12 августа были опубликованы "25 тезисов политолога Пастухова" с его обобщенными оценками разворачивающейся у нас на глазах драмы и ее перспектив. По словам самого автора, текст ждал публикации больше месяца. Но поскольку ситуация с тех пор существенных изменений не претерпела, он не утратил актуальности и сегодня. И в свою очередь требует анализа.
Начну с краткого конспекта "тезисов" Пастухова. То, что война очевидно носит империалистический характер со стороны России и национально-освободительный со стороны Украины, - лишь внешняя сторона разворачивающихся событий. В подоплеке этой войны лежит гражданский конфликт, общий для всего постсоветского пространства.
Война идет между двумя крайними радикальными меньшинствами: теми, кто продвигает европейский проект ("большой скачок" в модерн), и теми, кто продвигает евразийский проект ("большой скачок" в архаику). Как и большинство современных гражданских войн, она носит идеологический характер. Это война не столько за ресурсы (включая территории), сколько за ценности.
В Украине большинство населения примкнуло к прогрессистскому проевропейскому меньшинству, в России - к реакционному проимперскому. Однако расколотыми остаются оба общества. В каждом из них сохраняется отнюдь не маргинальная оппозиция доминирующему направлению, хоть она сейчас и придавлена военной мобилизацией и консолидацией. В случае неблагоприятного развития событий для любой из воюющих сторон в какой-то момент эта оппозиция может серьезно дестабилизировать ситуацию и побороться за большинство.
Все непросто и на Западе. За фасадом широкого антипутинского консенсуса, вызванного шоком от откровенного империалистического разбоя и сочувствием к героически сопротивляющейся жертве агрессии, также скрывается глубокий внутренний раскол. Противники поддержки Украины временно примолкли, но никуда не делись. Кроме обычных конформистов, не желающих нести тяжесть издержек жесткого противостояния с Россией, среди них тоже есть люди идеологически мотивированные.
Это не только обычные крайне правые друзья Путина, но и леворадикальные противники капитализма, которые видят в путинской России ситуативного союзника по борьбе с западным истеблишментом (про "полезных левых" нужно писать отдельную статью, потому что это просто беда). Правящие круги ведущих западных стран тщательно дозируют помощь Украине не только потому, что боятся спровоцировать Путина на ядерный удар, но и потому, что вынуждены действовать с постоянной оглядкой на эту внутреннюю оппозицию.
Между тем без увеличения западной помощи в разы Украина не имеет шансов на быструю победу. Результат - затяжная война на измор, победа в которой будет зависеть от того, в каком из участвующих в ней лагерей раньше произойдет дестабилизация внутриполитической ситуации - в России, в Украине или на Западе. А это далеко не очевидно.
Владимир Пастухов - один из немногих либеральных аналитиков, открыто пишущих, что современный мир переживает серьезнейший глобальный раскол, линия которого далеко не совпадает с государственными границами и который носит ценностно-идеологический ("религиозный") характер. Спор идет о мироустройстве.
Леонид Гозман в "Новой газете. Европа" определяет "параметр, по которому и идет противостояние в современном мире, когда по одну сторону Запад, а по другую - странный на первый взгляд конгломерат исламских теократий, полусоциалистических диктатур и традиционалистов всех мастей - от Эрдогана до Орбана", как выбор либо в пользу общности - нации, государства, конфессии, - либо в пользу человека.
"Это ответ на вопрос о том, что важнее: благополучие людей или коллективистские фантазмы вроде величия, миссии или суверенитета, понимаемого как права делать что угодно, не оглядываясь ни на законы, ни на здравый смысл. И здесь наши лидеры, иранские аятоллы, китайские товарищи и европейские неофашисты - союзники", - продолжает Леонид Гозман.
Действительно, цивилизация развивалась в направлении расширения права человека быть не таким, как другие, права выбирать, каким ему быть. Традиционалистская архаика этому сопротивлялась, пытаясь сохранить (или вернуть) принудительное подчинение индивида общности. Но не бывает принуждения к подчинению со стороны абстрактной ("воображаемой") общности. Оно всегда - со стороны конкретных людей и их групп. Это всегда насилие и господство одних людей над другими людьми.
"Европейский модернизационный проект" - это в первую очередь проект ограничения насилия одних людей над другими людьми, ограничения деструктивного внутри человека, которое и рождает стремление господствовать над другими людьми и подавлять их. А вот сущностью традиционалистской архаики как раз и является жажда насилия без ограничений.
Суть "евразийского" (проимперского) проекта "большого скачка" в архаику не сводится к эротическим фантазиям Дугина о том, что скоро все опять будут носить кафтаны. Архаика нравится приверженцам этого проекта не тем, что тогда носили кафтаны, а тем, что тогда пороли. Пороли на конюшне, пороли на площади. Бич, со свистом врезающийся в живую плоть, - вот главная эротическая фантазия рыцарей "русского мира".
Имперско-колониальное насилие одних народов над другими народами - эти всего лишь еще одна форма насилия одних людей над другими людьми. Когда люди считают, что могут взять силой то, что им не дают так, у них не может быть ни сочувствия, ни уважения к другим. Традиционалистский мир - это очень жестокий, социал-дарвинистский мир, основанный на праве силы и не знающий солидарности.
Но вернемся к Владимиру Пастухову. В одном из своих пунктов он пишет, что выход из войны наиболее вероятен как результат эволюции политической ситуации внутри России вследствие ослабления действия реваншистского адреналина (никакая его инъекция не имеет вечного эффекта), а не как результат воздействия внешних факторов (военных успехов Украины, санкционного давления и т.д.). Далее Пастухов осторожно добавляет, что, на его взгляд, значительная часть санкций (например, шаги по культурной изоляции России) стратегически препятствует эволюции внутриполитической ситуации, способствуя укреплению правящего режима.
Владимир Пастухов не призывает прямо отменить или ослабить санкции. Он сам неоднократно говорил, что на откровенный разбой России Запад не может не отвечать санкциями, причем подчас не столько рационально, сколько импульсивно. Вопрос в верности оценок Пастухова. Будет ли возможная мягкость Запада способствовать размыванию "имперской консолидации" или, напротив, лишний раз убедит лояльное большинство в безнаказанности? И наоборот, будет ли жесткость Запада толкать российское общества к сплочению вокруг власти или заставит его все же задуматься о том, что, может быть, что-то не так с самой Россией?
Мы не можем знать наверняка ответы на эти вопросы. Мы даже не знаем, может ли вообще повлиять на состояние российского общества что-либо, кроме национальной катастрофы того масштаба, какую пережили немцы в 1945 году. Все дело в том, что мы не знаем, насколько глубоко зашел процесс расчеловечивания общества под властью постмодернистской "автократии нового поколения". Пока мы только пытаемся это понять.
Разумеется, нам всем хотелось бы надеяться на то, что массовая "добровольная слепота" поверхностна и является не более чем попыткой спрятаться от очевидно некомфортной реальности, попыткой самооправдания. А в глубине души большинство понимает шаткость этих самооправданий. В какой-то момент внутренний разлад достигнет критической точки и пузырь великодержавно-шовинистического морока лопнет. А если не лопнет?
Надеяться на лучшее можно всегда. Но когда уверенности в этом лучшем нет, расчеты все же надо строить исходя из худшего. Из того, что никакое изменение внутриполитической ситуации в России не сможет привести к выходу из войны, потому что никакого изменения внутриполитической ситуации в России не будет до ее принудительного вывода из войны усилиями украинской армии и ее западных союзников. Человечество не могло ждать, пока "эволюция внутриполитической ситуации" в гитлеровской Германии приведет к выходу из войны. Не может оно ждать и сейчас. Путинская Россия является острием копья, брошенного миром традиционалистской реакции в мир глобального модернизационного проекта. Противоречия между этими мирами носят неустранимый, экзистенциальный характер, что прекрасно понимает, чувствует и показывает Владимир Пастухов. Компромисс в этой войне невозможен. Останется только один.
P.S.
Я уже закончил этот текст, когда Владимир Пастухов сформулировал свою позицию как никогда ранее чеканно: "Любая форма окончания войны (пусть хотя бы и временного), при которой сохраняется независимое украинское государство с европейским вектором и ориентацией на европейские ценности, является безусловной победой Украины. Детали этого промежуточного финиша не имеют никакого значения для истории, хотя бы потому, что он промежуточный... Для России безусловная цель войны - уничтожение независимой украинской государственности. Недостижение этой цели на любых условиях, при любых территориальных и иных приобретениях (если они будут, конечно) должно расцениваться как безусловное поражение России".
Вот это уже прямой совет пойти на "замораживание конфликта" по фактической линии фронта неким соглашением о прекращении огня, перемирием или даже "промежуточным" мирным договором. Такое "замораживание" будет безусловной (хотя и "промежуточной") победой России и поражением Украины. Не только потому, что для украинского общества это будет новым тяжелейшим психологическим испытанием. Ничуть не менее тяжелым, чем сама война. Полное уничтожение украинского государства не является ни окончательной, ни главной целью Кремля. Главной и окончательной его целью является установление "нового мирового порядка", при котором будет де-юре или хотя бы де-факто признана возможность насильственной перекройки границ, территориальных захватов, навязывания при помощи военной силы неравноправных договоров. "Замораживание конфликта" с удержанием Россией захваченных территорий на неопределенное время является огромным шагом к утверждению такого "мирового порядка". Всему миру будет доказано, что "так можно".
Что же касается полного уничтожения украинского государства, то как раз на военный захват и удержание всей украинской территории у РФ просто нет военно-технических ресурсов. Полное уничтожение украинского государства возможно лишь в одном случае: в случае капитуляции самой Украины.
