"Я никогда не уйду в отставку. Никогда!" Таков был ответ правителя на вопросы надоедливых журналистов. Нет, не того правителя, о котором наверняка подумало большинство прочитавших эти строки. "Тому" подобных вопросов публично уже практически не задают.
Правитель, о котором речь, – премьер-министр Чехии Андрей Бабиш. Он – предприниматель-миллиардер, находящийся под следствием по делу о мошенничестве при получении дотаций ЕС одной из его фирм. Бабиш регулярно становится героем скандалов, но они почти не вредят его "тефлоновым" рейтингам. Как, скажем, недавняя странная история с вывозом сына премьера на несколько месяцев в Крым. И всё же в воздухе тогда повис вопрос об отставке – а когда он был задан, то вызвал гневную реакцию Бабиша.
Я никогда не уйду в отставку. Никогда!
Хотя Чехия и не Россия (равно как и Венгрия, Словакия, Польша или Румыния), нынешние лидеры этих стран заняты решением той же задачи, что и обитатель Кремля: сделать так, чтобы добровольно не уходить со своего поста. Никогда. Вне зависимости от того, как идут дела в государстве. Ну, или по крайней мере максимально отдалить этот неприятный момент.
Российский рецепт прост и брутален. Следует:
максимально соединить власть и крупную собственность, распределив ее среди узкого круга приближенных;
окружить эту власть-собственность забором из штыков, усилив и хорошо вооружив разного рода спецслужбы и нацгвардии;
ликвидировать разделение властей, чтобы суды и парламент не мешали единовластию;
разными способами (тут интересную инновацию предложили товарищи из Саудовской Аравии) заткнуть рот тем, кто любит задавать неприятные для власти вопросы и искать еще менее приятные ответы;
посылать подальше заграничных деятелей, критикующих политику правителя и его окружения;
мобилизовать общество, найдя или выдумав множество внешних угроз, заставляющих граждан сплотиться вокруг власти.
Таковы шесть шагов по построению авторитаризма. Это довольно действенный рецепт, но у него есть теневые стороны. Так, если сопровождать указанные действия конфликтной внешней политикой (а последний из шести пунктов это предполагает), то можно нарваться на международную изоляцию, санкции и прочие неприятные последствия. Поэтому популистские лидеры восточноевропейских стран избрали более осторожную тактику: они делают примерно то же самое, но в сильно урезанном виде. Вот несколько примеров.
Андрей Бабиш пошел в политику, рассчитывая на превращение своей обширной бизнес-империи в несокрушимую власть-собственность. Но результаты оказались неоднозначными, и Чехия, вопреки усилиям главы правительства, пока не стала филиалом принадлежащего ему концерна "Агроферт".
Венгерский премьер Виктор Орбан переписал конституцию, перекроил избирательные округа в интересах своей партии и изгнал из Будапешта "соросовский" университет. Однако реальная оппозиция (не очень сильная, но довольно громкая) в венгерском парламенте, в отличие от Госдумы, осталась. А на днях обычные люди, не имеющие отношения к проклинаемому Орбаном Джорджу Соросу, вышли протестовать против ужесточения трудового законодательства.
Журналисты, критикующие власти, чувствуют себя на востоке Европейского союза не слишком уютно, но их до недавних пор не убивали за работу. Первой такой трагедией в регионе стала около года назад гибель словацкого репортера-расследователя Яна Куциака. Возмущенные граждане вышли тогда на улицы, и премьер-министр Роберт Фицо был вынужден подать в отставку, хотя, судя по всему, политического "заказа" на смерть журналиста не было. Можете представить себе отставку Владимира Путина после убийства Анны Политковской?
Возможно, то обстоятельство, что восточноевропейцы не до конца следуют путинским рецептам, связано с внешним фактором. Евробюрократов на востоке ЕС нынче принято в основном ругать, и часто есть за что. Однако они служат не только боксерской грушей, но и стоп-краном. Точнее, гарантией того, что демократия здесь окончательно не сойдет с рельсов, а "орбанизм" или "бабишизм" не превратятся в мини-копии путинизма.
Схема такая: у Брюсселя есть деньги, а у Варшавы, Праги, Будапешта или Бухареста вечно их недостает. Зато у популистских лидеров востока Европы есть легитимная власть (их действительно поддерживает большинство избирателей их стран), в то время как у верхов ЕС, избираемых по сложной и непрямой схеме, дела с этим обстоят куда хуже. Поэтому Брюссель и восточноевропейские столицы вынуждены вести сложную игру.
Путин не удержался на стадии "управляемой демократии", а сделал все шесть шагов к диктатуре
С одной стороны, дотационные потоки, идущие с запада на восток, не иссякают, хотя ЕС на днях всё же наказал "Агроферт" Бабиша за нарушения с дотациями. С другой – популистские правительства с неохотой, но корректируют те шаги, которые ЕС считает не вписывающимися в его правила. Так, власти Польши под давлением решений Европейского суда дали задний ход судебной реформе, вызвавшей критику Брюсселя.
Может быть, и без евроопекунов Польша или Чехия не дошли бы до уровня политических нравов, свойственного России или Белоруссии. Во-первых, общества здесь поживее в том смысле, что люди больше привыкли надеяться на себя и меньше на государство. Во-вторых, система, которая пытается оседлать демократию, но не окончательно задушить ее, более выгодна для самих творцов такой системы. Там, где власть всё же допускает возможность, что однажды ее сменят в результате выборов, у носителей этой власти обычно меньше наглости, зато больше шансов уйти мирно и спать спокойно, причем в своих постелях, а не на тюремных нарах.
Когда-то это немудреное знание было доступно и российским властям. Но Путин не удержался на стадии "управляемой демократии", а сделал все шесть шагов к диктатуре. Это значит, что теперь он, очевидно, надеется править вечно – вернее, до того момента, когда вечность избавит его от власти. В свое время суть такой политики сформулировал один французский король: "После нас – хоть потоп".
