и за контент, ради которого зритель включает телевизор, и платят кабельщикам.
Сегодня украинский зритель может бесплатно посмотреть в интернете любой фильм, любой сериал, и это создаёт большую конкуренцию с телевидением. Более того, в этом бесплатном контенте размещается украинская реклама, в том числе уважаемых брендов, и деньги рекламодателей идут не на развитие и производство украинского контента, а в карманы ворам, а это около 250 млн грн в год. Как в такой ситуации можно быть прибыльным? Сегодня ты сделаешь качественный контент для украинского рынка, а завтра он будет на соседнем сайте в открытом доступе, увешанный рекламой.
Наша страна уникальна ещё в одном: мы уже пять лет параллельно ведём вещание и в аналоге, и в цифре. Это безумие. Если телевизионный рекламный рынок 2015 года оценивают в 4–4,5 млрд грн, то около 950 млн грн мы, телевидение, тратим на доставку сигнала. Позиция же государства такова: мы пока не будем отключать аналоговое вещание, потому что чего-то боимся, — например, того, что люди не понимают, как обходиться с приёмниками для настройки цифрового сигнала.
При какой рентабельности телевидение способно съехать с допинга и стать бизнесом?
— Нормальная экономическая модель существования телевидения в мире — это когда прямая средняя рентабельность отдельного телевизионного продукта не ниже 30%, так как успешные проекты окупают неуспешные, которые есть всегда. У нас она должна быть ещё выше из-за нестабильности валюты и рынка. То есть украинский вещатель должен закладывать в телепродукт 30–40% экономической рентабельности, чтобы в целом выйти на 15–20%. Сейчас на телевидении всё по-другому — уже в самом начале, запуская проект, понимаешь, что он будет убыточным.
Победа над воровством контента в онлайне даст громадный импульс развитию и телевидения, и музыки, и кино. Сейчас предлагают ввести квоты на украиноязычную музыку. И что, от этого у исполнителей появятся деньги?
Поэтому мы сторонники не только борьбы с пиратством, но и скорейшего перехода на цифровое вещание, поскольку параллельное существование аналога и цифры обходится каналам в лишние 400 млн грн в год. Мы сторонники законодательных изменений, которые приведут к тому, что кабельщики будут платить за использование нашего контента. Мы за сокращение каналов на рынке, а также за создание преференций украинскому производителю, за разумный, подчёркиваю — разумный, барьер для иностранного контента.
Как вы боретесь с пиратством?
— Мы многое предпринимаем для развития отрасли, и не только в борьбе с пиратством. Уже год пишется закон "О государственной поддержке кинематографа в Украине" №3081-д, который позволит производить кино в "промышленных масштабах" и для массового проката, а не несколько фильмов в год, которые зритель не видит. Также позволит иностранным компаниям снимать фильмы в Украине — это даёт, как показывает опыт стран-соседей, прекрасный экономический и социальный эффект. В этом же законе есть большой раздел по пиратству. Он не такой жёсткий, как мы хотели, потому что, как обычно, включается множество разных групп интересов.
Этот закон уже прошёл первое чтение в парламенте и готов ко второму. Он не идеальный, но это будет громадный шаг вперёд. Мы потратили на него очень много времени, за которое окружающие нас страны напринимали кучу законодательных актов, стимулирующих их кинопроизводство. При том, что с точки зрения качества украинское телевидение сегодня опережает польское с его гораздо большим рекламным рынком. У нас есть специалисты, давайте создавать им условия для работы.
"Смысл жизни — получать удовольствие"
Ядро аудитории СТБ — женщины. Пытаетесь ли вы расширить мужскую аудиторию канала?
— Мы не мыслим категориями "мужчина/женщина", так вы не сделаете ничего интересного, потому что примитивизируете свою аудиторию и свои продукты. Мыслить надо интересами зрителя. Если говорить о социологии, да, 70% аудитории СТБ — женщины. Да, мы работаем с интересами женщин, но ведь 30% мужчин так же интересны эти темы. Значит, они нашли там что-то полезное для себя.
Часто наши телеканалы критикуют за то, что в погоне за выжиманием эмоций из зрителя они готовы перешагнуть этическую грань.
— Давайте конкретно. О чём вы хотите сейчас спросить? Да, у нас есть проект "Один за всех", в котором участвовала девочка, которую насиловал её отчим. На эту историю долго не обращали внимания правоохранительные органы, несмотря на многократные обращения бабушки ребёнка в социальные службы и полицию. Об этом три года знало всё село, но только после выхода программы в эфир именно в такой жёсткой форме наконец-то вмешалась полиция, прокуратура и началась дискуссия в обществе. Причём, к моему сожалению, не в форме "Господи, как такое возможно?!", а "Почему это показывают по телевизору?". Это же совершенно не о том дискуссия.
Что вы на это отвечали?
— Мы обязаны рассказывать о равнодушии или беспомощности общества, особенно в таких вопиющих случаях. А такие случаи будут происходить, пока мне будет всё равно, что творится за моим окном, с моими соседями. Телевидение должно приучить людей к тому, что им не всё равно, должен возникнуть "эффект свидетеля". И да, мы будем их заставлять смотреть. С помощью разных художественных средств мы показываем людям, насколько недопустимо быть равнодушными в таких ситуациях, к чему это приводит. Потому что вначале этот человек снял со своей дочери скальп, а потом начал её насиловать, три года насиловал. Да, это неприятно смотреть, осознавать, что ты тоже в этом замешан, потому что ничего не сделал.
Есть этические вопросы — нужно закрывать лицо и изменять имя или нет? Часть людей считает, что закрывать лицо не нужно, потому что в этом случае зритель не верит тому, что видит. Мы решили, что в случаях, когда речь о сексуальном насилии, будем закрывать лица. Но точка зрения о том, что ради рейтингов мы готовы на всё, это примитивный штамп. Нет, мы точно готовы не на всё. И точно хотим помочь обществу.
У украинского телевидения есть возможность не потакать массовому вкусу?
— Что вы называете "массовым вкусом"?
Вы сказали, что люди включают телевизор, чтобы получить свою долю эмоций…
— В вашем вопросе выражение "получить свою долю эмоций" выглядит так, будто мы должны это осудить. Эмоции — это базовый механизм выживания человечества, без эмоций невозможно принимать решения. Слово "развлечение" упростили. Но ведь развлечением может быть и просмотр драматического фильма, и чтение новостей, и визит в филармонию или галерею, и книга, и игра с ребёнком.
На ваш взгляд, в чём смысл жизни?
— Получать удовольствие. Но не нужно упрощать слово "удовольствие". Это понятие можно свести к еде, сексу, деньгам. А можно расширить: удовольствие от самопознания, от душевного взаимодействию с другими людьми, от книги, от путешествия, удовольствие от воплощения мечты, от хорошо сделанной работы. У нас со словом "удовольствие" связан стереотип, мы его стесняемся.
Многим пользователям Сети скучно смотреть телевизор. Есть ли смысл бороться за эту аудиторию?
— А что для вас телевизор? — Бородянский указывает рукой на плазменную панель. — Это? Но это на самом деле просто большой экран. Здесь может быть заранее запрограммированное линейное телевидение, а может быть интернет, например, Netflix или украинское Megogo, где вы можете смотреть любой канал, любой контент. Мир движется к нелинейному телевидению, думаю, линейное тоже останется в каком-то виде, как оно никуда не пропало в США, где интернетом охвачено 90% населения. Многим людям всё-таки нужно, чтобы кто-то за них что-то отбирал. Телевизор превращается не просто в агрегатор контента, телевидение, медиакомпании генерируют много разного контента, смотрение которого происходит разными способами. Один из них — линейное телевидение, второй — нелинейное: то, что вы смотрите через IP-протокол. Главная задача медиакомпании — научиться монетизировать свой контент на разных площадках. А монетизация контента, в свою очередь, подразумевает борьбу с пиратством.
Это возможно?
— А возможно было выиграть "Евровидение" сейчас? Кто-нибудь в это вообще верил? Тем, во что не верим, мы не занимаемся. А зачем? В этом случае мы не получаем удовольствия — а в этом смысл жизни, система замкнулась.
На национальном отборе победила Джамала. Если бы победили The Hardkiss, думаю, у нас тоже был бы шанс победить на "Евровидении". Для Украины сегодня открыто окно возможностей, потому что она находится в топ-интересе европейского мира. Джамала талантлива, её песня прозвучала очень вовремя, смысл композиции сильно зацепил и жюри, и аудиторию. Много факторов сложилось, но мы изначально говорили, что хотим победить.
Национальный отбор открыл нескольких украинских исполнителей широкой аудитории.
— Восемнадцать. Кроме двух-трёх групп, все были новыми именами для зрителя. Круто!
"Во всём мире дефицит идей"
Как часто в вашей работе есть место риску, когда все вокруг говорят, что это не пойдёт, а вы настаиваете на своём?
— Всегда есть риск потерять деньги. Вообще в мире считается гениальным тот программный директор телеканала, который принимает около 50% удачных решений, потому что одно попадание перекрывает два промаха. На СТБ удачных решений больше 80%.
Из последних успешных решений — "Я стесняюсь своего тела". Ни один вещатель на территории бывшего Советского Союза не решился его производить. Были сомнения, можно ли это показывать по телевизору, будут ли это смотреть, как сделать так, чтобы не скатиться в смакование физиологии, не стать показом ради показа. Я понял: чтобы делать такой проект, журналисты, сценаристы, все, кто принимает творческие решения, должны быть личностно зрелыми людьми. Чтобы всё, что в нём шокирующее, показывать без акцента на низменном, а с целью объяснить человеку, что происходит при том или ином заболевании. Мы воплощали проект "Я стесняюсь своего тела" наперекор своему страху перед ним.
При создании новых проектов часто берутся за основу уже обкатанные в других странах форматы. В Украине плохо с идеями?
— Во всём мире дефицит идей. Всегда и во все времена любая идея — огромная ценность. Весь мир знает сегодня десять, может быть, пятнадцать выдающихся ТВ-шоу: "Мастер Шеф", "X-фактор", "Танцы со звёздами", "Взвешенные и счастливые" — я даю по названиям украинских адаптаций — "Последний герой", "Холостяк", пока не адаптированный у нас Homeland, формат, разработанный израильтянами и превращённый американцами в феноменальный сериал. В Украине много собственных продуктов, разработок, но блокбастеров действительно нет. Весь мир, от Германии до Индии и от Кореи до США, смотрит "Мастер Шеф". Не нужно этого чураться.
Какой должна быть идея телепроекта, чтобы вы ею заинтересовались?
— Телевидение должно отвечать веяниям времени. Это один из критериев оценки идеи. В 2009 году, когда мы запускали "Україна має талант", он полностью соответствовал ритму времени, был запрос на национальную гордость. Это привело к тому, что проект собирал 40% доли на канале со средней долей 7%, то есть зрители включали именно его. Это из разряда "можливо все". Дальше, естественно, интересно, насколько то, что тебе предлагают, может быть интересно широкой аудитории. Мы всё-таки не нишевый канал.
Какие проекты появятся в ближайшее время?
— Мы снимаем сериалы, они скоро появятся в эфирах наших каналов. Начали делать проект, который нам всем очень нравился — Kidnation, дети строят собственное "государство", со своей иерархией и правилами. Думали запустить его осенью, но отложили запуск на следующий год, потому что он оказался сложнее, чем мы предполагали.
Сказать о том, что у нас припасены какие-то прорывные вещи, не могу, но и в мире в последние три-четыре года ничего выдающегося не придумали. Но мы ищем. Это такой процесс — щупаешь, щупаешь, а потом взрыв, озарение, развитие. Это нормально, главное — чтобы такие вспышки были. У нас они всё ещё есть. "Евровидение" стало событием года, это говорит о том, что у людей остаётся громадный запрос на национальную гордость и он ещё не удовлетворён.
Источник
