Путинскую Россию в последнее время нередко сравнивают с гитлеровской Германией. Основания для сравнения: агрессивная внешняя политика, захват чужих территорий, установление диктатуры внутри страны, подавление оппозиции, создание гигантской машины по промыванию мозгов, своего аналога «министерства правды». Символом нацистской пропаганды был редактор журнала «Штурмовик» Юлиус Штрейхер, главным «героем» путинских информационных войск стал ведущий нескольких программ на телевидении и радио Владимир Соловьев. И тот и другой производят одинаковые продукты – ложь и ненависть. Объекты разные. У Штрейхера был один объект – евреи. У Соловьева объектов несколько, но основных три: Запад, Украина и оппозиция.
В своих беспрерывных «вечерах» в телевизоре Соловьев для производства лжи и ненависти использует бригадный подряд, приглашая в студию наиболее реакционных представителей российской политики, культуры и медиа, которых сам Соловьев назначает выдающимися писателями, гениальными мыслителями и крупнейшими политиками. В этом кукольном театре Соловьев выступает в роли демиурга, создающего мир лжи и ненависти и населяющего этот мир карикатурными персонажами, у каждого из которых своя роль: у писателя Александра Проханова – роль блаженного юродивого, рисующего светлое царство «русского мира», у политолога Вячеслава Ковтуна – функция показывать всем россиянам, что в Украине живут смешные дурачки, к которым невозможно относиться без юмора. Постоянные истерики Ж. в эфире должны вызывать чувства благодарности к Путину за то, что он уже который год удерживает на думской цепи этого безумца и не дает ему устроить ядерный апокалипсис. Политолог Злобин успешно играет роль полезного идиота, демонстрируя россиянам что американцы в глубине души признают правоту Путина и мощь России, но поскольку у них там сплошная цензура и гонения на инакомыслящих, вынуждены заниматься русофобией, чтобы не попасть у себя дома под раздачу.
Организм Соловьева вырабатывает такое количество лжи и ненависти, что почти ежедневные многочасовые телеэфиры такие объемы вместить не могут. Поэтому излишки этой зловонной субстанции Соловьев сливает в свою ежедневную программу на радиостанции «Вести FM» под названием «Полный контакт». Именно здесь путинский аналог Юлиуса Штрейхера погружает слушателей в пучину своего внутреннего мира, демонстрируя ту поистине нечеловеческую злобу, которую он испытывает ко всему, что живет, шевелится, мыслит и чувствует. Предлагаю на минутку заглянуть в один из его последних эфиров для того, чтобы понять, что именно внедряется в головы россиян в ежедневном режиме. В «Полном контакте» от 13.06.2017 Соловьев рассуждает об акции протеста против коррупции.
«Они все стильненькие, они все с телефонами, они все мажоры», - развалясь в кресле с нескрываемой ненавистью цедит Соловьев сквозь зубы. И немедленно делает вывод: «А почему? Потому что они дети коррупционеров. Это дети тех, кого борьба с коррупцией взяла за задницу, у кого, наверное, кто-то из родителей уже сидит либо под условным сроком, у кого образ власти пошатнулся. Раньше они были во власти, сладко жили и воровали, а теперь их семьи вылетели». Конец цитаты.
Юлиус Штрейхер в «Штурмовике» писал, что Иисус Христос был арийцем и это не требует никаких доказательств, поскольку это очевидный факт. Владимир Соловьев в «Полном контакте» утверждает, что на Тверскую против коррупции вышли дети коррупционеров и в качестве доказательства приводит наличие у многих из них телефонов. По данным мобильных операторов на каждого москвича в среднем приходится более трех мобильных телефонов. Если считать, что за каждым мобильником скрывается коррупционер, то масштаб этого зла в России таков что его нельзя победить, даже уничтожив все население.
Установив таким оригинальным способом преступное происхождение всех участников акции протеста, Соловьев принимается на калькуляторе подсчитывать, какой процент протестующие занимают от общей численности граждан, находящихся на улицах столицы. Калькулятор сообщил своему хозяину что их два процента, чему Соловьев страшно обрадовался. «Вечные два процента дерьма!», - завопил Соловьев. – «Вот эти два процента дерьма считают, что они могут диктовать, как нам жить!». Злоба переполняла весь организм Соловьева, и было видно, что ему срочно надо вылить этот яд на кого-то конкретного. Его вечно поддакивающая напарница Анна Шафран для этой цели явно не годилась. Соловьеву нужна была жертва и он стал принимать звонки в студию.
Позвонил человек по имени Максим, который спросил Соловьева, почему он с такой злобой отзывается о незнакомых ему людях, а также почему, если протестующих так мало, против них так ополчились федеральные СМИ. Это было то, в чем так нуждался Соловьев. «Это не люди! – радостно завопил Соловьев – это мерзкие подонки, клопы! Когда ты видишь на теле человека клопа, ты его уничтожаешь, хотя клоп и мал по сравнению с человеком! Ты, Максим, клоп на теле России! Мерзкий, вонючий клоп!». Определив видовую принадлежность радиослушателя Максима, Соловьев принялся объяснять другому слушателю, почему он говорит об оппозиции в такой стилистике, постоянно их оскорбляет. «Людей не оскорбляю, а подонков называю подонками, - сообщил Соловьев и добавил: Это не люди, это мрази». После чего Соловьев объяснил, что «Навальный не против Путина, что Навальный обратил своих гопников против людей, против народа». И мечтательно добавил, что если бы не полиция, с протестующими разобрались бы сами граждане.
Ту лютую злобу, которую испытывает Соловьев и его подельники по отношению к российской оппозиции, к Украине и к Западу, нельзя объяснить только выполнением госзаказа. Это очень искреннее чувство, идущее из глубины души. Одним из истоков этого чувства с некоторых пор стал страх. Соловьев и часть кукол из его театра вполне адекватно воспринимают происходящее. Знают реальное положение России в мире. Видят реальный масштаб протеста. Знают настоящую цену «86%-го путинского большинства». А потому прекрасно понимают, что от бездны настоящего кризиса путинскую Россию спасает только катастрофическое измельчание политической элиты Запада, которая никак не примет решение об уничтожении путинского режима экономическими методами. А персонально Путина и его наиболее одиозных подручных, включая, безусловно, Соловьева, спасает от суда только слабость оппозиции и свирепость росгвардейцев. И что на защиту Путина и Соловьева в нужный момент не выйдет и сотая часть по сравнению с тем, сколько выходит по призыву Навального.
Путинский режим по сравнению с гитлеровским пока принес своей стране и человечеству в целом неизмеримо меньше жертв, что отличает его в «лучшую» сторону. Но есть и отличия в худшую. Юлиуса Штрейхера высоко ценил Гитлер, Владимира Соловьева высоко ценит Путин. Но несмотря на поддержку фюрера, Геббельс запрещал Штрейхеру публичные выступления, Геринг не допускал распространение «Штурмовика» в возглавляемых им учреждениях, и даже в Гитлерюгенде на издание Штрейхера было наложено табу. То есть даже в нацистской верхушке патологический антисемитизм Штрейхера многим представлялся чрезмерным и от него старались держаться подальше. Это при том, что «Штурмовик» был частным изданием и издавался бесноватым антисемитом на свой страх и риск. Российский двойник Штрейхера, Соловьев работает на государственном телевидении и совершенно невозможно себе представить, чтобы его кто-то стал ограничивать.
«Штурмовик» Штрейхера выходил раз в неделю тиражом менее полумиллиона. Соловьев выходит во всероссийский эфир по два раза в день, и совокупный объем его аудитории исчисляется десятками миллионов. Власть обезумевших медиа в путинской России неизмеримо больше и по охвату и по влиянию. Избавление сознания немцев от нацизма велось крайне интенсивно и заняло не менее трех десятилетий. Избавление мозгов россиян от яда путинизма, вероятно, потребует еще большего времени.
