Поездка украинского президента Владимира Зеленского на Донбасс на этот раз имела прежде всего символический характер – на фоне продолжающейся концентрации российских войск у украинских границ глава государства решил поддержать военных, находящихся на линии разграничения, и согласиться с их правом отвечать на обстрелы с оккупированной территории.
«Когда бьют по нашим бойцам и есть погибшие – мы понимаем, что армия отвечает», — подчеркнул Зеленский. Как известно, именно возможность отвечать на обстрелы вызывала наиболее серьезные вопросы, когда речь шла о договоренностях относительно уже фактически сорванного перемирия. А недавние предложения России, изложенные заместителем главы администрации президента Дмитрием Козаком, вообще исключали возможность ответного удара со стороны украинских военных – разве что этот ответный удар не будет согласован на самом высоком уровне, когда от обстреливаемых позиций ничего уже не останется.
Режим прекращения огня в день пребывания Зеленского на Донбассе нарушался 11 раз. Но самое главное – несколько раз в этот день Россия «открывала огонь» по Украине из своих самых крупных дипломатических орудий. В телефонной беседе с федеральным канцлером Ангелой Меркель, которая призвала российского президента отказаться от увеличения количества войск вблизи украинских границ, Владимир Путин заявил о «провокационных действиях Киева, который в последнее время целенаправленно обостряет ситуацию на линии разграничения».
А куратор украинского направления в администрации Путина Дмитрий Козак заявил, что украинская власть старается «имитировать боевые действия», чтобы предотвратить продолжающееся катастрофическое падение рейтинга президента Украины Владимира Зеленского». При этом о концентрации войск, которую пресс-секретарь президента США Джен Псаки назвала беспрецедентной с 2014 года, ни Путин, ни Козак не упомянули.
ВОЙНА НЕРВОВ
Чего же хочет Кремль? Наблюдатели в Киеве – и эту точку зрения, похоже, разделяет и сам Зеленский — называют кремлевское весеннее обострение ответом Путина на санкции против лидера пророссийской партии ОПЗЖ Виктора Медведчука. Однако в телефонной беседе с Меркель Путин озвучил и другую цель шантажа, которой Москва добивается все последние годы.
Российский президент заявил канцлеру о необходимости «налаживания прямого диалога» Киева «с Донецком и Луганском и правового оформления особого статуса Донбасса». Собственно, об этом «прямом диалоге» — и, соответственно, превращении России из стороны конфликта в посредника – в Кремле говорят с самого начала конфликта. Особенно оживились эти разговоры после избрания Зеленского, когда Москва попыталась использовать механизм Трехсторонней контактной группы (ТКГ) для проведения консультаций между украинскими представителями и представителями марионеточных властей «народных республик», на которых Россия, Франция и Германия осуществляли бы посредническую миссию.
Теперь, когда этот план провалился и украинские участники переговоров куда жестче, чем прежде, реагируют на расширение представительства «ДНР» и «ЛНР» в составе российской делегации, Кремль переходит к откровенному давлению и «войне нервов», которая грозит перерасти в настоящий горячий конфликт.
