Власть говорит о том, что искоренила её, а оппозиция указывает на наличие. Но саму борьбу с коррупцией можно назвать скорее имитационной, нежели действенной. Есть ли решение этой проблемы? Конечно есть, но многих устраивает такой status quo. А отсутствие желания провести эффективные реформы, а не имитировать их, приводят к такой ситуации, как у нас. Поэтому я предложу несколько тезисов, которые многим не понравятся, но...
1. Победить коррупцию полностью, как и любую преступность – невозможно. Это стремление само по себе приводит к таким методам, по сравнению с которыми сама коррупция ничто (лекарство хуже болезни). Что можно сделать? Как минимум - снизить ее размах и изменить ее структуру, перевести ее в низшие звенья (условно – та же шоколадка доктору конечно же плохо, но это точно лучше чем взятка чиновнику). И это ровно обратное тому, что произошло в Грузии – да, там полицейские не берут взятки, но олигархи и высочайшая политическая коррупция на месте. А это тормозит страну несоизмеримо больше чем бытовая коррупция.
2. С чего начать? Сингапур начал с самого главного - сокращения возможности (!) для совершения коррупционных действий. Это законодательная работа. Нужно максимально убрать чудовищную зарегулированность всего, которая вынуждает на каждый чих получать 10 бумажек. Нужно убрать избыточные ограничения. Необходимо минимализировать возможность влияния чиновника на процессы, переведя все в формат исполнения прописанного алгоритма. Никто не должен давать взятку за назначение, потому что название проходит через конкурс, но никто не может отказать в назначении после выигранного конкурса. Тут привет НАБУ. Никто не должен давать взятку таможеннику за ускоренное прохождение таможни, если время прохождения прописано протоколом и оно не искусственно затянуто. И так далее. Крышевание проституции полицией должно уйти в прошлое. И не только это. Поэтому легализация.
3. Бюрократическую машину надо сократить. В идеале – все, что не запрещено законом – разрешено. Не надо бизнесу ходить на поклон к огромной туче чиновников за всякими разрешениями – чиновники это обслуга, а не короли, которым верноподданные носят дань. И тут время напомнить о том, что главная задача государства - это сервисная функция и обеспечение безопасности гражданам. Не поборами обкладывать, а услуги предоставлять. Не на шашлыки звать, а обеспечивать эвакуацию.
4. Дальше сингапурский опыт нам не помогает. Их карательная машина (тоже очень далекая от верховенства права) сработала, наша (НАБУ и САП) – нет. Почему? У нас несколько иная система ценностей. Из отрицательного - в нашем обществе высочайшая терпимость к коррупции на всех уровнях (в Сингапуре такой не было). На словах все против. На деле – каждый мечтает иметь кума, который все «порешает», и каждый (ну почти), когда дорывается до власти не может устоять перед соблазном (все берут и я беру). Как с этим бороться? только воспитанием нетерпимости к коррупции начиная со школьной скамьи, это работа на десятилетия. Да, иного варианта нет. 16 апреля 2015 года было создано НАБУ. Какие результаты за 9 лет? Такие, что сегодня Бюро возглавляет человек Ермака. Поэтому необходим иной подход.
5. Необходимо ломать толерантное отношение к коррупции. С детства. Объяснять, что уровень жизни напрямую коррелирует с уровнем коррупции. Хотите жить хорошо? Боритесь с коррупцией, не допускайте ее проявлений. Образ коррупционера должен быть таким же отвратительным как образ насильника. Пригдасить насильника к себе в гости или на день рождения для большинства украинцев мерзко. А пригласить коррупционера в гости или прийти к нему на днюху абсолютно нормально. А должно быть так же мерзко, как и в ситуации с насильником. Пока это не так.
Из положительного – в отличие от Сингапура мы уже основательно покусаны западноевропейскими ценностями, где гораздо ниже терпимость к нарушению закона во имя революционной целесообразности. Да, в Европе никто не понимает, как можно оправдать нарушение закона какой-то революционной целесообразностью. Поэтому начавшие с огромного кредита доверия НАБУ и САП своим некомпетентностью и беспределом опустили себя в глазах общества ниже плинтуса. Увы. А сингапурское Бюро расследований, от методов которого в жилах любого судьи ЕСПЧ закипает кровь, пользовалось невероятной в обществе поддержкой и уважением, которые базировались на страхе. И тут надо понимать, что методы применяемые в Сингапуре хотя и были эффективными в отношении борьбы с коррупцией, но были эффективны потому, что там нет никакой демократии, а классическая азиатская диктатура. Все делалось в интересах одного клана, который руководил Сингапуром. Под этот каток попали и абсолютно невинновные люди.
В любом случае, картельные меры - вспомогательные. Нам нужны новые чиновники – пока просто лишенные инструментов для коррупции, но в будущем – и обладающие определенными моральными ценностями, где коррупция ставит человека вне общества. И это должно стать основой всей системы.
6. При этом без системы сдержек и противовесов - никуда. Когда одна партия рулит всеми отраслями – соблазн скатиться в коррупцию непреодолим, потому что нет контроля. Это у нас и произошло. С другой стороны, любую межведомственную или внутриклановую подковерную конкуренцию у нас тоже модно упаковывать в красивый фактик «борьбы с коррупцией». И все же, при отсутствии монополии на власть, есть хотя бы вероятность вынесения на публику многих вещей и борьбы с коррупцией. Монополия на власть в России и Беларуси привела к диктатуре и тотальной коррупции во власти, ведь круговая порука делает свое дело. При этом максимальная разноплановость политической структуры обеспечивает максимальную прозрачность и является очень эффективным инструментом.
7. Ну и вишенка на торте - это независимый, профессиональный и хорошо оплачиваемый суд. Ли Куань Ю набрал на судейские позиции бывших адвокатов с репутацией и дал им реально огромные зарплаты. И вот тут коктейль из репутации, профессионализма и страха попасться на коррупции дал свой результат.
Это описание, большими мазками, ситуации и пути выхода из неё. И это карта потенциальных действий. Но действовать должна власть, а она сегодня в этом не заинтересована. Поэтому говорить об изменениях и запускать реформационные процессы можно будет лишь после измений во власти, а до того времени рассчитывать на них наивно.
