Заявление главы украинского внешнеполитического ведомства Вадима Пристайко, что Украина не будет праздновать 9 мая «по-московски», а Владимир Зеленский не примет участия в помпезных церемониях в российской столице, вызвало предсказуемое раздражение политиков и СМИ в Москве.
«Позиция наша сейчас остается такой, какой она есть: мы не собираемся праздновать 9 мая. Мы, как и весь европейский континент, через 75 лет готовы понять, почему произошла эта трагедия, и готовы друг друга простить. Мы считаем, что именно в эту сторону должно идти празднование. Это должно быть празднование того, что, наконец, континент находится в течение 75 лет, если не считать наши шесть лет войны, в относительном мире", - заявил Пристайко, подчеркнув тем самым, что для украинцев 9 мая – не праздник, а памятная дата.
Еще до того президент России Владимир Путин в телефонном разговоре с украинским коллегой возмущался «искажением правды о войне»: его рассердило выступление Зеленского на церемонии в Освенциме, во время которого украинский президент напомнил о союзе Гитлера со Сталиным и их общей ответственности за развязывание Второй мировой.
И с каждым годом представления об исторической памяти в Украине и в России продолжают различаться. В Украине говорят о Второй мировой, в России – о Великой Отечественной. В Украине вспоминают о трагедии, а в России «нажимают» на праздник, который со временем лишается даже советской «седины на висках» из популярной когда-то песни. Так что в этом вопросе Украина становится все более цивилизованной страной, напоминающей соседние государства Центральной Европы, а Россия все в большей степени откатывается к варварству.
Это отличие российского подхода от советского тоже является важным объяснением того, почему российское празднование 9 мая называют в соседних странах «победобесием». В Советском Союзе, действительно,гордились победой в войне и так же, как в путинской России, старались не замечать исторической правды, напоминающей о сделках человеконенавистнических режимов, о совместном параде советских и гитлеровских войск в Белостоке, о нападении на Финляндию, об оккупации балтийских стран, в общем – обо всем, что разрушало образ жертвы «вероломного нападения».
Но одновременно война воспринималась, как трагедия – потому что еще живы были миллионы людей, которые помнили, что это была настоящая катастрофа. А в путинской России война стала восприниматься, скорее, как лубок, повод для гордости, доказательство имперского величия. И главное, оправдание советских людей за то, что терпели геронтократическую диктатуру, «лишь бы не было войны», сменилось при Путине нелепым лозунгом «можем повторить».
Это понятно, поскольку для Путина с его стремлением превратить Россию в некое подобие Советского Союза, только без коммунистической идеологии, миф о Великой Отечественной остается чуть ли не единственной «скрепой», объединяющей россиян, чуть ли не единственной возможностью – помимо устраиваемых Россией «войн по периметру» - доказать величие собственной державы, пусть даже это величие из прошлого. Никакой другой возможности заманить в Москву мировых лидеров у Путина попросту нет.
А Украине трудно воспринять войну, как лубок, хотя бы потому, что после нападения России в стране идет самая настоящая война, а не «война из прошлого». Потому, что появились новые смерти, новые калеки, новые беженцы. Потому, что на зданиях – мемориальные доски в память о погибших вчера, а не 75 лет назад.
Именно поэтому в 2014 году путинский миф о войне, пестуемый российской пропагандой и пророссийскими политическими силами, потерпел в Украине столь мощное поражение. Именно поэтому бравурный праздник окончился и уступил место скорби и попыткам трезвого осознания того, какой трагедией была война для украинских земель, названных историком Тимоти Снайдером «кровавыми землями».
Конечно, это еще не конец сражения за отношение к прошлому, которое разворачивается буквально на наших глазах. Но ясно одно и российский опыт это наглядно демонстрирует – подмена трагедии праздником обязательно оборачивается новой войной, новыми трагедиями, новыми жертвами.
И для украинцев, чья страна спустя семь десятилетий после окончания Второй мировой войны вновь стала «кровавой землей», это факт.
Виталий Портников
