На днях в македонской столице Скопье состоялась инаугурация нового президента Республики Северная Македония Стево Пендаровского. Эта новость, как и сами президентские выборы в небольшой балканской стране, была не замечена не только большинством украинских граждан, но и многими журналистами-международниками. И в самом деле – что меняют итоги выборов главы государства в стране, которая находится на периферии даже региональной политики и от перспектив которой явно не зависит украинское будущее. Между тем, к итогам президентских выборов в Северной Македонии стоит присмотреться хотя бы для того, чтобы понять характер не только македонского, но и украинского общества. Пожалуй даже, характер современной политики как таковой.
Стево Пендаровский был выдвинут в качестве кандидата на президентских выборах правящей коалицией социал-демократов и одной из албанских этнических партий. Его победа расценивается как большой успех власти. Если бы победила кандидат оппозиционной партии ВМРО-ДПМНЕ Гордана Силяновска-Давкова, это значительно усложнило бы жизнь правительству Зорана Заева. Предшественник Пендаровского, представитель ВМРО-ДПМНЕ Георги Иванов делал все возможное, чтобы блокировать принципиальные для правительства решения и инициативы, так что в целом ряде случаев кабинету и парламенту приходилось действовать вопреки главе государства. Но Иванов был избран президентом еще до падения правительства ВМРО-ДПМНЕ и прихода к власти социал-демократов. А вот нынешняя победа представительницы ВМРО-ДПМНЕ могла бы быть расценена как вотум недоверия власти, привести к кризису и досрочным парламентским выборам. Так что Зорану Заеву и его сторонникам есть из-за чего радоваться.
Между тем, если посмотреть на карту голосования во втором туре выборов президента Македонии, становится ясно, что новый глава государства не имел даже теоретической возможности победить без поддержки албанского населения. Этнические албанцы практически повсеместно и полностью отказали в поддержке его сопернице, а вот македонский этнический электорат оказался расколот между претендентами. Почти всюду, где македонцы составляют большинство, побеждала – и нередко с неплохим отрывом – оппозиционерка. Но там, где большинство составляют албанцы, ей не удавалось добиться и нескольких процентов поддержки. Так и получилась эта победа Пендаровского.
Но тогда стоит задаться вопросом: а почему же этнические македонцы решили отказать в поддержке политической силе, которая возглавляла движение сопротивления коррумпированной пророссийской власти бывшего премьера Николы Груевского, добилась урегулирования многолетнего спора с Грецией о названии страны, привела страну в НАТО и разморозила переговоры о вступлении в Евросоюз? А вот как раз благодаря всем этим достижениям.
Тут стоит напомнить читателю содержание греческо-македонского спора. С момента провозглашения независимости бывшей югославской республики Македония Греция последовательно отказывала этой стране в праве так называться, усматривая в самом названии территориальные претензии и связь с греческим историческим наследием. С точки зрения Афин, не существовало никакой Македонии, никакого македонского языка, никакого македонского народа. При этом Греция блокировала вступление соседней страны в международные организации под конституционным именем, наложила вето на ее присоединение к НАТО и на переговоры по вступлению в ЕС. И можно уверенно констатировать, что греческий премьер-министр Алексис Ципрас пошёл на беспрецедентные уступки Скопье, когда согласился с тем, что Македония может называться Македонией – только с добавлением географического номинатива, что могут быть признаны македонский язык и народ.
Большая часть македонского общества недовольна именно этим компромиссом. Оппозиция считает, что власть «капитулировала» перед Афинами, что нужно было просто добиваться признания Македонии под конституционным именем и не изменять название страны – а как же иначе, мы же суверенная страна! То, что в Скопье чудом использовали окно возможностей, что в случае поражения партии Ципраса на выборах любая традиционная греческая политическая сила вернулась бы к своим традиционным требованиям полного отказа от наименования «Македония», что каждый год греческой блокады крадет время, необходимое для развития страны, никто из сторонников оппозиции и слышать не хочет. И так очевидное политическое достижение оборачивается поражением власти – если бы только не этнические албанцы, которые по определению куда более спокойно относятся к вопросу названия страны и для которых вступление в НАТО и Евросоюз важнее, чем «Македония» или «Северная Македония».
Среднестатистический македонский избиратель не хочет воспринимать мир таким, каким он есть на самом деле. Он искренне верит, что стоит только его правительству – правительству не самой, мягко говоря, богатой и не самой, мягко говоря влиятельной страны – захотеть, и все будет так, как это хочется ему, «маленькому македонцу», Димитру из автомастерской. И греки уступят, и НАТО откроет двери, и экономические проблемы решаться сами собой. Главное – не уступать. То, что политика – это искусство компромисса и реальных возможностей, даже не приходит Димитру в голову. Политика – это сделать так, чтобы было хорошо ему, Димитру – и желательно побыстрее, пока кофе не остыл.
Когда в конце 80-х годов прошлого века я начинал писать о проблемах бывшей Югославии, я назвал Македонию «Украиной Балкан». Параллелей действительно было слишком много. В обеих странах – при наличии национального движения и целых регионов, которые его поддерживали – не было общенародного запроса на независимость и провозглашение государственности стало результатом развала союзного государства – в этом Македония отличается от Словении или Хорватии также, как Украина от Эстонии или Литвы. В обеих странах были значительные группы населения, которые не очень понимали, что такое македонская или украинская национальная идентичность – македонец при желании мог легко стать сербом или болгарином, украинец – русским (и, как мы сейчас видим, даже поляком).
В обеих странах были довольно противоречивые представления о собственной национальной истории. В обеих странах большая часть населения посещала православные церкви, находившиеся за пределами мирового православия. В обеих странах ощущалось серьезное российское (в Македонии совмещённое с сербским) влияния и наблюдалась тотальная коррупция властей и общества.
В обеих странах население было готово восставать, если ощущало угрозу национальным интересам и столь же быстро успокаивалось и разочаровывалось, когда не дожидалось ощутимых и – что самое главное – быстрых перемен. И да, наш Дмитро из автомастерской ничем не отличается от своего товарища по иллюзиям Димитра. И от россиянина Дмитрия, и от молдаванина Думитру, впрочем, тоже. Все они – взрослые дети, которые просто не могут понять ни того, как развивается окружающий их мир, ни тенденций политических процессов, ни того, что для перемен не достаточно желания, к нему должны прибавиться условия, возможности и компетентность.
Теперь, после того, что произошло в Северной Македонии в последние годы, я даже не знаю, называть ли ее «Украиной Балкан» или же лучше называть саму Украину «Македонией Восточной Европы». Потому что после достижения столь неприятного для многих «настоящих македонских патриотов» компромисса с Афинами Северная Македония, наконец-то, разорвала порочный круг. Она стала частью цивилизованного мира, фактически уже присоединилась к НАТО, вернулась к переговорам о вступлении в Евросоюз. Пройдёт всего несколько лет - и Республика Северная Македония станет интегрированной частью цивилизованного мира. Не очень богатой, достаточно проблемной – но развивающейся в общем мире с Германией, Францией или Грецией.
Для Украины все эти достижения Северной Македонии – все еще достаточно отдаленная перспектива. И не только потому, что рядом с нами Россия, а не Греция, у нас война и более непростая судьба. А еще и потому, что наш национальный конфликт с реальностью куда серьезнее македонского.
